Вадим Белоусов - Кто главнее?
— Если ничего не удастся сделать, придется обращаться к кому-то на стороне. — Внушительного вида мужчина, по всему видно — инженер, сунул руку в карман и на ходу извлек из него свернутый в трубку чертеж.
— Все же довольно сложная штуковина, — продолжил его мысль цеховой мастер, сосредоточенный сухощавый человек с близорукими глазами. Надев очки, он протянул руку к чертежу: — Разрешите еще разок взглянуть.
Инженер-технолог протянул ему чертеж.
На ходу невозможно было всмотреться во все его подробности, но мастеру это и не требовалось. Он рассеянно посмотрел на чертеж, охватывая лишь общий облик сложной металлической детали, изображенной на нем, а сам в это время думал совсем о другом. Он представлял лица рабочих-станочников вверенного ему участка, перебирал их одно за другим, прикидывая, кто из них смог бы на своем станке изготовить столь сложную, даже замысловатую деталь. Много в цехе хороших специалистов, но слишком уж сложна работа. Возможно, только двое-трое из них справились бы с ней, но сколько это займет времени? Мастер вернул чертеж инженеру. Тот взял его безразлично, даже не повернул головы в сторону мастера, не надеясь услышать от него ничего хорошего.
— Напрасно вы думаете, — продолжал задетый за живое мастер, — что работенка эта не по силам моим ребятам. Я думаю, сделать ее все-таки можно…
— Сколько времени потребуется вам для этого? — Полное лицо инженера на какую-то секунду выразило интерес.
— Я думаю, недели две, не меньше.
— Слишком много.
Пришедшие вместе с мастером и технологом двое людей — заказчики этой сложнейшей детали — не вмешивались в разговор. Говорить о том, что деталь позарез нужна производству, что без нее сорвется важнейший заказ, было не нужно. И мастер, и инженер это прекрасно понимали сами. Сделали все, что от них зависящее, чтобы помочь производству. Теперь оставалась последняя надежда — на литейный цех.
Деталь, которую станочник с величайшими муками вытачивал бы целых две недели, могла быть отлита за считанные минуты… Если, конечно, литейный возьмется за эту работу. Сложная форма детали и многочисленные каналы, выступы, углубления делали ее трудной даже для литейного производства. При любых других обстоятельствах, видимо, последовал бы отказ. Но сейчас литейка была последним шансом. Потому-то технолог и не пошел сюда один, а позвал мастера механического цеха, рабочих-сборщиков, чтобы в литейке лучше поняли положение.
Одно дело — когда начальник скажет: надо сделать деталь, совсем другое — когда о том же самом попросит рабочий, которому с этой деталью еще предстоит повозиться.
Озабоченная группа шла по цеху, и рабочие, видимо уже догадавшиеся, что речь пойдет о необычной работе, провожали ее внимательными взглядами, стараясь угадать, к кому, в какую бригаду пожалуют «гости».
А шли они в бригаду Игоря Кузьмича Стешина — бригадира комплексной бригады, куда входили и формовщики и сталевары. Литейщик он был старый и опытный. Внешне строгий, с лохматыми бровями и крючковатым носом, он поначалу выглядел неприветливым, тем более что любил прикрикнуть, стукнуть кулаком по столу. Но кто знал его получше, не обижался: в душе это был человек незлобивый и отменный мастер.
— Вот пришел к тебе, Игорь Кузьмич, — обратился к нему технолог, — за помощью.
— Всем только и помогай, — буркнул литейщик, в душе довольный, что, по-видимому, с очень необычным делом обратились именно к нему.
Не обращая внимания на его реплику, технолог развернул чертеж.
— Смотри-ка сюда, Игорь Кузьмич. Деталь эта вот так нужна заводу. — Он провел ребром ладони по горлу.
Литейщик, насупившись, взял чертеж, углубился в его изучение. Неожиданно выпрямившись, сунул его обратно:
— Нет, не возьмусь. Пускай его дед-мороз делает из сосулек.
