Юрий Вебер - Когда приходит ответ
О его работе над щитом и над проектами дальнейшей телемеханизации говорили уже на общих собраниях, ставили в пример. Не пожалел красок для восхваления и первый оратор Центрэнерго, вожак комсомольцев Алеша Дроздов, в пламенных устах которого всякое событие в жизни Центрэнерго становилось «историческим» и всякое удачно выполненное задание «благородным поступком». Мартьяновские проекты он назвал в своей речи «лептой гражданина-передовика на алтарь пятилетки».
Григорий слушал, не глядя на окружающих, с застывшим лицом, выпрямившись на стуле, словно перед фотографом. И кто отважится утверждать, что ему не так уж неприятно послушать про себя. Хотя сам он предпочитал выражаться несколько иначе.
— Просто мне нравится с этим возиться, — признался он, и с такой ухмылкой, словно позволил себе что-то легкомысленное.
Говорить красиво он не умел.
Глава вторая, — в которой герои повести поднимается по ступенькам
1
Мартьянов поднимался по лестнице, по которой в студенческие годы взбегал вприпрыжку, перескакивая через ступеньки бессчетное число раз. И сейчас с удовольствием бы легко проделал то же самое, но сейчас ему уже нельзя, не к лицу. Толстый, грузный портфель сдерживал порывы, напоминая о солидности, о том, что он, Мартьянов, теперь не кто иной, как преподаватель.
Да, преподаватель в том же вузе, где и сам учился всего шесть лет назад. Поднимается по той же лестнице, на тот же этаж, в одну из тех же аудиторий, где и сам просиживал на лекциях, — излюбленное место в четвертом ряду, с края от прохода. Он теперь уже не молодой специалист, не новичок с мальчишеским ежиком на голове, а инженер с практическим опытом, который следит за своей внешностью, тщательно приглаживает не очень-то густые мягкие волосы и сменил свой суровый френч на пиджак с галстуком.
Вокруг оглушительная суета, вздымающаяся всякий раз, как прозвенит звонок, толпы бегут по лестнице, будто на пожар.
Так, по крайней мере, ему сейчас показалось, хотя, когда он сам так же бегал, он этого не замечал.
— Смотрите-ка, не очень-то поддавайтесь не всякое такое, что они вздумают вдруг затеять, — предупредил его декан факультета, напутствуя на первую лекцию.
Декан был когда-то главным инженером одной из станций, входящих в систему Центрэнерго, и знал Мартьянова по работе на диспетчерском пункте. Телефонный провод не раз грозил раскалиться от их взаимных любезностей — кажется, неплохой способ для оценки деловых качеств друг друга.
Главного инженера назначили потом деканом факультета в электротехнический вуз — в бывший «мартьяновский» вуз. В духе времени.
Время, когда весь мир ахнул от невероятных, непостижимых итогов первой советской пятилетки, когда вся страна сама ежедневно удивлялась и восхищалась собственной пробудившейся деловитостью, техническим размахом, инженерной смелостью, когда каждый год, каждый месяц приносил реальные плоды гигантских, почти нечеловеческих усилий и Днепрострой становился величайшей действующей гидростанцией Днепрогэсом, Тракторострой — Тракторным заводом, Магнитострой — Магнитогорским, пышущим плавками металлургическим комбинатом, — было и временем призыва, прихода, вступления практиков в учебные заведения.
Главные инженеры становились деканами, а молодые специалисты-практики ударялись в преподавание. Все новое поколение бредило машинами, кранами, моторами, в технические вузы ломились толпами. И что могло быть тогда более заманчивым, чем получить право называться: «Я инженер такой-то»!
Инженер Григорий Мартьянов поднимается по лестнице на верхний этаж, туда, где вторая группа третьего курса ожидает своего нового преподавателя. Новый народ теперь и на студенческих скамьях. Не из тех, что податливые, ничего не видавшие…
— Мы с вами в свое время достаточно наругались, чтобы я мог на вас положиться, — сказал декан, предлагая Мартьянову испробовать в педагогике свои силы. Утешительный аргумент!
Мартьянов преуспел уже в своих инженерных делах. По его конструкции построен первый диспетчерский щит. По его предложениям проводится дальнейшая телемеханизация станций. Недавно еще один шаг на ступеньку: его назначили заведовать особой экспериментально-производственной группой при Центрэнерго, изыскивать новые средства управления на расстоянии. Неплохой багаж для молодого человека в двадцать семь лет. Деловой багаж.
