Юлия Кузнецова - Самые прекрасные истории о любви для девочек
Как-то я добрела до дома, что-то ответила маме и бабушке. Вошла в комнату, сняла пальто, бросила на пол и упала на кровать. Потом забралась под плед, который использовала как покрывало, укрылась с головой и выдохнула. На меня тотчас навалилась тоска, как огромный серый сонный и злобный зверь.
У него есть девушка. Зачем тогда вся эта комедия с ночными разговорами?! С признаниями… А шоколадку он зачем притащил?! А к чему разговор о цветах?
«Это же дружеская встреча была, Вер, – горько напомнила себе я, – а ты вдруг решила заняться надуванием мыльных пузырей. Зачем, тебе мало математики и йоги? И выступления по маминым сказкам? Разве у тебя много времени, дурочка?»
Надо было как-то справиться с тоской-зверем. Но не было сил.
Зазвонил телефон. Кто это мог быть? Преподша по йоге? Парни из маткружка? Нет, я решительно не в состоянии сейчас думать о делах!
Единственное, чего мне хотелось, это лежать под тёплым пледом и жалеть себя. Телефон умолк, а потом зазвонил снова.
– Идите в баню, – пробормотала я.
Я всю жизнь мгновенно отвечаю на все звонки и смс. Имею право взять отпуск. Или заболеть. В голове созрела следующая запись для флипбука: «Любовь похожа на болезнь».
Когда телефон умолк, я перевернулась на спину и убрала плед с лица. Закинула руки за голову и задумалась. Раз любовь – это болезнь, надо придумать лекарство! Программу «Как избавиться от мучений».
Итак, сказала я себе, для начала я полежу ещё пять минут. Ровно по часам. Потом встану. Возьму флипбук, выйду с ним на балкон и сожгу его. Пепел развею по району, сейчас как раз осень – все жгут костры, а кое-кто и резину, по крайней мере, в окно натягивало именно горелой резиной, и этот запах хорошо отрезвлял меня, гнал прочь романтические мысли.
Потом – в ванную. Вода очищает. Смывает всё отрицательное. Смою с себя всё отрицательное и отдам маме шоколадку, а потом, чистая и обновлённая, удалю аккаунт «Вконтакте» и сяду за уроки.
Нет! Лучше я съем шоколадку сама! Потому что если я отдам её маме – значит, я не могу на неё смотреть, не могу к ней притронуться. А если я не могу притронуться к его шоколадке, значит, всё ещё страдаю по нему! Не дождётся! Заставлю себя поверить, что это просто Обыкновенный Шоколад. Из ларька. За сто рублей. Небось ещё и поломанный на кусочки. Может, побелевший даже. И съем. Могу и вместе с бумажкой.
И тут телефон зазвонил в третий раз.
– Я же сказала, мне надо пять минут полежать! – прорычала я, приподнимаясь и протягивая руку к карману пальто.
На экране высветилось «Даниил», и сердце снова больно стукнуло, хотя никакую стометровку я не бежала.
– Да?
– Куда ты убежала?
– Домой. У меня столько дел…
– А почему не подходишь к телефону? – сердито сказал он. – Проводить не позволила, трубку не берёшь! Я уже психанул.
«О, не стоит из-за меня психовать, – плясало у меня на языке, – оставь свои психи для твоей «детки». Внутри же у меня всё вспыхнуло от возмущения. Он сердится, вы подумайте! Он, двуличный паразит!
– Ладно, – вздохнул он, – хорошо, что всё в порядке. Позавтракаешь со мной в субботу?
Я чуть не выронила трубку. Так он хочет поработать на два фронта?! Ну вы подумайте, какая свинья!
– В субботу я занята, – сказала я с садистским удовольствием.
– Прямо с утра?
– Прямо с утра.
– Ладно. Тогда в воскресенье?
– Даня, – устало сказала я, – понимаешь, какое дело…
– Понимаю, – перебил он меня, – у тебя миллиард кружков и занятий. Но слушай, это просто очередная дружеская встреча.
– Извини, но у меня есть и другие друзья, – соврала я, – и они тоже хотят меня видеть.
Я нажала на слово «тоже». Словно его приглашение не представляло из себя ничего особенного.
– И все они знают, как помочь тебе с выступлением по сказкам твоей мамы?
– А ты знаешь? – насторожилась я.
– Да, у меня есть одна идея.
– Говори!
– Обсудим за завтраком. А со своими другими друзьями встретишься вечером.
Он нажал на слово «другие».
– Ладно, – сдалась я, – договорились. Где?
После разговора я всё-таки поднялась с кровати и вручила маме и бабушке шоколадку. А любые попытки подумать, что бы это значило, я придушила.
Данька назначил мне свидание, то есть дружескую встречу (очередную!) в кафе недалеко от моей школы.
