Матильда Бонетти - Вращения и стук сердца
– Мы так с самого начала договаривались, Паластелла должна была стать ее временным домом… – вмешалась Садия.
Джаз улыбнулась.
– Ну, это же элементарно, разве нет? – сказала она с превосходством. – Главное – держать рот на замке, и Бетти не узнает.
Садия просияла:
– Верно! Мы должны сейчас же предупредить Анжелику, чтоб она не рассказывала о своей поездке! Если Бетти не узнает, что она едет в Тоскану, то проблема решена!
Но, к сожалению, было слишком поздно…
Через некоторое время в кафе Паластеллы они встретили Клео, Анжелику и Давиде. Они разговаривали с Бетти и обсуждали как раз рождественские каникулы.
– Я еду к бабушке в Тоскану, – сказала Анжелика, пока Садия безуспешно пыталась подать ей знак молчать.
– А я еду с родителями в Австрию на всю новогоднюю неделю. К сожалению, мы едем навестить мою сестру, она там живет, – вздохнул Давиде.
– К сожалению? – Бетти нахмурилась.
Он украдкой бросил взгляд на Клео, прежде чем ответить:
– Я бы предпочел остаться здесь и потренироваться.
«Вот зануда!» – подумала Клео. Но ей все равно было приятно узнать, что Давиде предпочел бы остаться и потренироваться с ней, вместо того чтоб ехать к сестре…
– Но в Австрии полно ледовых дворцов, – заверила его Бетти. – В каждом городе они есть! Я была там на разных соревнованиях. А вот в Тоскане с этим сложно, – добавила она, обратившись к Анжелике. – Мне кажется, там есть только катки, которые заливают к Рождеству на площадях. В каком городе ты будешь жить?
Садия покачала головой, но Анжелика с недоумением посмотрела на нее и продолжила:
– На холмах рядом с Кьянчано, в доме моей бабушки.
Бетти обрадовалась:
– У бабушки, о которой ты говорила, когда мы нашли Бирру? У которой есть карликовый кролик?
– Да… – Анжелика начинала понимать, что что-то не так. Теперь и Макс отрицательно качал головой, глядя на нее.
– Прекрасно! – воскликнула Бетти. – Значит, ты наконец сможешь отвезти ей Бирру!
Значит, вот о чем пытались предупредить ее Садия и Макс!
«О, нет!» – подумала Анжелика. Какую глупость она сотворила, рассказав о бабушке!
Через некоторое время в раздевалке…
– Ты могла сказать все что угодно, Анжелика, – проговорила Джаз расстроенным голосом. – Ты могла соврать, что едешь на Карибы или вообще летишь в космос – все что угодно! – но не говорить про бабушку!
Анжелика потупила глаза.
– Не преувеличивай, Джаз, Анжелика не виновата, что… – начала Клео, но Анжелика перебила ее:
– Нет, на этот раз она права… Я и правда сглупила и не подумала…
– Ладно тебе, – вмешалась Садия. – Мы что-нибудь придумаем. Ты можешь сказать, что не поедешь…
– Это не сработает, – ответила Анжелика. – Бетти сказала, что позвонит моей маме, чтоб договориться о транспортировке. Она тут же обнаружит обман.
– Что же делать? – спросила Клео, кусая губы. – Я не хочу, чтоб Бирру забрали!
– Я тоже этого не хочу! – добавила Садия. – Это наш живой талисман! Мы все так привязались к ней. К тому же она домашний кролик и не привыкла жить в деревне!
– Спокойно, девочки, – заговорила Джаз.
Анжелика, Клео и Садия обернулись на нее раскрыв рот, потому что Джаз в первый раз говорила с ними таким, почти товарищеским, тоном.
– Бирра никуда не поедет, – продолжила она, и ее лицо осветила хитрая улыбка. – Я об этом позабочусь.
Через некоторое время на катке…
– Поднимитесь на балюстраду, я хочу, чтоб вы попробовали встать в третью танцевальную позицию – так вы поймете, как выполнять внешний моухок, – сказала Бетти, когда все вышли на каток.
Они с Анжеликой переглянулись, и Анжелика улыбнулась. Так происходило всегда, когда Бетти упоминала балет, потому что Анжелика всегда знала, о чем она говорит. Теперь все они понимали, что у балета и фигурного катания есть много общего, и в их учебную программу на следующий семестр были даже включены лекции о балете.
Бетти вздохнула и покорным тоном того, кто в пятисотый раз вынужден повторять одно и то же, продолжила:
– Мы уже знаем, что в моухоке фигурист совершает разворот назад или вперед, меняя ногу, но не меняя положение корпуса и дугу скольжения. Пока все ясно?
