Михаил Львовский - Сигнал надежды
— Я проглядела, — сказала другая красавица. — Вполне грамотно.
— А вы кто?
— Секретарь комсомольской организации Дворца культуры.
— Тогда пошли!
— На заклание! — сострил другой знаменитый композитор.
Никто не хихикнул.
…Зал громом аплодисментов встретил появление жюри. Композиторы, певцы и певицы раскланивались во все стороны. Потом они заняли места за длинным столом, стоявшим в центре зала. На освещённой авансцене перед занавесом появились фанфаристы. Очень чисто зазвучали их медные трубы. Откуда-то сверху опустился вымпел фестиваля.
От чистого звука труб лица членов жюри преобразились. Иван Петрович застыл, вслушиваясь в сложные переливы фанфарного сигнала.
— Неплохо, — прошептал композитор в затасканной куртке.
Иван Петрович только шикнул в ответ.
А в одном из задних рядов, стиснутый со всех сторон страстными поклонниками песни, сидел Сергей Лавров. Он с удивлением разглядывал зал, набитый до предела. Любители песни сидели на подоконниках и стояли в проходах. Раскрылся занавес, и грянул мощный эстрадный оркестр.
— Увертюра, — прочёл в билете Иван Петрович. — Дом культуры медработников Свердловска. — А я-то на неё внимания не обратил.
— Ты послушай, послушай, какая скрипка! — восхищался другой композитор. — А тромбон?
Председатель опять шикнул на своего коллегу. Всё-таки у него были некоторые привилегии.
В одной из закулисных комнат маялась Таня Ищенко.
— Ты слышишь, Светка, какой оркестр? А тут я со своей гитарой… Хоть бы Неонилу сюда! У меня уже голос пропал. — Таня покашляла.
В комнату вошла полная, высокая женщина в концертном платье. За ней семенила другая, с нотами в руках.
— Здравствуйте, — сказала женщина Тане. — Ещё одна девушка с гитарой? Вы кто?
— Операционная сестра. А вы?
— Контральто, — ответила женщина. — Прекрасно. Здесь есть рояль. Мы вам не помешаем?
— Нет, нет.
— Моя фамилия Броневицкая. Сегодня покушаюсь на Кармен.
Прозвучало несколько тактов вступления, и тихое, глубокое контральто ошеломило Таню.
— Пойдём, Светка, поищем стакан воды.
В зрительный зал дали неполный свет. Занавес был закрыт. Очевидно, на сцене шла подготовка к следующему номеру.
— Так-то, братцы, — сказал председатель жюри, — ходили по клубам, снисходительно улыбаясь, присуждали призы и как-то не заметили, что самодеятельность давно совсем не та, что прежде. Даже бит-группы уже не те.
— А как этот дерматолог из Кутаиси тебя спел? — восторгался композитор в кожаной куртке. — Даже не верится, что он ещё экзему лечит… Что у них там? — Композитор кивнул на закрытый занавес.
— Рояль передвигают. Сейчас первая премия — Лидия Броневицкая.
Наконец, раскрылся занавес, и ведущий объявил:
— Ария из оперы Бизе «Кармен». Исполняет неоднократный лауреат всесоюзных и международных конкурсов, победительница на фестивале в Венеции…
В комнате жюри одна из местных ослепительных красавиц угощала Таню минеральной водой.
— Вы напрасно волнуетесь. Лидия Броневицкая почти профессионалка. Это же учитывается. Она небось давно забыла, как младенцев принимают.
— А вы кто по профессии? — спросила девушку Таня.
— Я — стоматолог, — ответила красавица.
— У вас в кресле небось мужики не пищат — стесняются.
— Не пищат, — улыбнувшись, согласилась девушка.
В зале гремели аплодисменты. Это не давали покинуть сцену Лидии Броневицкой. Ей подносили букеты. Вспыхивали блицы фотокорреспондентов.
— По правилам фестиваля, исполнители не бисируют, — пришлось объявить ведущему.
У телекамер операторы развинчивали разъёмы кабелей.
— Всё! Броневицкая у нас в кармане. Можем сматывать удочки.
И тут ведущий объявил:
— Татьяна Ищенко. Город Синегорск.
На сцене появилась Таня с гитарой в руках. Зал затих.
— «Марш милосердия», — объявил ведущий. — Стихи и музыка исполнительницы.
Одна из певиц — членов жюри — прошептала:
— Броневицкой надо было бы кончать, растяпы.
Когда Таня подошла к микрофону, он неожиданно зафонил.
В зале раздался смех. За кулисами Светка кусала пальцы. Лицо Сергея Лаврова исказила мучительная гримаса.
