Александр Ампелонов - Специальный приз
— Володька! Ты же капитан. Если она к начальнику пойдет, нам крышка.
Володя колебался. На дорожке показалась Лена. Злая, как Бармалей. Она быстро шла к автобусу. Виновато улыбнувшись, Володя шагнул ей навстречу. Юрик с облегчением вздохнул. Но Лена вдруг ни с того ни с сего повернула на сто восемьдесят градусов и обошла автобус с другой стороны.
— Воображала! — крикнул Юрик.
— Знаешь, я, наверно, поеду, — вдруг сказал Володя. — Брось форму в палату.
Он передал Юрику футболку и пошел к автобусу.
— Ты что, из-за нее? — изумился Юрик. — Подумаешь, красавица!
Володя прыгнул в автобус.
Девчонки переглянулись.
Вслед за Володей в автобус вошел Костя. Третьим был я. Во-первых, за компанию, а во-вторых, из принципа. Пусть девчонки не думают, что мы испугались работы.
Когда появился Валера, в автобусе не было ни одного свободного места. Вскочив на подножку, вожатый спросил:
— Так… Все здесь?
— Нет, — спохватилась Наташка, — Силкина нет.
— А где он? — строго спросил вожатый.
— Может, у ворот ждет, — не очень уверенно предположил Витек.
Автобус громко просигналил, и тут же на крыльце изолятора показался Юрик. Левая рука его висела на марлевой повязке.
— Все ясно, — сказал Валера и захлопнул дверь.
Юрик поплелся в палату.
Автобус развернулся и взял курс на совхоз.
На разминке Юрик носился по полю свеженький, как огурчик. Доставал мяч из-за боковой и один раз даже махнул за ним через забор. Рука у него была по-прежнему перевязана. Остальные ползали по полю, как сонные мухи. Максим никак не мог отыскать середину ворот и держал только правый угол. Юрик вызвался нарисовать для него черту до одиннадцатиметровой отметки, но его окликнул Валерий Иванович:
— Силкин, ты почему на поле?
— Как почему? — изумился Юрик. — Разминаюсь, как все.
— У тебя же болит рука?
— Ничего, я потерплю.
Юрик хотел убежать, но вожатый сказал:
— Найди врача и спроси разрешения играть.
— Она же в лагере осталась, — взмолился Юрик.
— Без врача допустить к игре не могу.
Юрик обиженно поджал губы и стал жонглировать мячом у бровки. Он не терял надежды, что вожатый изменит свое решение: замены-то все равно нет.
— Силкин, я жду.
— Не хотите, играйте сами! — взорвался Юрик и, бросив футболку на траву, ушел.
Володя заметил исчезновение Юрика перед самым свистком.
— А где Юрка?
— Его Валера выгнал.
Володя помрачнел и оглянулся на трибуну. Валера совершенно спокойно разговаривал со старшей вожатой. Даже смеялся.
Мы подошли к нему всей командой.
— Валерий Иванович, — начал Володя, — разрешите Силкину играть. У нас правого края нет.
— Он же утром был болен. Что, уже поправился?
— Он сыграет, — твердо сказал Володя.
Валера пожал плечами:
— Ну, если команда просит… Но без врача разрешить не могу.
На поле выбежали судьи. Пришлось начинать игру без Юрика. «Семерку» взял Костя, а полузащитника мы нашли во втором отряде.
Вначале игра шла в одни ворота. Нас прижали к штрафной. Володя носился с края на край, пытаясь перевести игру в центр. Помогал ему Костя. Понимали друг друга они еще не всегда, но зато Костя не ждал, пока ему выложат мяч на блюдечке, доставал любые, самые безнадежные передачи.
Когда Костя забил два гола, Юрик забеспокоился. Он разыскал врача наших соперников и выпросил разрешение после перерыва войти в игру.
Во втором тайме мы опять оказались в защите. У наших ворот подавали подряд пять угловых, но потом Володя провел третий гол и игра выровнялась. В нападении все, как и в первом тайме, играли на Костю. Юрик бегал без мяча и возмущенно семафорил руками. Когда до конца оставалось пять минут, он оттолкнул руками Костю, которому была адресована передача, и забил наконец гол. Трибуны бурно аплодировали. Юркин фокус болельщики не заметили.
На вечерней линейке Юрика ни с того ни с сего вызвали на флаг. Физрук на полном серьезе сказал, что Юрий показал настоящее мужество: с больной рукой вышел на поле и даже забил гол. И весь лагерь долго аплодировал. Юрик гордо улыбался, делая вид, что все сказанное — правда.