Рядом со школой есть озеро, вокруг него что-то вроде парка, то есть кусты и деревья, мимо которых люди гуляют с детьми и собаками. У озера построили дома, которые местные жители окрестили «депутатскими», потому что, по слухам, эти дома заселили депутатскими семьями, а к нам в школу обещали привезти депутатских детей. Правда, пока никого не привезли или эти дети просто тщательно скрывают, кто у них родители.
Так вот, возле «депутатских» домов есть площадка, на ней обычный зелёный шатёр, и в нём – кафе. Обыкновенное, совсем не депутатское, с пластиковыми вилками, зелёными пластиковыми стульями, соками из пакетов, запахом шашлыков. Наверное, тут подходит слово «забегаловка», и меня это слово успокаивало. Меня же не в кафе на Арбате позвали завтракать, и не к Тиффани, а так… в забегаловку. Что можно съесть на завтрак в забегаловке? Стаканчик кетчупа? Или баночку майонеза?
Не отравиться бы в этой забегаловке! Хороша будет дружеская встреча, если я буду бегать в туалет каждые три секунды! И вообще, есть ли там туалет? Или для подобных нужд используют озеро?
Однако, как бы я ни старалась придумать про кафе как можно больше гадостей, я не могла избавиться от мысли, что в Данькином предложении «позавтракать» было что-то киношное, что-то романтичное, что-то очень взрослое и привлекательное, из головы не шла Одри Хепберн в маленьком чёрном платье с круассаном в руках.
Проблема была только в том, что этот киношный, романтичный и взрослый оттенок его предложения не имел ко мне ни малейшего отношения. Ведь я не была его девушкой. Хуже того, у него есть другая девушка. Которую он, видимо, пригласит на ужин в ту же забегаловку. И вообще, откуда у него столько денег?!
У меня возникла хулиганская мысль заказать по меню всё, что там есть, разорить его по полной программе. Ведь тогда у него не хватит денег на ужин с любимой девушкой!
Но, конечно, я не стала этого делать. Данька хочет мне помочь. И он вроде как мой друг. То есть по-хорошему я должна желать ему добра и радоваться, если у него всё сложится с этой девушкой. Это если по-хорошему.
Субботний день, как обычно, выбил из меня все силы.
В воскресенье утром я лежала и молила природу послать нам дождик. Она и послала. Но не шквал и цунами, которые могли бы припятствовать моему походу в кафе, а обычный, с которым может справиться даже детский зонтик.
Перед встречей я почти не красилась. Только тушь и немного румян. Так, для приличия, как перед встречей с подружкой. С волосами я борюсь всю жизнь, они вьются, заворачиваются в колечки, как шерсть у барана, а я мечтаю о прямых. Но проблема с ними, только если они распущены, а если зачесать в строгий хвост, они выглядят прилично. Я и зачесала. А надела тёмно-серую юбку и светло-серую водолазку. Самый обычный наряд. Я ношу его в школу на экзамены, потому что и выгляжу прилично, и чувствую себя комфортно, это мой бронежилет на экзаменационных битвах.
– Ты в школу? – удивилась мама.
– Нет, – мрачно ответила я, – на свидание.
Мама улыбнулась, словно я пошутила.
– А завтракать?
– Я и иду завтракать, – буркнула я.
Мама снова улыбнулась, но уже с меньшим пониманием в глазах.
– Расскажу, как вернусь, – пообещала я, – и имей в виду, это очередная жертва твоему творчеству.
– Верочка…
– Мам, благодарности потом!
– Дорогая, я вчера взяла на речку твой зонт… и… но сегодня я найду его!
– Мама, ты потеряла мой зонт?!
– Я же говорю, я его найду! А ты… ты возьми бабушкин пока.
Я нащупала в кармане мячик для снятия стресса. Сегодня у меня их было два – в правом кармане и в левом. Оказалось, довольно предусмотрительно.
Природа всё-таки вняла моим мольбам и даровала нам шквальный ветер. Но лишь когда я уже вышла из дома и возвращаться было поздно. Я раскрыла старый бабушкин зонт, и его, конечно, вместе со слабыми спицами вывернуло наизнанку. Сверху сыпануло дождём. Я кое-как справилась с зонтом и добежала до шатра. Заскочила внутрь, достала пудреницу и ужаснулась. В зеркале я увидела совсем не того человека, который покидал мою комнату всего пятнадцать минут назад. На меня смотрело лохматое, кудрявое (мои волосы и дождь – это взрывной коктейль) чудовище в заляпанном пальто.
– Красота! – услышала я Данькин голос за спиной.
– Привет, – сухо сказала я, повернувшись.
Ему охота надо мной поиздеваться? На здоровье. Только я поддерживать его шуточки не намерена. Можно подумать, я слепая и не вижу, что я чудовище. Любуйся, Данечка, любуйся. Вечером сравнишь с настоящей красотой.
– На улице сядем? Там этот… как его… вид!
