Николай Носов - Том 1. Рассказы, сказки, повести
— Мишка,— говорю я,— да это ведь мы ночью по ошибке на их участке работали и пень им выкорчевали!
— Да что ты!
— Верно!
— Ах мы ослы! — говорит Мишка.— Да что же нам теперь делать? По правилу, они должны нам свой участок отдать, а себе пусть берут наш. Что мы, даром у них работали?
— Молчи! — говорю.— Хочешь, чтоб над нами весь лагерь смеялся?
— Что же делать?
— Копать,— говорю,— вот что!
А это вот чей участок?
Схватили мы лопаты. Да не тут-то было: руки болят, ноги болят, спина не разгибается.
Скоро Ваня Ложкин и Сенька Бобров на своём участке работу кончили. Витя поздравил их и отдал им красное знамя.
Они поставили его посреди участка. Все собрались вокруг и в ладоши захлопали.
Мишка говорит:
— Это неправильно!
— Почему неправильно? — спрашивает Витя.
— Потому и неправильно, что за них кто-то пень выкорчевал. Они сами сказали.
— А мы виноваты? — говорит Ваня.— Может быть, его кто-нибудь себе на дрова выкорчевал. Разве мы запрещать будем?
— А может быть, его кто-нибудь по ошибке вместо своего выкорчевал,— ответил Мишка.
— Тогда бы он здесь был, а его нигде нет,— сказал Ваня.
— А может быть, они его в реку бросили, — говорит Мишка.
— Ну что ты пристал: «может быть» да «может быть»!
— Может быть, вам и участок кто-нибудь ночью вскопал,— не унимался Мишка.
Я его толкаю, чтоб он не проговорился. Ваня говорит:
— Всё может быть. Мы землю не меряли.
Пошли мы на свой участок и стали копать. А Ваня и Сенька стали рядом и хихикают.
— Вот работают! — говорит Сенька.— Будто во сне мочалку жуют.
Надо их на буксир взять, — сказал Ваня. —-У них ведь меньше всех вскопано.
Ну и взяли нас на буксир. Помогли нам копать и пень выкорчевать. Всё равно мы позже всех кончили. Ребята говорят:
— Давайте на их участке, как на отстающем, поставим пугало.
Все согласились и поставили пугало на нашем участке. Мы с Мишкой обиделись. А ребята говорят:
— Добивайтесь, чтоб ваш участок стал лучшим, когда посадка и прополка будут, вот и уберём тогда с вашего огорода пугало.
Юра Козлов предложил:
— Давайте пугало ставить отстающим.
— Давайте,— обрадовались все.
— А осенью подарим тому, у кого будет самый плохой урожай,— говорит Сенька Бобров.
Мы с Мишкой решили стараться изо всех сил, чтоб отделаться от этого пугала. Только у нас так ничего и не получилось. Всё лето простояло оно на нашем участке, потому что на посадке Мишка всё перепутал и посадил свёклу там, где уже была морковка посажена, а при прополке вместо сорняков петрушку повыдергал. Пришлось на этом месте в спешном порядке редиску посадить. Сколько раз я хотел отделиться от Мишки, да никак не мог. «Кто же,— думаю,— в беде товарища покидает!» Так и маялся с ним до конца.
Зато осенью красное знамя нам с Мишкой досталось. У нас самый большой урожай помидоров и кабачков оказался.
Ребята стали спорить:
— Это неправильно!— говорили они.— Всё время были отстающие, и вдруг самый большой урожай!
Но Витя сказал:
— Ничего, ребята, всё правильно. Хоть они и отставали, но землю хорошо обрабатывали, старались и добивались, чтоб большой урожай был.
Ваня Ложкин сказал:
— У них земля была хорошая. А вот нам с Сеней скверная земля попалась. И урожай маленький, хоть мы и старались. За что же нам пугало подарили? Пусть они тогда и пугало берут себе, раз оно у них всё лето стояло.
— Ничего,— говорит Мишка,— мы возьмём и пугало. Давайте его сюда.
Все засмеялись, а Мишка сказал:
— Если б не это пугало, то мы и знамени не получили бы.
— Это почему же? — удивились все.
— Потому что на нашем участке оно ворон пугало, а на других вороны не боялись, вот и урожай получился меньше. И потом, из-за этого пугала мы не забывали, что нам надо стараться и работать лучше.
Я говорю Мишке:
— Зачем ты взял это пугало? Для чего оно нам?
— Ну, давай его в реку бросим,— говорит Мишка.
Взяли мы пугало и бросили в реку. Оно поплыло по реке, растопырив руки. Мы посмотрели ему вслед и стали в него камнями бросать. А потом пошли в лагерь.
В тот же день Лёшка Курочкин снял нас фотоаппаратом вместе со знаменем. Так что, если кому-нибудь хочется карточку, мы можем прислать.
