Светлана Лубенец - Формула первой любви
Математический ум Румянцева до того устал от непривычных размышлений, что требовал немедленной компенсации. Пашка сдвинул локтем Пушкина, открыл тетрадь по физике с другой, чистой еще стороны, и стал составлять логическую задачу, вроде тех, которые любят помещать на последних страницах журналы для мозгового штурма и одновременно развлечения собственных читателей.
Итак! Имеются четыре юноши: он сам, Пашка, собственной персоной, потом — Заяц, Влад и Исмаил. Четыре девушки: Клювиха, Аринка, Надька и Люда Павлова. (Одинцова с Муськой он исключил, как уже сложившуюся пару.) Румянцев обозначил каждого из одноклассников буквой латинского алфавита, на которую тот ему показался больше похож, и начал составлять условие: А ненавидит F, но зато считает J достойным внимания. У G слишком длинное лицо, но для W отсутствие женской привлекательности не является существенным препятствием для создания романтических отношений… И так далее… и тому подобное… В результате решения задачи должны были составиться наиболее перспективные пары 9-го «А».
Отложив тетрадь, Румянцев пошел в кухню выпить чаю с парочкой бутербродиков, а потом решить то, что только что наваял.
Бутерброды встали в Пашкином желудке колом, когда после решения собственной задачи он выяснил, что больше всего ему подходит Настя Клюева, а Аринка — Сеймуру Исмаилову. Он быстренько вырвал исписанные листы, разорвал их в клочья и вписал в новое условие задачи малюсенькую любительницу гидролиза и окислительно-восстановительных реакций Таню Прохорову и еще одного одноклассника по имени Степа Карпухович, который тоже присутствовал на их совещании по поводу любовной атаки, но вытянул при жеребьевке пустую бумажку.
После решения новой задачи Румянцев окончательно упал духом, потому что ему опять, как при жеребьевке, выпала Надя Власова, Дробышева продолжала стойко держаться возле Исмаила, а Настя Клюева оказалась предназначена именно Алику Зайцеву, и никому другому.
Да-а-а… Против логической задачи не попрешь! Это тебе не жеребьевка, когда дело решает случай! Конечно, первый раз Клювиха ему досталась по ошибке, он просто не все учел при составлении условия задачи. А вот что касается Надьки… Конечно, она тоже ничего… Пашка не кривил душой, когда говорил Зайцу, что считает Власову красивой, но, если честно, он побаивался решительную насмешницу Надьку. Если бы ей досталась его «кувшинка надводная», то было бы гораздо хуже, чем после объяснения с Аринкой. Уж Надька его бы так высмеяла, мало не показалось бы! А что, если подарить Надежде эту задачу? Решит и сразу поймет, кто кому предназначен! Посмотрим, кто после этого посмеется! Он-то уж точно похохочет! Паша похвалил себя за сообразительность и начал переписывать задачу набело.
А Надя Власова в это время даже и не помышляла о Пашке Румянцеве. Она думала о том, как обратить на себя внимание Сеймура Исмаилова, утерев тем самым нос бывшей лучшей подруге Арине Дробышевой. Красавец Сеймур Наде, конечно, нравился, но влюблена в него она не была. Все дело было всего лишь в Аринке. Надо ей доказать, что она вовсе не самая крутая в классе! Что же такое сделать? Что такое предпринять, чтобы поразить Исмаилова в самое сердце? Пожалуй, для начала стоит поговорить с девчонками из «Г» класса и хорошенько порасспросить их о Сеймуре. В информации — сила!
С момента разговора в закутке между слесарными мастерскими Сеймур несколько оттаял, перестал Люде грубить, начал нормально с ней разговаривать и даже улыбаться. Она ждала от него объяснений, но, похоже, он это делать уже раздумал. Влад Кондратюк имел еще несколько встреч с администрацией школы, но, похоже, доказать его участие в похищении журнала так и не смогли. Пономаренко рассказал Люде, что у них забрали дневники и пытались по ним восстановить хотя бы некоторые отметки, чтобы вписать их в новый журнал. Всегда ранее эффектная и ухоженная Элеонора Дмитриевна ходила по школе бледная, блеклая, поникшая и некрасивая. Видимо, в связи с пропажей журнала у нее тоже были серьезные неприятности.
Несмотря на то, что 9-му «Г» заводили новый журнал, от Сеймура, в отличие от Кондратюка, так и не отвязывались. Его регулярно вызывали в кабинет директора для обвинительных и профилактических бесед. Возвращался он оттуда бледный и злой. После последнего из его возвращений к нему подошла Надя Власова и проникновенно сказала:
— Я на твоей стороне, Сеймур, потому что все знаю!
— Что ты знаешь? — вскочил со своего места Исмаилов. Люда видела, как на его висках мгновенно выступили бисеринки пота.
