Сергей Косарев - История и теория криминалистических методик расследования преступлений
Вопросам разработки и изучения криминалистических методик посвящен заключительный раздел науки криминалистики под названием «Криминалистическая методика» (также используются названия «Методика расследования отдельных видов преступлений» или «Методика расследования преступлений»), который состоит из двух разделов: а) общие положения; и б) система криминалистических методик расследования отдельных категорий преступлений.
Как уже отмечалось, эффективное расследование преступлений может осуществляться лишь при его надлежащем криминалистическом обеспечении.
Этой задаче и служат криминалистические методики.
Существующая же в настоящее время система данных методик должна активно развиваться и совершенствоваться в целях соответствия основному своему предназначению – криминалистическому обеспечению практики борьбы с преступностью.
Успешное решение задачи совершенствования системы криминалистических методик настоятельно требует глубокого и всестороннего изучения ее генезиса, поскольку одно из центральных мест в исследовании этой системы занимает проблема оценки ее современного состояния и перспектив развития в будущем.
Таким образом, чтобы в этом разобраться, нужно обратиться к истории системы криминалистических методик, начиная с самых ее истоков.
Как хорошо известно, ни одно крупное общественное явление не может быть изучено и понято без учета условий и особенностей его возникновения и развития, т. е. в отрыве от его истории. Оно может быть раскрыто и понято, если выяснено, в каких условиях и при каких обстоятельствах оно возникло, какие этапы исторического развития прошло, каким было в прошлом. Только в таком случае откроется возможность определить то, чем оно является в настоящем и как будет развиваться в будущем[9].
Более того, чтобы описать и раскрыть законы функционирования определенной системы, необходимо, в том числе, осуществить поиск первичной «клеточки», с которой исторически развилась данная система, и проследить, как она развернулась из «клеточки» в систему; тогда мы сможем выявить структуру данной системы и свойственные этой ей функции и характеристики[10].
«В случае игнорирования исторического подхода к изучению действительности, – пишет известный философ Н. П. Французова, – даже применение новейших способов познания структур и особенностей их функционирования не позволяет в полной мере исследовать вопрос о причинах подобного строения и функционирования, а следовательно, и о тенденциях их дальнейшего изменения, т. е. как бы вынимается “живая душа” изучаемых явлений»[11].
«Без исторического подхода, – пишет она далее, – сохранившиеся материальные образования выступают лишь как концы ветвей своеобразного “генеалогического древа”, торчащие на поверхности, сами же ветви и корни скрыты в тумане прошлого. Только их творческая реконструкция позволяет в полной мере понять и сущность современных явлений»[12].
По мнению И. В. Блауберга и Э. Г. Юдина, исторический подход представляет постановку вопроса о типах изменений, претерпеваемых объектом. Из многообразия этих типов он выделяет те, которые могут рассматриваться как факторы или причины, определяющие целостный процесс развития[13].
Таким образом, процесс развития предстает не как простая последовательность состояний исследуемого объекта, а как его восхождение к новым, более высоким и совершенным формам существования. При этом высшие формы объекта выступают как продукт развития форм низших.
В соответствии с этим положением исторический метод познания не сводится и не ограничивается изучением изменений объектов во времени.
Он включает в себя необходимость исследования изменений и становления системы в связи с конкретными условиями существования и взаимодействия данной системы, в связи с направленностью развития, определяемой структурой системы, образованной всей предшествующей историей развития данного вида предметов[14].
Здесь же уместно заметить, что анализ исторического события сводится не только к установлению некоторого общего закона, лежащего в основании этого явления, но и предполагает воспроизведение индивидуальных событий в их конкретно-исторической ситуации, что позволяет использовать весь арсенал не только средств научного анализа, но и образно-художественного воспроизведения предмета, проникновения в личный мир индивидов, членов этого общества, психологического сопереживания[15].
Таким образом, в соответствии с принципом историзма[16] всякое познаваемое явление должно рассматриваться с позиций его возникновения и развития.
Понимание системного объекта также возможно лишь в рамках исторического подхода к анализу системы, т. е. понимания ее данного состояния как исторически развившегося и развивающегося[17].
Как известно, всякий процесс развития представляет собой единство дискретности и непрерывности.
Одним из положений принципа историзма является понимание развития как смены ряда этапов, каждый из которых рассматривается как относительно завершенный и устойчивый[18].
Отдельные рассматриваемые вместе этапы развития могут, в свою очередь, составлять более крупные образования – стадии.
Система криминалистических методик как динамическая система комплексов научно обоснованных рекомендаций по наиболее эффективной организации и осуществлению расследования и предотвращения определенных категорий преступлений имеет свою продолжительную историю, также складывающуюся из ряда стадий и этапов[19].
Возникновение первых методик расследования преступлений было обусловлено потребностями государства в сфере борьбы с преступностью.
Человечеству всегда было присуще стремление к установлению истины в вопросах, касающихся определения виновности конкретных членов общества в совершенных преступлениях.
Народы всех времен стремились добывать истину, правду в уголовных делах, судить за правду и оправдывать за правду. Римские XII таблиц (кто, что, где, когда, чем, зачем и как), последующие законодательные акты, Русская Правда, криминалистическая и процессуальная литература полны обсуждений о том, как найти истину в уголовном процессе[20].
Таким образом, к истории, а точнее предыстории криминалистических методик следует отнести и тот длительный период накопления эмпирических знаний по организации расследования преступлений, который предшествовал появлению теоретических основ современного расследования и возникновению первых комплексов методико-криминалистических рекомендаций и продолжался вплоть до середины XIX столетия.
О необходимости и важности изучения истории криминалистической методики говорили видные ученые-криминалисты[21].
Хотя в юридической литературе имеются подробные исследования истории правосудия, но, как справедливо замечает И. А. Возгрин, вопросы развития розыска и организации расследования преступлений в них не нашли достаточного освещения[22].
Рассмотрению этих вопросов посвящены следующие параграфы.
Итак, «изучая предков, узнаем самих себя» (В. О. Ключевский)[23].
§ 2. Расследование преступлений в древности и раннем средневековье
Расследование является одной из самых старых разновидностей человеческой деятельности. В самых примитивных формах эта деятельность существовала и в глубокой древности[24].
Формы же разбирательства и отыскания истины в «уголовных»[25] делах в разное время и у разных народов претерпевали определенные изменения. По мере накопления знаний об окружающем мире, по мере экономического развития сложившиеся на определенный исторический период формы и способы отыскания истины в делах о преступлениях уходили в прошлое, постепенно заменяясь новыми, более совершенными, более надежными.
Древнейшим источником права был обычай. Первобытное родовое общество с его чрезвычайно слабыми общественными связями и неопределенностью правовых отношений между отдельными людьми и родами видело в преступлении зло, которое должно уничтожаться таким же злом. «Око за око, зуб за зуб» – таков основной принцип родоплеменных «уголовно-правовых» отношений.
В древности, вероятно, судопроизводство было сопряжено с религиозными обрядами: жертвами, жребиями и присягами. Суд и расправа чинились на народных собраниях (вечах)[26].
Все отношения между первобытными людьми, в том числе случавшиеся распри, разбирались в соответствии с чувствами и представлениями о справедливом и несправедливом. Мерилом доказанности совершения опасного деяния была его очевидность, главным образом, в глазах потерпевшего. Обиженный человек был сам судьей и исполнителем приговора. При такой патриархальной форме суда основными средствами правосудия были месть и расправа, чинимые одними представителями общества над другими с одобрения всех членов племени или его старейшин[27].