Приключения Толи Клюквина
Ученик четвёртого класса школы № 36 Толя Клюквин вышел из дома № 10 на Демьяновской улице и, свернув в Третий Каширский переулок, зашагал к своему приятелю Славе Огонькову, который жил на Ломоносовской улице, в доме № 14. Ещё вчера с вечера друзья условились встретиться сегодня утром и поиграть в шахматы. Они оба увлекались этой игрой и способны были играть с утра до вечера. Такая на них полоса нашла.
Толя очень спешил, потому что обещал своему другу прийти к десяти часам утра, но уже было гораздо больше, так как Толя по своей неорганизованности замешкался дома и не успел выйти вовремя. А тут ещё, как это всегда бывает, когда поскорей надо, па улице произошла задержка. Он уже был в конце Третьего Каширского переулка, как вдруг из-за забора вылезла серая кошка и остановилась с явным намерением перебежать Толе дорогу.
— А-кши! Брысь сейчас же! — закричал Толя на кошку и, чтоб испугать её, нагнулся, делая вид, будто хочет поднять с земли камень.
Это действительно испугало кошку, но, вместо того чтоб бежать назад, она бросилась через дорогу и скрылась за воротами дома на противоположной стороне улицы.
— Ах, чтоб тебя!— растерянно пробормотал Толя.
Он остановился, не смея идти вперёд, и стал думать, что лучше: плюнуть три раза через плечо и продолжать путь или возвратиться назад и пройти по другой улице. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, он решил всё же вернуться назад.
«Будто что-нибудь может измениться от того, что я плюну три раза,— рассуждал он.— Раз кошка перебежала дорогу, то тут хоть плюй, хоть не плюй… Хотя если сказать по правде, то, может быть, и сама кошка ничего не значит, да ладно уж, шут с ней! Мне нетрудно по другой дороге пройти, а то на самом деле ещё какая-нибудь неудача получится».
Рассуждая таким образом, Толя вернулся к своему дому и, пройдя по Демьяновской улице до следующего угла, свернул во Второй Каширский переулок. На этот раз он добрался до Ломоносовской улицы без особенных приключений и ещё издали увидел, как из подъезда дома № 14 вышел какой-то мальчик. Сначала Толе показалось, что он очень похож на Славу Огонькова, потом показалось, будто не очень. Мальчик между тем постоял у подъезда, словно о чём-то раздумывал, после чего повернулся к Толе спиной и зашагал в противоположную сторону.
«Ладно,— сказал сам себе Толя.— Я сейчас поднимусь к Славе, и всё станет ясно. Если Слава дома, то это значит, не он. Если же его дома нет, то тогда это он».
Поднявшись на четвёртый этаж, Толя позвонил у дверей 31 квартиры. Ему отворила Славина мама.
— А Слава только что ушёл,— сказала она.— Разве ты не встретил его?
— Нет, то есть я видел его издали, да подумал, что это не он. Он ведь сказал, что подождёт меня.
— Он тебя долго ждал, даже сердился, что ты не идёшь. А потом ему позвонил по телефону Женя Зайцев, и Слава сказал, что пойдёт к нему.
— Свинья какая! Будто уж не мог подождать немножко! — сказал Толя, попрощавшись со Славиной мамой и спускаясь по лестнице.
Выйдя на улицу, он постоял у подъезда, раздумывая, что предпринять, потом тоже пошёл к Жене Зайцеву, который жил на Загородном шоссе, то есть довольно далеко от Ломоносовской улицы. Теперь Толе не к чему было спешить. Он шёл, зевая по сторонам и разглядывая всё, что попадалось на пути. На Суворовском бульваре он остановился, чтоб посмотреть на ребят, которые учились кататься на детском двухколёсном велосипеде.
Ребят было четверо, но ни один из них ещё не умел кататься, поэтому они не столько ездили, сколько падали с велосипеда. Нужно сказать, что кататься на этом велосипеде без привычки было довольно трудно, так как он был не совсем обычной конструкции. На обычном двухколёсном велосипеде педали надо крутить только до тех пор, пока машина не разгонится, после чего велосипед едет сам, а педали стоят на месте. На этом же велосипеде педали надо было крутить всё время., Даже когда их можно было уже и не крутить, они сами крутились. Это, наверное, объяснялось тем, что велосипед был устаревшей системы. Его подарил ребятам один жилец, который жил в их доме.
Жильца этого звали Иван Герасимович. Когда Иван Герасимович был ещё маленький, ему подарил этот велосипед его папа. Потом Иван Герасимович вырос и купил себе настоящий, взрослый, велосипед, а этот велосипед спрятал в сарае. Он думал, что когда-нибудь женится и у него будут дети, тогда он подарит им этот велосипед. Но прошло лет двадцать пять или тридцать, Иван Герасимович так и не женился, а про велосипед забыл. И вот недавно он разбирал у себя в сарае старую рухлядь и увидел этот велосипед.
