Яков Шур - Рассказы о календаре
Календарь указывал путь Солнца по зодиям (созвездиям зодиака), величество (долготу) дня и нощи в Москве. Были там и святцы, и астрологические «предзнаменования времени на всякий год по планетам», приметы на каждый день «по течению Луны и зодиям» с таблицами, когда кровь испущать, брак иметь, баталии творить, дома созиждать, браду брить, даже когда «мыслити начать».
У этих календарных прорицаний позже появился серьезный конкурент — гадательная книга и предсказания «достославного Мартына Задеки, которые он на сто шестом году жизни от рождения приятелям своим открыл». Книга эта не раз переиздавалась и, как вы, вероятно, помните, пользовалась вниманием пушкинской героини. После страшного сна напуганная Татьяна обращается за советом — к кому?
То был, друзья, Мартын Задека,
Глава халдейских мудрецов,
Гадатель, толкователь снов.
Брюса в свое время также считали магом-чернокнижником, колдуном и распространяли о нем легендарные небылицы. В действительности он вовсе не интересовался волшебствами и вряд ли сам верил в астрологию. Отец его был выходцем из Шотландии, служил в русской армии и погиб в боях под Азовом, а сам Яков Вилимович родился в Москве. С юных лет он обучался военному делу, участвовал в «баталиях», сопровождал Петра I в заграничных путешествиях и пользовался доверием царя, как близкий его помощник.
Брюс был разносторонне образованным человеком, увлекался математикой, проводил астрономические наблюдения, заведовал московской типографией. Там был напечатан и его перевод одной книги, сыгравшей немалую роль для российского просвещения.
Соперник бога и народный календарь
В XVI веке уже стало известно в России учение Коперника. В 1657 году киевский ученый Епифаний Славинецкий перевел на русский язык космографию голландцев Виллема и Иоганна Блеу под названием «Зерцало всея вселенныя». Там разъяснялось учение Коперника, но рукопись так и не была напечатана.
Эта первая ласточка долго оставалась единственной. Православная церковь запрещала какое бы то ни было толкование мироустройства, кроме птолемеево-библейского. Духовенство цепко держало в своих руках образование, мешало проникновению в Россию наук — «бесовских мечтаний», и отставание нашей Родины в значительной мере было «заслугой» церкви.
Только в 1707 году Брюсу удалось издать настенную картину-плакат «Глобус небесный». Здесь были изображены звезды, чертежи различных систем мира, в том числе Коперниковой, и стихотворное их описание. Простая и доходчивая картина впервые познакомила широкого читателя с учением Коперника.
Через десять лет Брюс перевел и напечатал книгу выдающегося голландского ученого Гюйгенса «Космотеорос». Эта «Книга мирозрения», как назвал ее Брюс, уже подробно, в доступной форме рассказывала о системе Коперника и впервые познакомила русских читателей с идеями Джордано Бруно о множестве обитаемых миров.[49] В том же 1717 году из Парижа была привезена приобретенная Петром I движущаяся модель Коперниковой системы. «Книга мирозрения» вместе с другими изданиями открыла русским людям доступ к науке.
Однако церковь, присмиревшая при Петре I, вознаградила себя после его смерти. Люди старого закала и духовенство всячески позорили книги «окаянных звездочетцев» как наваждение сатанинское, что служит лишь на пользу дьяволу, и проклинали «Коперника, богу суперника». Церковь правильно оценила его учение как вредное и опасное для религиозного миросозерцания. С ненавистью и возмущением говорили отцы духовные о том, что не смеет человек диктовать законы царю небесному.
Высшее церковное учреждение — «святейший правительствующий синод» запретил распространять богомерзкое учение. Но не убоялся гнева церкви и смело защищал в своих сочинениях «соперника бога» гениальный Ломоносов. Ему принадлежит и едкая эпиграмма на противников Коперника. Рассказывая о споре относительно того, Земля вертится вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли, Ломоносов устами повара остроумно решает вопрос:
Он дал такой ответ: «что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав:
Кто видел простака такого,
Который бы вертел очаг вокруг жаркого».
Ревниво «оберегая» народ от науки, церковь усердно насаждала суеверия и религиозные обряды. Чтобы укрепить слепую веру, духовенство опутывало сознание крестьян паутиной нелепых предрассудков. И все же не было у русского народа той исключительной религиозности, которую прославляли реакционеры. Трудовой опыт воспитывал в народе стихийный материализм.