Ребята кивнули.
– Значит, если я совершаю движение вперед на внешнем ребре левой ноги, в конце моухока я буду двигаться ходом назад на внешнем ребре правой ноги, – объясняла тренер, выполняя моухок в замедленном темпе.
Ребята попробовали на месте сменить ребро так, как объясняла Бетти.
Клео посмеивалась, глядя на Давиде, который выпячивал вперед бедра, чтоб удержать ноги параллельно друг другу. Он бросил на нее сердитый взгляд, но потом улыбнулся, покачав головой.
– Все, не могу больше, – сказал он.
– Попробуй напрячь ягодичную мышцу, – шепнула девочка.
– Легко сказать, но когда ноги так вывернуты…
– А я вообще не понимаю, при чем здесь балет! – Джаз не могла больше видеть довольно улыбающуюся Анжелику, которая радовалась тому, что знала все о балете.
– Очень даже при чем, – сказала Бетти. – Когда во внешнем моухоке вы переступаете с одной ноги на другую, вы делаете такое же движение, как в третьей балетной позиции, только переносите вес с левой ноги на правую. А теперь – на каток! Будем пробовать! – велела она. – И если у вас хорошо получится моухок, можете добавить прыжок. Кто скажет мне – какой?
Ребята судорожно размышляли, но самую лучшую подготовку продемонстрировал Давиде, впрочем как всегда.
– Тулуп или ритбергер.
Бетти удовлетворенно кивнула:
– А почему именно эти два?
– Потому что из всех прыжков только в этих двух движение начинается назад с внешнего ребра правой ноги, то есть с того, на которое мы выходим, выполнив моухок.
– Точно! А теперь – за работу. Анжелика, никаких прыжков пока что. Ты попробуешь их после каникул.
– Но я… – запротестовала девочка.
– Никаких «но», – категорично отрезала Бетти. – Если ты еще раз ударишься плечом, ты рискуешь засесть дома на несколько месяцев. А вы, ребята, – добавила она, обратившись к Клео и Давиде, – работайте в паре, тренируйтесь выполнять моухок вместе.
– О’кей, – сказала Клео, пожав плечами.
Бетти смягчилась:
– Я знаю, что тренировки очень изнурительны в последнее время, но у нас впереди соревнования, ребята. Причем региональные. И это совсем не пустяк. Я хочу, чтоб вы отнеслись к этому максимально серьезно.
Ее ученики переглянулись, затем кивнули.
– Если вы будете продолжать заниматься фигурным катанием, – продолжила тренер, – чего лично мне очень хотелось бы, вы поймете, что это только начало. Чем дальше, тем будет сложнее, – заключила она, подмигнув.
9. Рождественская атмосфера
– Значит, ты едешь в Австрию, – сказала Клео, перекинув коньки через плечо.
Они с Давиде стояли в просторном холле Паластеллы, только что закончился последний урок перед началом рождественских каникул. Клео должна была забрать мама, а Давиде ждал остальных, чтоб попрощаться.
– Да, но я вернусь на Бефану [2]… – Интересно, зачем он рассказывает ей, когда вернется. Быть может, ее это совершенно не интересует? – А ты что будешь делать?
– А я никуда не еду. Мы с Садией договорились, что придем сюда позаниматься пару раз, раз тренировки отменили.
– Значит, ты сделаешь кучу ошибок, – сказал он.
– Что-что? – возмутилась девочка.
– Это же очевидно, некому будет тебя поправлять.
Клео с вызовом уставилась на него своими зелеными глазами.
Она даже встала на цыпочки – ее раздражало, что Давиде настолько выше ее. Девочка собралась ответить что-то, но Давиде опередил ее, подняв руки:
– Это была шутка. Я просто пошутил! Ты… ты настоящая умница, и ты это знаешь.
– Ох… – Клео опустила глаза. Что она должна была ответить? – Я… спасибо.
На миг воцарилась тишина.
Давиде рассматривал коньки, которые девочка перебросила через плечо, связав шнурки. Почему она не положит их в рюкзак, как все остальные? Он задавал себе этот вопрос уже в сотый раз с тех пор, как они познакомились. Но это совершенно бесполезное занятие, когда речь идет о Клео. Проще всего принять ее такой, какая она есть, со всеми ее странностями. Вот, например, этот зеленый пиджак милитари в ярко-розовых пятнах с погонами и медалями… Похоже было, что она искупалась в луже цвета фуксии.