— Ничего, и в Колонном зале бывает, — сказал председатель жюри. — А девчушка симпатичная.
Таня слегка отодвинулась от микрофона, тот притих: но только девушка попыталась снова приблизиться к нему, микрофон зафонил ещё громче.
Таня проделала этот опыт несколько раз, чем совсем доконала зрителей. Зал хохотал неудержимо.
— Бедная девочка! — пожалела Таню знаменитая певица.
Таня увидела, что Сергей с трудом прокладывает себе дорогу к выходу из зала, и совсем пала духом. Но тут к ней подоспел ведущий. Он взял девушку за руку и повёл её к другому микрофону. Таня шла за ведущим послушно, как школьница в первый раз в первый класс.
У другого микрофона Таня недоверчиво повторила свой опыт. Микрофон молчал. Раздались ободрительные аплодисменты и смех. Сергей остановился у двери между двумя аплодирующими девицами.
И тут Таня преобразилась. Она решительно взяла микрофон в руки и перенесла его к самому краю авансцены. Зазвучали маршевые аккорды. Как всегда, у Тани вступление было «развёрнутое». А когда девушка запела, всем почудилось, что мелодия Таниной песни чем-то неуловимо напоминает те полузабытые, что мы слышали от наших отцов и дедов.
Милосердие — слово старинное,
Но сумеют его воскресить
Наши ночи бессонные, длинные,
Тихий шёпот: «Сестрица, попить!»
Мы не просим у славы бессмертия,
Не стремимся на шумный парад,
Кроме званья «Сестра Милосердия»,
Никаких нам не надо наград.
Мы склонялись над жгучими ранами,
Под огнём выбивались из сил,
Оставляло навек безымянными
Нас молчание братских могил.
А сегодня халаты крахмальные
Надевая в больничной тиши.
Подбираем слова специальные,
Чтобы были они для души.
За троих нам работать приходится,
Хоть набор постоянно открыт,
На земле, видно, так уже водится:
Милосердье — всегда дефицит.
Мы не просим у славы бессмертия,
Не стремимся на шумный парад.
Кроме званья «Сестра Милосердия»,
Никаких нам не надо наград.
После того как Таня спела первый куплет песни, к роялю подсел какой-то бородач в костюме бит-ансамбля. На третьем куплете за ударной установкой уже сидел ещё один малый в таком же костюме. Танина мелодия была несложной, и этим поднаторевшим ребятам с ходу справиться с аккомпанементом не составляло никакого труда. Последние куплеты Таня пела уже в сопровождении ансамбля. Особенно старался трубач. Он-то и выдал под финал эдакий тревожный сигнальчик, от которого всегда щемит сердце у тех, кто пережил войну.
Гром аплодисментов был посильнее, чем тот, которым встречали жюри. Несколько раз Таня выходила на сцену раскланиваться. Попытались закрыть занавес, но в зале раздался грозный ропот, свист, топот ног, и занавес послушно раскрылся.
Теперь зал вместе с жюри аплодировал стоя. И тогда ведущему пришлось, в нарушение правил фестиваля, снова взять Таню за руку и подвести её к микрофону.
— Скорее включайте камеры, она бисировать будет! — закричал один из телеоператоров.
В комнате для жюри председатель сурово сказал:
— Я думаю, всё ясно. Первая премия — Татьяна Ищенко, вторая — Броневицкая, третья — дерматолог из Кутаиси, Габриэлян. Не потому что моя песня. Действительно здорово исполнил. — Председатель был задумчив, даже угрюм. — Голосуем. Татьяна Ищенко — первое место… Единогласно! Броневицкая… Вот ведь какой казус: в Италии — первое, а у нас — второе.
— Там удивлялись, как хорошо поёт акушерка. В Ла Скала её же не пригласили, — вставил композитор в кожаной куртке.
— Верно. Значит, голосуем. Второе место — Броневицкая… Единогласно. Габриэлян — третье место… Единогласно!.. Пошли! — Председатель жюри встал. За ним поднялись остальные. Уже на ходу председатель предложил: — Ансамблям «Ритм» и «Хорошее настроение» — поощрительные призы. У Броневицкой будет инфаркт.
Жюри выстроилось на сцене. Председатель глянул на щит, где были отражены результаты голосования зрителей. Результаты точно совпадали с решением жюри.
— Товарищи! — сказал в микрофон председатель. — Прежде всего жюри отмечает очень высокий уровень музыкальной культуры всех участников сегодняшнего концерта. «Музыка — народная потребность», — утверждал Бетховен. И вы её удовлетворяете. Это совсем не похоже на то, что мы называем хобби, а нечто совсем иное. А что? Об этом следует задуматься нам всем. В том числе и в первую очередь музыкантам-профессионалам.
