Эдуард Успенский - Школа клоунов
Так они и сделали. И все снова взяли по куску. Саня взял, Наташа взяла, Помидоров взял, Шура взял. Дядя Шакир взял. И Полкану дали. И еще два куска лишних осталось.
— Ну, что? — спросила Ирина Вадимовна. — Я вижу, остаток имеется. Не до конца разделилось. Опять будете все на тарелку класть и снова резать?
— Полкану уже нечего класть, — сказала Наташа. — Он уже съел свой кусок.
Тут не выдержала Василиса Потаповна.
— Если вы без конца будете класть и резать, вы из пирога с капустой сделаете просто капусту. Надо учиться считать. Другого выхода нет.
— Есть, — возразил застенчивый Шура. — Вы с тетей Феклой возьмите себе эти куски. И тоже будете гости.
— Нет! Нет! — закричала тетя Фекла трагическим голосом как на сцене. Она очень стеснялась. — Я сыта, сыта, дети.
— А можно я возьму кусочек? — спросила директриса.
— Конечно! — закричали клоуны.
Слава богу! Пирог разделился. И можно было больше не думать о математике.
Все с удовольствием ели пирог и пили чай.
На этом пирог… то есть урок закончился.
Это был очень вкусный урок. То есть пирог.
Саня пошел провожать Ирину Вадимовну до мотоцикла.
— Ирина Вадимовна, — сказал он. — Ночи становятся прохладными. Полкан может простудиться. Начнет чихать, его не остановишь.
— Что же ты предлагаешь? Ему шубу купить?
— Надо его в помещение переводить. Ко мне под кровать.
— Мы построим ему хорошую однокомнатную будку, — сказала директриса. — А пока пусть ночует под крыльцом.
Это был прекрасный выход — устроить Полкана под входом в школу.
Саня попросил у Шакира пилу и пропилил в крыльце дырку. Не на ступеньках, конечно, а сбоку. У Полкана получился собственный дом. Правда, иногда у него над головой топали разные ноги. И сыпался мусор. Но Полкан не был неженкой.
ПРИЛОЖЕНИЯ
к шестому дню занятий
Приложение первое. НОЧНОЕ ДЕЖУРСТВО ШУРЫ И НАТАШИ
Шура и Наташа стояли на посту и разговаривали. И делили на части все, что им попадалось на глаза.
— Ой, СОЛН-ЦЕ! — говорила Наташа.
— Ой, СЕ-ЛО! — подхватывал Шура.
— Ой, ФО-НАРЬ! — говорила Наташа.
— Ой, ПО-ГАС! — поддерживал Шура.
Очень содержательная получалась у них беседа.
А тут совсем потемнело, и звезды вышли. Шура сразу это отметил:
— Ой, ЗВЕЗДЫ! Ой, ВЫШ-ЛИ!
— Ой, СТРАШ-НО! Ой, СТА-ЛО! — сказала Наташа.
И вдруг под крыльцом кто-то заворочался и завздыхал.
— Ой, Шурочка! Сделай так, чтобы у нас в руках были сабли.
Шура задумался и загудел. Раз! И в руках у них оказались грабли.
— Что же ты сделал? — шепотом спросила Наташа. — Мы что, собираемся сено ворошить?
В это время еще стемнело. Ключ зажурчал слышнее, и от него пошел туман. А под крыльцом кто-то пыхтел. Стало совсем страшно.
— Ой, Шурочка, — тихо сказала Наташа. — Сделай так, чтобы у нас в руках оказались пики. Чтобы мы стали, как рыцари в шлемах.
Шура опять загудел. У них на головах оказались пожарные каски, а в руках появились багры.
— Ты что, совсем испортился? — спросила Наташа. — Мы разве хотим пожары тушить?
— Все-таки с багром веселее! — сказал Шура.
Тут Наташа как стукнет багром по крыльцу. А оттуда словно из бочки:
— Мээээ-ээээ-ээ!
То ли шпионы там, то ли завхозы… В общем, нечистая сила — не наши.
— Караул! — заявила Наташа.
— Ой, мама! — сказал Шура.
И что-то у него сработало. Потому что на крыльце возникла строгая тетя в бигуди. С веником и совком. Это была Шурина мама из города Касимова. Она, видно, подметала пол у себя дома в своем любимом городе, а Шура ее оттуда вызвал.
Мама еще несколько раз махнула веником, а потом подняла глаза.
— Ой, Шура приехал!
Они стали обниматься! Но мама обнимается и все по сторонам поглядывает.
— Ой, что это?! Это же Москва!
Она поняла, что неведомая Шурина сила ее из дома вытащила и в столицу нашей Родины притащила. Что она, как крестьянка крепостная, без вечернего платья, без туфель на высоком каблуке, да еще в бигуди!
Это же просто ЖУТЬ! (В этом слове, ребята, одна часть.)