«Русский крестьянин суеверен, но безразличен в смысле религии… — тонко замечает Герцен. — Он в точности исполняет все обряды, всю внешнюю сторону культа, чтобы в этом отношении совесть была чиста; в воскресенье он идет к обедне, чтобы остальные шесть дней не думать о церкви. Священников своих он презирает, как лентяев и жадных людей, которые живут за его счет… Предметом насмешек и презрения служат поп и дьякон или их жены. Многие пословицы свидетельствуют о безразличном отношении русских в деле религии: «Гром не грянет, мужик не перекрестится», «Надейся на бога, да сам не плошай»».
Духовенство заботилось о том, чтобы каждый календарь был святцами, назойливо напоминал о церковных праздниках, постах и обрядах. Все святые, мученики и прочие угодники были расквартированы по календарным дням, чтобы внедрить таким образом религиозные верования в повседневную жизнь народа.
Но крестьяне жили по своему устному календарю: святцы служили канвой, на которой народный опыт расшивал свой узор, привязывая к именам почитаемых церковью святых начало времен года, наступление теплой или холодной поры, дождливых и морозных дней, все природные перемены, важные для труда земледельца. Хотя и вешал крестьянин в избе иконы, но не миловал божьих угодников: «Из одного дерева икона и лопата».
Календарные святые стали вехами для счисления времени. Крестьянин относился с уважением лишь к тем святым, с которыми связаны местные легенды и поверья, а с остальными не больно церемонился. Народ наделял угодников «производственными» прозвищами, подчас веселыми или иронически-насмешливыми, использовал их имена для пословиц, помогающих ориентироваться в беге дней и сельскохозяйственных работах.
Январь — году начало, зиме середка — пора сильных морозов, и святой Афанасий (18 января[50]) награждается юмористическим прозвищем: пришел Афанасий Ломонос — береги щеки и нос. Тимофей (22 января) — это Полузимник: половина зимы уже миновала, а Аксинья (24 января) — Полухлебница: к этому дню должна оставаться половина хлебных запасов, чтобы хватило до нового урожая.
Январь, считали крестьяне, два часа к дню прибавляет, а февраль уже три. На сретенье (2 февраля) зима с летом встречается, и Власий (11 февраля) получает прозвище «Сшиби-рог-с-зимы». На Василия Капельника (28 февраля) уже начинают таять ледяные сосульки, а 4 марта — день Герасима Грачевника: прилетают грачи, предвестники весны.
Конец пришел зиме и «на сорок мучеников (9 марта) сорок сороков весну несут». Пройдет еще недельки две и начнется половодье: «на Матрену щука хвостом лед разбивает». Близится и начало полевых работ; для крестьянина не время дорого, а пора — каждому делу свой срок, всякое семя знает свое время. После поры не точат топоры, потому что пора, что железо: куй, пока горячо. Мужика не год, а день кормит — весной час упустишь, годом не наверстаешь.
На Еремея Запрягальника (1 мая) и ленивая соха в поле выезжает, а 2 мая Борис и Глеб сеют хлеб. С 13 мая, дня Лукерьи Комарницы, начинают докучать комары, а 19 мая — Фалалей Огуречник: пришел Фалалей — досевай огурцы скорей.
Внимательные, вдумчивые наблюдения подсказывали крестьянину, пусть и не совсем точно, важные даты природного календаря: на Петра Поворота (12 июня) солнце поворачивает на зиму, а лето на жары, Петр и Павел (29 июня) день на час убавил, а Илья Пророк (20 июля) два часа уволок.
На Исакия Малинника и Авдотью Малинницу (3 и 4 августа) поспевает лесная малина. Близится осень, улетают на юг летние гости — грачи, журавли, гуси, и святой Никита (15 сентября) получает прозвище Гусепролета, а Орина (18 сентября) — Журавлиного Лёта. Наступает пора осенних дождей, и преподобныя Параскеве (14 октября) присваивается не особенно благозвучное имя Грязнихи; кое-где на Митрия (день великомученика Димитрия — 26 октября) уже реки замерзают.
С Ерофея (4 октября) холода сильнее, с Матрены (9 ноября) зима встает на ноги, еще через два дня Федор Студит землю студит — зима на носу. Вот и декабрь, что год кончает, зиму начинает, а 12 числа — Спиридон Поворот: солнце поворачивает на лето, зима на мороз.
Рождественский праздник у ранних христиан, по примеру поклонников персидского бога Митры, был приурочен к 25 декабря — зимнему солнцестоянию. Но оно по юлианскому календарю давно уже отступило от этой даты. Вот почему зимнее «возрождение» Солнца в русском народном календаре было связано с днем Спиридона — 12 декабря:
