Уве Тимм - Руди-Пятачок
— Не ругайтесь! — взмолилась Цуппи.
Но мама вскочила из-за стола и выбежала из кухни.
А мы так и остались сидеть в молчании. Мы не на шутку испугались: ведь наши родители почти никогда не ссорятся. Наконец Бетти сказала папе:
— Знаешь, этот наси горенг очень вкусный. Может, он просто показался маме суховатым. Наверное, стоило еще яиц добавить.
Папа хотел ей что-то ответить, но лишь сглотнул и вышел из кухни, хлопнув дверью.
— Атмосфера накалилась, — вздохнула Бетти. — А я ведь еще не успела признаться, что получила «неудовлетворительно» по английскому.
— Уж лучше потерпи до завтра, — попросил я. — Сегодня папа опять получил по почте толстенный пакет. Из Швейцарии. Совсем без марок, только штемпель «Университет Цюриха».
Мы знали: если папе приходило толстое письмо — это отказ. В таких пакетах ему возвращали документы, которые он посылал вместе с просьбой принять его на работу.
— Только бы они Руди не выгнали из дома, — прошептала Цуппи.
В это самое время на стадионе тренировалась команда группы В, они всегда очень громко кричали.
Мама выбежала из дома и взмолилась:
— Тише! Это просто невыносимо!
А потом вернулась в комнату проверять тетради.
Но футболисты продолжали горланить как ни в чем не бывало: «Шевелись, тюфяк, пасуй же! Бей давай!»
В тот вечер мы все были не в духе, но все же устроили семейный совет: надо было решать, что делать с Руди. Цуппи настояла, чтобы он тоже присутствовал. Над Руди снова сгустились тучи, а ведь маме с папой и без него проблем хватало, и им было некогда придумывать, как еще исхитриться, чтобы он остался с нами. (Именно поэтому присутствие Руди было так важно, ведь речь шла о его будущем). Но Руди, единственный из всех, кто собрался на кухне, выглядел веселым и беспечным. Он сидел, завалившись чуть набок, и похрюкивал, положив голову Цуппи на колени. Но при этом внимательно следил за нами и, услышав свое имя, наклонил голову и навострил уши, словно понимал, что речь о нем.
Мама сразу заявила: надо отвезти Руди в деревню. Цуппи расплакалась. Она хотела еще раз попробовать научить Руди каким-нибудь трюкам, может, еще и получится сделать из него циркового артиста.
— Никакой он не артист, — покачал головой папа. — Только и умеет, что бегать.
— А давайте свозим его разок на свиные бега? — предложила вдруг Бетти. Она видела по телевизору такую передачу — Свинье-бегуну наверняка разрешат остаться жить на стадионе.
— Вот еще! Этак нам придется потом возить Руди на соревнования, — возразила мама. — Да и где вообще устраиваются эти бега?
— Я могу спросить, — сказала Бетти. — Позвоню в эту газету. Они-то уж точно знают.
Папа и мама посмотрели на Руди, а он поднялся и, казалось, готов был сейчас же выйти на старт.
— Ладно. Попытка не пытка.
Глава 20
В следующее воскресенье мы поехали в Оттендорф — на свиные бега.
Уже издалека можно было догадаться, где будут проходить соревнования: на стоянке было полным-полно машин с прицепами. Из окрестных деревень съехались фермеры и привезли на бега своих свиней — те стояли в переносных стойлах или сидели на привязи. На мачте развевался флаг, в палатках продавали сосиски и напитки. Зрителей тоже была туча. Руди, сидевший в багажнике, очень оживился: ого, сколько свиней!
Трибуну сколотили из широких досок, сбоку приделали лесенку Две беговые дорожки длиной семьдесят метров разделял заборчик. На стартовой линии стояли две деревянные кабинки — такие узкие, что свиньям в них было не повернуться. И тут ведущий закричал в микрофон:
— Начинается забег: Молли-Молния против Золотой Щетинки.
— На старт! — приказал судья.
За Молли-Молнией в кабинке встал мужчина, за Щетинкой — какой-то мальчик.
— Внимание!
Тут мужчина и мальчик заорали во всю глотку, подбивая свиней бежать.
— Марш!
Заслоны в кабинках подняли, соперники выскочили и помчались каждый по своей дорожке прямиком к цели. Зрители на трибунах подбадривали:
— Скорее, скорее!
Щетинка была еще молоденькой, худенькой, шкура ее на солнце и впрямь отливала золотом. А Молли-Молния, наоборот, оказалась опытным бегуном. Она прибежала первой с большим отрывом. Ведущий крикнул в микрофон:
— Браво, Молли-Молния, ты пробежала дистанцию за минуту и семь секунд! Владелец Молнии получает от Фольксбанка чек на пятьдесят марок. Аплодисменты победительнице и ее хозяину, господину Вальдману!