И все же читать в вузе пригласили его не какой-нибудь узко практический предмет, а не больше, не меньше, как «Основы теории электротехники», — основа, на которой все держится в профессии инженера-электрика. Мартьянов, как известно, любит извлекать из всего общие выводы, находить принципы, вводить в систему — так пусть и проявит здесь свои склонности. Существовал толстый капитальный профессорский труд, по которому все учились, и сам Мартьянов учился: «библия» — по мнению одних и «наказание божие» — по мнению других. И еще старые студенческие записи Мартьянова. И, главное, еще издавна разработанная учебная программа. По ней он мог готовить свои лекции, штудируя объемистый труд раздел за разделом, составляя вечерами у себя за гардеробом подробнейшие конспекты и еще более подробно всяческие примеры и упражнения и репетируя в полный голос: «Итак, мы приходим с вами к выводу…» — отчего бедные родители опять недоумевали: «С кем это там Гриша?»
Готовился он основательно. Так что теперь ему только не растеряться, когда он поднимется на этаж и войдет туда, в аудиторию.
Все же нетрудно было догадаться, что пригласили его сюда, в этот большой известный вуз, не столько из-за того, что он, Мартьянов, уж такой опытный, умелый специалист, а скорее потому, что он, безусловно, молод, что сейчас веяние на молодых, и, вероятно, потому еще, что по молодости не заражен он никакими старыми педагогическими предрассудками.
Тогда все подвергалось ломке и пересмотру, в том числе и прежние методы преподавания. Их объявляли устарелыми, консервативными… даже враждебными. За советами, как готовить новых специалистов, шли на предприятия, на стройки, на станции.
Еще год назад Мартьянов принимал жаркое участие в так называемой методической комиссии при Центрэнерго. Инженеры, конструкторы, техники рождали на заседаниях идеи и планы, которые должны были посрамить великие авторитеты педагогики прошлого. Мартьянов, разумеется, тоже сочинял со всей отвагой молодости проекты коренной перестройки преподавания. И однажды с большой горячностью, помогавшей одолевать робость, выступал перед общим собранием инженерно-технических работников, которое должно было утвердить рекомендации вот этому самому электротехническому вузу — его вузу, где предстоит ему сейчас встреча с группой номер два. Мартьянов был тогда уверен: стоит только принять их методическую записку, как в стране немедленно появятся целые колонны, полки, дивизии умелых и расторопных инженеров.
О дальнейшей судьбе их записки ему, как и другим, ничего не было известно. Но он поднимается сейчас наверх, в аудиторию, и может убедиться, как это выглядит на самом деле — процесс преподавания. И уже не оттуда, не со студенческих скамей, а отсюда, со стороны лектора, с его одинокого места на виду у всех. Чей-то голос шепнул: «Так тебе и надо!»
Говорили, в этой группе был до него другой преподаватель. Тоже молодой, из практиков. Вероятно, тоже хотел внести в занятия что-то новое, перестроить. Но почему-то не удержался, ушел.
Последняя площадка. Знакомый коридор. Раскрытые двери аудиторий. И оттуда вместе с неясным гулом дохнуло вдруг на Мартьянова что-то такое, от чего он еще сильнее стиснул ручку портфеля.
Быстрым шагом устремился он вперед, в аудиторию.
2
Первые же занятия во второй группе третьего курса по «Теории электротехники» обнаружили расстановку сил. Новый преподаватель Григорий Иванович Мартьянов не желал учитывать особенности своих слушателей. А слушатели, оказывается, имели уже разработанную тактику обхождения с лекторами.
Он входил в аудиторию быстрой походкой, будто едва успевая попасть сюда между разными важными делами, водружал на столик, как точку опоры, свой увесистый портфель, хватался за мелок и, не отпуская его До конца лекции, быстро отчеканивал наизусть то, что выучил на домашних репетициях, не давая ни себе, ни слушателям передышки.
Как раньше за диспетчерским пультом бросал он в телефон отрывистые команды, так и теперь кидал он в аудиторию резким, звонким голосом порции необходимых знаний. Быстро, фраза за фразой. Скорее сообщая, чем объясняя. Помнится, еще главный инженер Центрэнерго говорил ему: «Одни формулировки и почти никаких объяснений».
Выписав на доске ряды уравнений, он поднимал назидательно указательный палец, измазанный мелом.