К середине второй смены на счету у Юрика было уже два десятка голов. Малыши ходили за ним толпой, один раз даже устроили драку, выясняя, кому сидеть рядом со знаменитым бомбардиром в кино. Одним словом, Юрик стал самой популярной личностью в лагере. Не любили его только в команде, хотя никто пока не высказывал этого вслух — как-никак Юрик был другом Володи, играл с ним в «Динамо» целых три года и даже имел на капитана некоторое влияние: на играх распоряжался заменами…
Однажды во время вечернего обхода в нашу палату вошел начальник лагеря. Он молча постоял, вытер платком свою гладкую, как бильярдный шар, голову и сказал:
— Как ни тяжело, но вы, хлопцы, не оправдали доверия. Это по какому такому праву вы гостинцы у малышей отбираете?
— Какие гостинцы? — тихо спросил Володя.
— Яблоки, конфеты… Да вам лучше знать, — раздраженно уточнил начальник. — Вчера проверили кладовую: у второго и третьего отряда в чемоданах шаром покати.
— А мы здесь при чем? — удивился Максим. — Может, они сами все съели…
— За три дня? В воскресенье же был родительский день… Одним словом, придется проверить ваши тумбочки.
Начальник лагеря, старшая вожатая, врач и Ленка, которая участвовала в обходе как дежурный член совета отряда, стали осматривать тумбочки.
Мы лежали в постелях, боясь поднять глаза на проверяющих. Володя, бледный и расстроенный, стоял возле двери. Мне было и смешно и стыдно. Тумбочки, конечно, оказались пустыми, но самое обидное заключалось в том, что начальник лагеря как будто был уверен: во время досмотра что-то обязательно должны найти.
…В родительский день мы с Костей загорали на футбольном поле. Из-за карантина в третьем отряде никого из ребят за территорию лагеря не пускали, и родители ушли на озеро, оставив у нас одеяла и три тонны гостинцев.
— Как ты думаешь, финал выиграем? — спросил Костя.
Нам оставалась последняя, решающая игра в розыгрыше кубка, и ни о чем другом он разговаривать уже не мог. Как-никак о кубке мы мечтали с самого начала смены.
— С Володей выиграем, — сказал я.
— Если у них с Юриком игра пойдет…
— С Юриком?.. Тоже мне игрок. Скажешь, мы без него хуже играли?
— Техника у него есть, — вздохнул Костя. Он был убежден, что Юрик играет лучше него.
Я перевернулся на живот и обнаружил, что в двух шагах от нас за кустами сражаются малыши.
— Смотри, драка!
— Давай разнимем, — предложил Костя.
Мы выскочили на поле боя. Оказалось, что битва идет из-за конфет. Белобрысый пацан не хотел расставаться с пакетом, а приятели его возмущались:
— У, жмот! Это же для команды.
— Что ты сказал? — изумленно воскликнул Костя, схватив одного из дерущихся за руку.
Второй малыш и пострадавший, отбежав в сторону, спрятались за телеграфный столб, готовые тут же пуститься наутек. «Задержанный» хныкал, тщетно пытаясь вырваться.
— Отпустите. Мы же конфеты для команды собираем, для вас…
— Для нас?! — в один голос переспросили мы с Костей.
— Для футбольной команды, честное слово, — всхлипывая, подтвердил «задержанный»…
— Кончай загибать, — твердо сказал я. — Нужны нам твои конфеты…
— Тебе не нужны, а другие просят…
— Кто это просит? — спросил Костя.
Малыш упорно молчал.
До самого обеда мы с Костей спорили, что все это значит. Он считал, что малыши просто врут. А я утверждал, что малыши сказали правду и кто-то забирает у них гостинцы якобы для команды. Но кто? Не мог же это сделать невидимка!
— Смотри, смотри! — Костя вдруг стукнул меня по плечу.
На крыльце, где застряли опоздавшие, которых физрук — дежурный по лагерю — не хотел пускать в столовую, стоял малыш, которого мы поймали на футбольном поле. Показывая на нас пальцем, он что-то шептал на ухо Олежке. Олежку перевели в первый отряд совсем недавно, после того как он случайно сыграл за команду тот самый матч, в котором вожатый не разрешил играть Юрику.
— Ты о чем с этим пацаном разговаривал? — спросил Костя, когда Олежку наконец пустили, в столовую.
— Когда?
— Сейчас на крыльце.
— Да так… — Олежка пожал плечами.
— Выходит, это ты у малышей конфеты стреляешь? — спросил я.
— Какие еще конфеты? — Олежка побледнел, опустил голову к тарелке.
— Говори, а то хуже будет, — предупредил Костя.
— Это Юрик, — вздохнув, признался Олежка.
— Юрик?.. — в один голос переспросили мы с Костей. Хотя мы и не любили Юрика, но представить, что он, самый близкий друг нашего капитана, мог дойти до того, чтобы отбирать конфеты у малышей…