— Все! — еще раз торжественно и значительно сказала Надя.
— Ну и заткнись! — крикнул ей Сеймур.
— Разумеется, я буду молчать, но ты знай, что всегда можешь на меня рассчитывать! А твоя мать…
Надя не договорила, потому что Исмаилов, взревев «Заткнись!», отвесил ей такую звонкую и сильную пощечину, что девочка пошатнулась, и если бы ее не подхватила Клюева, то она, скорее всего, упала бы в проход между партами.
— Да ты что делаешь, гад! — К Исмаилову подскочил Румянцев и со всего маху ударил его в челюсть.
Между Пашкой и Сеймуром завязалась такая нешуточная драка, какой еще никогда не видывали в образцово-показательном физико-математическом классе. Предусмотрительная Муська Чернова побыстрей захлопнула дверь кабинета, чтобы в коридор летело как можно меньше звуков данного противоуставного происшествия. Одноклассники, пытающиеся растащить Сеймура и Пашку, тоже оказались втянутыми в побоище. Исмаилов бился так ожесточенно, будто решил во что бы то ни стало погибнуть на этом поле брани. В конце концов мощный Кондратюк всем своим телом прижал Сеймура к стене и велел остальным отойти подальше и успокоиться, пока не прибежали учителя. Исмаилов еще некоторое время махал руками, но потом весь съежился и поник. Когда Влад отступил, выдохшийся Сеймур с прилипшими к мокрому лицу волосами, потухшими глазами и уже прилично распухшей губой быстро вышел из класса. Его проводили молчанием.
— Да что же это такое? — в полной тишине первой не выдержала и всхлипнула Надя, в изнеможении рухнув на стул и уткнувшись Клюевой в плечо. — Я ведь только хотела ему сказать, что видела, как его мать прошла в кабинет директора…
— Это ничего, Наденька… — Пашка Румянцев присел перед ней на корточки и снизу вверх пытался заглянуть Наде в лицо. — Он наверняка тебя просто не понял… К тебе это, скорее всего, не имеет никакого отношения. Что-то такое у него, видно, случилось… ужасное…
— Ты что, значит, его оправдываешь, да? — рыдала Надя, размазывая по щекам горькие слезы пополам с косметикой.
— Нет! Ну что ты! Я не оправдываю! Я просто хочу, чтобы ты не плакала так горько! Он не стоит твоих слез!
Изумленная Пашкиным поведением Надя плакать перестала и уставилась на него. Румянцев выпрямился перед ней во весь рост и судорожно зашарил по карманам джинсов. Из заднего кармана он выудил сильно помятый листок в клеточку и протянул Власовой:
— Вот… Это тебе…
— Что здесь? Опять стихи? Очередные «птички с рыбками»?
— Нет… — помотал головой Пашка. — Не умею я стихи… Это… ну… словом, ты потом поймешь…
Класс завороженно следил за объяснением этой пары, и каждой девочке почему-то хотелось оказаться на месте оскорбленной Исмаиловым Нади.
Всем, кроме Люды. Она дрожащими руками собирала в оставленную Сеймуром сумку его тетради и учебники. Когда прозвенел звонок на урок, она с двумя школьными сумками на плечах столкнулась в дверях кабинета с Антониной Петровной.
— Ты куда? — спросила ее классная руководительница.
Люда не ответила. Она бочком просочилась мимо нее в коридор и побежала к выходу из школы. Охранник, конечно, на улицу ее не выпустил, потребовав разрешение классного руководителя. Люда в отчаянии присела на скамейку у гардероба. Что же делать? Как выйти из школы? Она уже почти отчаялась что-нибудь придумать, когда из коридора прямо на нее выскочил взъерошенный младшеклассник, на ходу застегивая маленькие смешные джинсики. Люда тут же сообразила, что ей сделать. Она схватила мальчонку за курточку, притянула к себе и спросила:
— Скажи, пожалуйста, в вашем туалете… Ну… На первом этаже еще кто-нибудь есть?
Испуганный младшеклассник отрицательно помотал головой. Люда отпустила его и оглянулась на охранника. Удостоверившись, что тот спокойно читает газету за своим столом у дверей, она отправилась в мальчишеский туалет на первом этаже, где, по словам Сеймура, легко открывается окно. Заглянув в туалет, Люда на всякий случай крикнула:
— Есть здесь кто?
Ответом ей была гулкая тишина.
Быстро проскочив умывальники и унитазы, Люда подбежала к распахнутому настежь окну. Сеймур даже не удосужился его закрыть. Она вскарабкалась на подоконник и выглянула на улицу. Внизу клумба. И очень хорошо внизу. Можно и шею свернуть. Но выхода нет. Надо прыгать.
