Наринэ Абгарян - Манюня, юбилей Ба и прочие треволнения
– Давайте посчитаем. – Мама прижимала трубку к уху плечом и принималась загибать пальцы. – Бисквитный торт с безе испечем – это раз. Ореховый рулет сделаем – это два. Чараз[1] будет? Будет. Это уже три. Конфеты будут. Мотя обещал финики привезти. То есть сладкого достаточно, я думаю, что песочное печенье – это перебор.
– Но они не на один день приезжают, верно? Верно! – напирала Ба. – Песочное печенье хранится долго, испек и с глаз убрал, а потом к кофе подал. И не надо метаться, все уже готово.
– Ну давайте еще и печенье испечем, – с легкостью соглашалась мама.
– Теперь насчет уток, – разворачивала список вверх ногами Ба.
– А что, еще и утки будут?
– Обязательно! Одной рыбой и мясом сыт не будешь!
К первому апреля приготовления к юбилею затянули в свой сокрушительный водоворот не только нашу семью, но и соседку тетю Валю с дочкой Мариам и внуком Петросом, а также водителей рейсовых автобусов «Ереван – Берд».
– Роза, – звонил внук рябого Смбата Гарик, – я вам посылку из города привез. Пусть Миша вечером заберет.
– Кто передал?
– Сказали – Роберт.
– Какой Роберт? А что передали?
– Не знаю, что передали, но коробка тяжеленная. Пахнет бастурмой.
– Бастурма – это хорошо! – И, напевая себе под нос, Ба набирала наш номер. – Надя, здравствуй, дорогая, а кто такой Роберт из Еревана? У нас таких знакомых нет.
– Это друг Юры, прошлым летом он прооперировал жену директора коньячного завода, так что теперь у него там связи. Вот и обещал коньяк выслать, а заодно и закуски какой.
– Пришла посылка, внук рябого Смбата привез. Говорит – пахнет бастурмой!
– Бастурма – это хорошо, – радовалась мама.
Радоваться действительно было чему – апрель достаточно «постный» месяц, закатанные осенней порой припасы практически закончились, в магазинах традиционно хоть шаром покати, а на базарных прилавках лишь свежая зелень, прошлогодняя картошка с морковкой, орехи с сухофруктами да соленья, которые привозят молокане. Приходилось поднимать на уши всех знакомых, чтобы сообща, теребя связи на продуктовых базах и прочих складах, переплачивая и разоряясь на бесконечных магарычах, наскрести какое-то количество приличной еды для праздничного стола.
Поэтому, когда дядя Миша привез вечером посылку, радости Ба не было предела. Из коробки, со счастливыми ахами и охами, она извлекла две бутылки знаменитого коньяка «Ахтамар», по три килограмма бастурмы и суджуха и два килограмма настоящего «хорац панира».
«Хорац панир» – это «закопанный сыр». Правильный «хорац панир» получается из зрелой овечьей брынзы. Ее перетирают со строго отобранным букетом сушеных горных трав, плотно забивают массой глиняные горшочки и закапывают в землю. Сыр дозревает несколько месяцев и на выходе получается густо пахнущим, невероятно ядреным и очень вкусным. Некоторые хозяйки, дабы сбить умопомрачительный аромат сыра, перемешивали его пополам с домашним творогом или сливочным маслом, а также с обычной малосольной брынзой. Но Ба с мамой на такие оскорбительные для благородного «хорац панира» эксперименты не шли и подавали его только в натуральном виде, обязательно в глиняных плошках, обложив со всех сторон краснобокой хрусткой редиской.
На излете последней предъюбилейной недели все наконец-то вздохнули с облегчением – набор продуктов для праздничного стола был счастливо укомплектован, дом, выстоявший цунами тотальной генеральной уборки Ба, сиял и переливался хрустальным елочным шаром, наши дневники пестрели только хорошими оценками, куры в курятнике неслись исключительно отборными яйцами, петух кукарекал в строго отведенные под его кукареканье минуты и больше никогда, свежеокрашенная деревянная калитка забора отливала лазурной синевой, а Тетивалин внук сказал свое первое слово – зёзя.
– Вуй, – размахивая во все стороны толстощеким Петросом, прибежала тетя Валя. – Роза! Мне кажется, он твое имя выговорил.
– Как это? – встрепенулась Ба.
– Петросик, сладенький, – засюсюкала тетя Валя, – а ну-ка скажи еще раз «Роза»!
– Зёзя! – дрогнул щеками Петрос.
– Ыхыхы-ы-ы-ы-ы! – зашлась в смехе довольная Ба. – Ты ж мой умничка!