Это же просто У-ЖАС! (А в этом слове — две части.)
— А ну отправь меня домой, БЕ-ЗО-БРАЗ-НИК! (А в этом слове, ребята, много частей.)
Она слегка треснула сына веником. Хотя Шура был чистый, незапыленный, и его не надо было подметать.
Шура загудел, чтобы отправить маму в Касимов. Бац-бац! Мама осталась на месте, а появилась собачка Бобик из того же города.
Потом дедушка в кресле.
Потом телевизор перед дедушкой.
Короче, появилось все, что было в Касимове в маминой комнате. И стало совсем непонятно, кто к кому прибыл.
То ли мама с дедушкой в Москву, то ли Шура с Наташей в Касимов.
Вдруг мама заметила Наташу.
— Что это за дамочка такая с палкой? И почему у тебя на голове самовар? Ты же нас позоришь!
— Тьфу! Доучился! — сплюнул дедушка.
— Я теперь никуда не уеду, пока во всем не разберусь! — бушевала мама.
— И я не уеду! — кричал дедушка. — Я в Третьяковку пойду!
Но почему-то исчез телевизор. Да и сам дедушка подрастворился.
А у мамы исчез веник.
— Не думай меня отправлять обратно! — приказала мама.
— Я и хочу тебя задержать!
Шура гудел изо всех сил. Но как назло все исчезало. И собачка, и дедушка, и, наконец, сама мамочка.
Но она успела стукнуть Шуру исчезающим совком по голове. Если бы не шлем, у Шуры была бы прекрасная шишка. И она не исчезла бы так быстро, как мама.
От каски пошел звон, и из-под крыльца на шум выскочил Полкан. Служебный и сторожевой. Тогда Шура и Наташа поняли, кто там вздыхал и пыхтел внизу. И все страхи от них ушли.
Приложение второе. СЕКРЕТНОЕ СОБРАНИЕ ЗАВХОЗОВ
Вы видите, ребята, секретное заседание завхозов. Вверху часы. Они показывают 12 часов ночи.
В высоком кресле сам Тараканов. Он говорит:
— Безобразие! Уже больше месяца наши ломы и веники лежат во дворе под брезентом. А помещение пустует… То есть оно занято, но не нами… В общем, оно пропадает. Неужели мы, завхозы, гордость района, не можем справиться с клоунами? Тем более, у них там внедрен наш человек — Помидоров.
— Он уже не наш, — сказал утолщенный Дынин. — Он уже их!
Тут вмешался завхоз Грушин:
— У меня есть план. Дайте нам три дня, три пожарных автомобиля и три маски для электросварки.
— Хорошо! — сказал Тараканов. — Напишите мне заявление в трех экземплярах.
В это время стали бить часы.
Вопрос: Если три завхоза напишут одно заявление в трех экземплярах, сколько зря будет потрачено листов бумаги?
Приложение третье. ОЧЕНЬ КОРОТКОЕ
В эту ночь тетя Фекла гладила котенка Ваську, сидя на крыльце, и глядела на звезду.
— А мне его жалко, этого Тараканова. У него такая фамилия противная. Он с ней всю жизнь мучился. Бедный мой Тараканчиков!
СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ЗАНЯТИЙ
Наконец пришло утро. Пришли на занятия клоуны. И пришла, вернее, прилетела на своем мотоцикле Ирина Вадимовна.
— Сегодня у нас будет урок на природе, — объявила она. — В Московском зоопарке.
— Там природы больше всего! — согласился Помидоров.
Клоуны радостно отправились в гости к полосатым тиграм, черным лебедям и белым продавцам мороженого.
Василиса Потаповна осталась возле школы. Она кругами ходила около блестящего мотоцикла.
«Конечно, это непедагогично, когда преподавательский состав ездит на таких тарахтелках!» — думала она, сделав первый круг.
«Но что-то в этом есть!» — думала она, сделав второй.
«И кто же в наше время может жить без мотоцикла?» — решила она, совершив третий.
Поудобнее устроившись, она еще крепче взялась за ручки. Ей захотелось на себя посмотреть.
«Наверное, я очень красивая!» — подумала она.
— Дядя Шакир! Есть у тебя самое большое зеркало? — спросила Василиса Потаповна у дяди Шакира.
— Сейчас будид!
Он пошел в пристройку к клоунам и взял зеркало с вешалки. Зеркало лежало у него на спине и смотрело вверх. И синее небо в нем отражалось. А тетя Фекла Паркинен смотрела из кухни во двор.
— Ой, небо несут! — сказала она.
Тут Василиса Потаповна нажала какую-то педаль. Мотоцикл под ней зарычал и рванул вперед.
— Стой! — кричала Василиса Потаповна.
— Тпру! — кричал дядя Шакир с зеркалом.
Только мотоцикл ничего не слушал. Он взорвался ревом и вылетел с воспитательницей прочь из ворот школы.