Зрители захлопали. И Вальдман повел свою свинью на место.
— Наш Руди обязательно должен участвовать, — сказала Цуппи. — Он наверняка победит!
— Для этого надо сперва заплатить взнос в пятьдесят марок, — напомнил папа.
— Но мы же потом их отыграем!
— А если нет? Десять марок за вход с каждого, да еще пятьдесят — первоначальный взнос. Это большие деньги. У нас дома что — сундук с золотыми дукатами?
— Сундука у нас нет, — согласилась мама, — но раз уж мы сюда приехали, пусть Руди тоже пробежит.
— За пятьдесят марок! — возмутился папа.
— Да, за пятьдесят марок, заработанных мной честным трудом, а не упавших с неба.
— Ну конечно! — тут папа обиделся. — Значит, один я такой зануда, вечно порчу вам веселье, да еще и жадина в придачу.
— Не говори глупостей, — улыбнулась мама, — ничего такого я не говорила, сам знаешь.
Она хотела вынуть у папы трубку изо рта.
— Пошли… Раскурим трубку мира.
Когда папа с мамой ссорятся, что бывает не так часто (если не считать той поры, когда у мамы возникли проблемы в школе), то они обычно быстро мирятся. Мама, хоть она и не курит, берет у папы трубку и делает одну затяжку, а потом выпускает дым в воздух. И после этого они больше не ругаются.
Но на сей раз папа сам вынул трубку изо рта и отвел руку в сторону:
— Это просто нечестно с твоей стороны попрекать меня своей зарплатой!
— Что ты городишь! — мама чуть не расплакалась. — Вовсе я тебя не попрекала! Но я тоже имею право слова.
— Тогда почему ты сказала «заработанных мной»?
— Да я совсем не то имела в виду!
— Если хотите, можете вычесть это из наших карманных денег, — предложила Цуппи. Она всегда старалась уладить ссоры.
Лучше бы она этого не говорила — только подлила масла в огонь. Теперь папа с мамой ополчились на нас.
— Да вы сначала заплатите свои долги! — напомнила мама. — Вы уже выудили у нас сто марок.
— Что?
— Вот видите! Уже и забыли! А те денежки, которые мы выложили хозяину свинофермы? Часть потом вы выплатили, часть отработали, а про остальное забыли.
— Ну ладно, — сказал я. — С тех пор уже столько времени прошло, вот и забылось.
— А Руди-то не забылся! — напомнил папа.
— Посмотрите-ка! — воскликнула Бетти и указала на наш автомобиль.
Руди прижал пятачок к заднему стеклу и во все глаза смотрел на свиней, готовившихся к следующему старту. Было видно, как он волнуется. Его пятачок совсем расплющился.
— Ладно, — буркнул папа, дал маме затянуться своей трубкой и достал бумажник. — Придется мне заплатить эти пятьдесят марок из моей зарплаты сторожа. Чтобы никто не говорил, что я скупердяй какой.
Мама выдохнула дым ему в лицо:
— Ну и дурачок же ты! Пошли.
И они направились к кассе платить первоначальный взнос. Конечно, папа огорчался из-за того, что мало зарабатывал и работу по специальности найти себе не мог. Ему не нравилось, что мама зарабатывала больше него. Поэтому, объяснила нам мама, он так часто и ворчит, когда дело заходит о деньгах.
Мы выпустили Руди из машины. Он стал носиться по кругу, обнюхивая свиней, сидевших на привязи у колышков.
Как же нам заставить Руди пробежать точно по дорожке? Ведь он никогда прежде не участвовал в бегах. Мы придумали вот что: я отправлюсь с Руди на старт, чтобы его там подтолкнуть в самом начале, Цуппи станет подзадоривать его из центра трибуны, а Бетти, мама и папа займут позицию недалеко от финиша.
— Вы можете прямо сейчас выводить вашу свинью на старт, — сказал ведущий. И объявил в микрофон: — Внимание, внимание! Сюрприз! У нас появился участник, для которого это первые в жизни соревнования. Настоящий новичок! Руди-Пятачок и его хозяйка Цуппи, ей всего семь лет!
Все захлопали.
— Итак, начинаем! — продолжал ведущий. — Руди-Пятачок побежит вместе с Золотой Щетинкой, той молодой свинкой, которая проиграла в прошлом забеге. Она тоже еще совсем неопытная. Ее владельца зовут Мориц, и ему восемь. Итак, молодые люди, на старт!
Я отвел Руди в стартовую кабинку. Рядом встал мальчишка с Золотой Щетинкой. Наши свиньи оказались совсем рядом. Они посматривали друг на дружку через загородку. Руди взволнованно принюхивался к соседке. И Щетинка тоже.
— Что там такое? — спросил ведущий в микрофон. — Вам не глазки строить надо, а мчаться наперегонки! — И рассмеялся. — Итак, на старт!