К сожалению, это был не единственный сюрприз, уготованный баловницей судьбой. Второй нагрянул, как оно водится, когда его совсем не ждали, – в ночь с четвертого на пятое апреля случилась авария на газопроводе, и весь наш район остался без отопления. То есть планируемая на пятое число выпечка бисквитных коржей, безе и прочих сладостей стала практически невозможна – плиты у всех были газовые, а об электрических переносных духовках если кто и слышал, то в глаза никогда не видел.
Дурная весть застала нас в самую рань, когда петухи только-только заводили свою самодовольную утреннюю перекличку.
– Надя! – подняла телефонным звонком дом на уши Ба. – Все пропало, Надя!
– Что пропало? – Мама спросонья плохо соображала, поэтому тщетно пыталась нашарить пояс на наспех надетом шиворот-навыворот халате.
– У вас на кухне газ есть? – протрубила раненым зубром Ба.
– Газ? Сейчас проверю. – Мама сбегала на кухню, открутила вентиль. Не дождавшись привычного шипения, зажгла спичку и повела ею вокруг конфорки. Конфорка предательски молчала. Прибежала обратно к телефону, на ходу переодевая халат.
– Нет! – трагически выдохнула в трубку.
– И у нас нет. И у соседей нет, я уже обегала всех. И у Раи с Речного квартала тоже нет!
Речной квартал был самой отдаленной от нас частью городка, и добежать до Раиного дома резвым галопом можно было самое меньшее за полчаса. Мама на миг представила утренний спринт Ба, нашарила рукой стул, придвинула к себе и села.
– Тетя Роза, вы туда бегом бежали?
– Куда?
– К Рае.
– Зачем бегом бежала? Я просто позвонила ей.
– А! – обрадовалась мама. – Я-то подумала…
– Надя, тут не думать надо, а действовать!
– Тетя Роза, давайте мы просто подождем немного. Наверное, газ отключили ненадолго из каких-нибудь профилактических соображений.
– В два часа ночи уже не было! – возмутилась Ба.
– Тем более. Значит, скоро его снова дадут.
– Надя, сегодня воскресенье!
– Ну и что? Не оставят же целый город без отопления?
– Можно подумать, ты не в курсе, в какой стране живешь! – пробухтела Ба.
– Главное – не паниковать, – как можно спокойнее сказала мама, попрощалась с Ба, положила трубку и тут же начала паниковать. Потому что воскресенье – единственный выходной и, соответственно, день обязательной уборки, стирки и бешеной готовки. Как развернуть такой фронт работ без отопления, мама не очень себе представляла.
Спустя несколько минут Ба отзвонилась еще раз и зловещим полушепотом сообщила, что газа нет во всем районе.
– Я только что говорила с диспетчером Зиной из села Айгепар.
– Зачем? – громко сглотнула мама.
– Чтобы готовить на ее плите. Она бы мне не отказала. Но у них тоже нет газа!
Потом позвонила Манька и, конспиративно понизив голос, сообщила, что Ба затопила дровяную печку и раздумывает, можно ли на ней испечь песочное печенье.
Когда и к десяти часам утра газа не случилось, мама сама набрала Ба, чтобы провести летучку на тему «как же будем выкручиваться».
– А Ба ушла, – звонко отрапортовала в трубку Манька.
– Куда? – напряглась мама.
– Ушла скандалить в дом к дядечке, не помню, как его зовут, который отвечает за наш район.
– К какому дядечке?
– Ну, к этому, как его… Вспомнила! К первому секретарю райкома.
Мама не успела толком испугаться за судьбу Арменака Николаевича, как в дверь позвонили. Мы побежали открывать. На пороге стояла взмыленная Ба.
– Газа не будет до среды, – выпалила она.
– Как это до среды? Почему?
– Серьезная авария на трубопроводе. Я только что от первого секретаря райкома.
Мама поперхнулась.
– Тетя Роза, вы там случайно не скандалили?
– Что значит «случайно»? Хотела поскандалить, да не смогла! – Ба вытащила из обувного шкафчика тапки, переобулась. – Николаича дома не было, он с раннего утра уехал на место аварии. А жена его – вареный веник, слова поперек сказать не может. Разве с такой поскандалишь? В общем, плюнула я им на порог и прибежала к вам. Надо придумать выход!
Первым делом наши дамы решили бросить вызов судьбе и сварить кофе. Потому что проводить консилиум всухомятку не получалось, мозги отказывались работать. И пока Ба варила кофе над тремя зажженными свечами, отгоняя нас грозными окриками от незабываемого зрелища, а смотреть, поверьте, было на что, ибо когда она слишком низко опускала турку, то свечи гасли, а если поднимала чуть выше, чем нужно, огонь не разогревал воду, так вот, пока Ба воевала со свечами, кофе и нами, мама, в надежде, что вдруг у кого-нибудь найдутся знакомые обладатели электрических плит, обзванивала своих подруг.
