Хейно Вяли - Марью пишет сочинение (рассказы эстонских писателей)
Решение приняли единогласно и молниеносно, члены совета дружины спешили по домам.
Я грустно вышел из школьных ворот на улицу. На тротуаре блестел так и не посыпанный песком лёд. По тротуару шла старушка. Когда старушка поравнялась со мною, она поскользнулась и упала. Из кошёлки выскочили батоны и помчались по льду вдоль улицы, словно вырвавшиеся на свободу лыжи. Я помог старушке подняться и положил её батоны назад в кошёлку.
В это время мимо нас молча прошёл Кусти. Кажется, он даже не заметил, что произошло. Ну конечно, — ведь из меня уже сделали сенсацию и активиста.
У меня вдруг зачесались кулаки, и я кинулся следом за Кусти. Надо же было поблагодарить его за выговор, который я получил.
Вайке Вяльяотс
Шар
«Этого не может быть!» — воскликнете вы. И я тоже так думала. Но в один прекрасный день я рассказала эту историю знакомому школьнику, такому же, как вы, он почесал затылок — между прочим, волосы этого школьника давненько не видели ножниц парикмахера! — и пробормотал: «Кто его знает…» Тут-то я и решила записать эту историю — она перед вами.
Жил однажды маленький кругленький мальчик с круглым лицом, круглыми, словно у совы, глазами и круглым ртом. В общем, вы уже всё поняли: он весь был круглый. Потому-то его и прозвали Шар. Мальчик не обижался, он был добрый и понимал шутки. И когда его одноклассники приглашали друг друга погонять шар, мальчику и в голову не приходило пугаться, он знал, что на языке школьников это означает игру в футбол. Мальчик только улыбался и преспокойно отправлял в свой круглый рот очередную круглую булочку, которую его маленькая круглая мама давала ему с собою в школу.
Отметки у Шара тоже были круглые. О нет — не ноли, а сплошь пятёрки! Ноли чаще всего выглядят тощими, они похожи на кильки после метания икры, зато как приятны глазу упитанные пузатенькие пятёрки! Ну да вы это и сами знаете.
Так и жил бы Шар безмятежно в своём спокойном округлом мире, если бы не уроки физкультуры.
Учитель по физкультуре был длинным и худым, и фамилия у него была как по заказу — Варрас[2]. Он поспевал всюду. Только что суетился на спортивной площадке, а через мгновение он уже делает кому-нибудь замечание за озорство в коридоре.
У Варраса была заветная мечта — завоевать спортивную славу. «В наши дни без спорта и муха со стены не упадёт», — любил он повторять. И учитель физкультуры не жалел своих сил, он хлопотал и организовывал, составлял спортивные команды и снова их распускал, если они обманывали его ожидания и не показывали высокого спортивного класса немедленно.
На уроках физкультуры всегда было настоящее столпотворение. Когда начинали маршировать, никто не мог угодить Варрасу. Но труднее всех приходилось Шару. У толстячков обыкновенно не бывает длинных ног, и там, где другие мальчики делали один шаг, Шар вынужден был делать два, а то и три. В конце того ряда, где он семенил, вечно получалась неразбериха. Шар очень старался, но от этого ноги его не становились длиннее, не помогала и утренняя зарядка.
— Ха! — восклицал учитель физкультуры. — Цыплёнок только что из инкубатора! Ну что ты топчешься на месте? Погоди, я из тебя сделаю спортсмена!
И в то время, когда другие ученики выполняли головокружительные упражнения на бревне и брусьях или поднимали штангу, учитель физкультуры тащил беднягу Шара к шведской стенке, подсаживал повыше, приказывал держаться за перекладину и «делал из него спортсмена».
— Ха! — восклицал Варрас. — Ты жидкий, словно кисель! Но у меня и не такие становились молодцами!
Обыкновенно дело кончалось тем, что пальцы Шара разжимались, и он, словно созревшее яблоко, шлёпался на пол. Один раз он даже упал прямёхонько на голову учителя физкультуры. У Варраса от этого получилось растяжение с левой стороны шеи, и он несколько дней держал голову набок.
В одно прекрасное сентябрьское утро Шар опять висел на шведской стенке, а учитель физкультуры тянул его за ноги, и тут случилось невероятное. Пальцы Шара впервые не разжались! Но зато ноги в руках Варраса начали вытягиваться. Они становились длиннее на глазах!
Сначала учитель физкультуры ничего не заметил. Но когда ноги Шара уже достигли уровня нижней перекладины шведской стенки и всё продолжали вытягиваться, Варрас отскочил в сторону и удивлённо на них уставился.
— Ха! — вскричал он и пригрозил Шару: — Сейчас же прекрати это или я поставлю тебе единицу.
Но было похоже, что ноги Шара единицы не испугались, миллиметр за миллиметром они тянулись к полу, а руки всё ещё сжимали перекладину.
Одноклассники Шара тоже поняли, что происходит что-то необыкновенное. Они прекратили занятия на бревне и брусьях и кинулись к шведской стенке, где Шар проделывал «упражнение по вытягиванию».
Как это ни странно, он вёл себя спокойнее всех. Когда его ноги дотянулись до пола, он разжал руки, повернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на всех добрыми улыбающимися глазами с высоты своего исполинского роста.
— Ну, теперь вы довольны? — спросил Шар у онемевшего от испуга Варраса и слегка погладил его по голове. После этого Шар сделал на своих длиннющих ногах два-три шага и оказался в центре зала. Там он встал по стойке «смирно» и ждал, что будет дальше.
— Ха! — воскликнул учитель физкультуры, к которому вернулся дар речи. — На помощь! Все видели — я ничего не делал! Он вытянулся сам! — Потом, словно бы очнувшись, Варрас пробормотал: — Но ведь этого никак не может быть…
И учитель физкультуры ущипнул себя за нос, чтобы убедиться, не спит ли он.
К счастью, одноклассники Шара не растерялись.
Один из них сразу же кинулся в кабинет директора школы, второй бросился искать школьного врача, третий побежал за классным руководителем. Кто-то из мальчиков попытался даже позвонить в милицию, отчего в школьной канцелярии начался жуткий переполох.
Девочки занимались физкультурой на дворе, они прекратили занятия и теперь заглядывали в двери зала и щебетали, словно воробьи. По секрету скажу: все были рады-радёхоньки поднявшейся суматохе и ждали, чем всё это кончится.
Скоро в физкультурном зале собрались директор, классный руководитель, школьная машинистка и две уборщицы. Врач прибежал немного позже, он не сразу понял, в чём дело, и стал оказывать первую помощь Варрасу, который никак не мог прийти в себя. Учитель физкультуры только повторял: — Я ничего не делал… Я ничего не делал…
— Как же вы можете преподавать, если вы ничего не делаете? — удивился директор школы. Он взглянул на Шара, фигура которого внушала уважение, и вежливо спросил: — Вы кто, практикант?
— Нет, я ученик пятого класса Прийду Пийрсалу, — отрапортовал Шар своим детским голоском и широко шагнул вперёд.
— Это он и есть, тот самый, который вытянулся, — с готовностью объяснили директору мальчики.
Школьные уборщицы всплеснули руками. Классный руководитель участливо оглядел Шара. Но директор вроде бы и не удивился, он сразу же начал действовать. Поверьте мне, школьным директорам приходится видеть столько диковинного, что они теряют способность чему-нибудь всерьёз удивляться.
Огорошенному учителю физкультуры дали успокоительное лекарство и отправили его домой. Шара отвели в раздевалку, во что-нибудь одеть. Ведь одежда Шара заодно с ним не вытянулась, поэтому ему пришлось напялить на себя халат деда Мороза и сидеть в нём до тех пор, пока в школу не прибежала маленькая круглая мама Шара, из глаз которой текли маленькие круглые слезинки. Она принесла сыну отцовский костюм, но даже он оказался Шару немного маловат.
Я не стану долго рассказывать о событиях ближайших дней. Разные медицинские комиссии одна за другой обследовали Шара. Его измеряли, взвешивали и выстукивали, ему задавали мудрёные вопросы о его прошлом и будущем. Шуму было хоть отбавляй. Но в конце концов врачи решили, что Прийду Паулович Пийрсалу (возраст 12 лет, рост 2 м 8 см, оспа привита, нужные уколы сделаны) по уровню развития соответствует своему возрасту и может продолжать учёбу в 5-м классе Кистуской средней школы.
Шар снова стал посещать занятия, всеобщее возбуждение улеглось и только иногда кто-нибудь из младших школьников говорил своему приятелю: — Смотри, это тот самый… — и показывал пальцем на Шара.
Из-за своего роста Шар — теперь его называли Длинным Прийду — был пересажен с первой парты на последнюю. Он сидел там, подперев огромными ладонями маленькую круглую голову и вытянув длинные ноги в проход между партами. Прийду всегда что-нибудь жевал, за зиму он ещё подрос, и аппетит его не имел границ.
Всем известно, когда человек жуёт, он становится невнимательным, к тому же самому приводит и сидение на последней парте. И пузатенькие пятёрки Прийду стали понемногу худеть. Вначале они превратились в деловитые четвёрки, потом — в тощие тройки и грустные двойки. Подошла весна, и классный руководитель, глядя на отметки ученика Прийду Пийрсалу, задумчиво качал головой.