— Ты не торопись, Кузьмич, — вступил в разговор мастер механического цеха. — Подумай, нашим ребятам над этой штукой полмесяца трудиться. А она сейчас нужна. Не ему, — он сделал жест в сторону технолога, — а всему заводу.
— Вот вы и делайте у себя в механическом, а здесь не ювелирная мастерская. Не выйдет у нас такая деталь, — упорствовал литейщик.
Неизвестно, чем закончился бы этот разговор, если бы в него не вступил один из молчавших до сих пор судосборщиков. Он положил свою тяжелую, привыкшую к железу руку на плечо литейщика:
— Послушай, друг, Игорь Кузьмич. Ты вот здесь куражишься: не могу, не хочу, — тепло у тебя в литейке, мухи не кусают, а мои ребята на двадцатиградусном морозе работают да на ветру который уже день! Специально, чтобы эту деталь установить как можно раньше…
Подбородок Кузьмича вздрогнул от обиды:
— Да я не против, но…
— Если не против, то давай трудись, — оборвал его судосборщик.
На минуту задумался Кузьмич. Работа и в самом деле была почти невыполнимой. Взяться за нее и не выполнить — это было не в его правилах. Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Но в то же время у него не было ни малейшей надежды, что отливка получится. Больше того, он почти наверняка знал, что ни один литейщик за нее не возьмется. Особенно его смущали два замысловатых наклонных канала в детали.
А что, если…
Литейщик снова потянулся к чертежу.
— Что это? — спросил он у технолога.
— Перепускные каналы.
— Выпрямите их, тогда возьмусь за работу.
— Не имею права. — Технолог виновато посмотрел на судосборщиков. — Чертеж не мы утверждали. Впрочем, попробуем. — Он бросился заказывать междугородний телефонный разговор. Как назло, короткие гудки не давали соединиться с конструкторами — линия была перегружена. Наконец это ему удалось.
Из конторы он вышел с сияющим лицом.
— Можете начинать работу. Чертеж мы сейчас выправим, каналы разрешили сделать прямыми.
— Ну, с богом, — улыбнулся бригадир судосборщиков.
— Не подкачаем, — уверенно тряхнул головой литейщик, — постараемся.
— Вот что, Игорь Кузьмич, — технолог, собравшийся было уйти, на минуту задумался, — если уж ты согласился, то теперь никто не имеет права отказаться. Попросим-ка мы еще одну бригаду отлить вторую деталь, для подстраховки. Кого бы ты рекомендовал?
Игорь Кузьмич не ожидал такого оборота дела. Теперь ему придется конкурировать с соседней бригадой. Другой бы на его месте воспользовался удобным моментом, подсказал бы конкурента послабее, чтобы на его фоне выглядеть выигрышнее. Но не таков был старый мастер. Ответил честно, назвал фамилию бригадира, который мог тягаться с ним на равных.
— Советую Панкратова, — сказал он без особого восторга.
— Ну и хорошо, пусть будет Панкратов, — согласился технолог. — Приступайте к работе, с вашим начальством все согласовано, — бросил он уже на ходу.
Работа закипела сразу в двух бригадах. Модель сложной детали уже давно ждала своего часа. Достаточно было только выпрямить на ней каналы, чтобы приступить к изготовлению форм.
Литейный цех на судостроительном заводе не так уж велик, так что обе бригады прекрасно видели, как подвигаются дела у соперников. Сам Панкратов, плотный, краснощекий от постоянного общения с горячим металлом, вроде бы не замечал Игоря Кузьмича, как, впрочем, и последний, но в то же время они пристально следили за тем, как идут дела друг у друга. Они были давними соперниками по соревнованию, никто не собирался уступать — вопрос касался профессиональной гордости каждого. К тому же бригаде, которая первая успешно закончит работу, была обещана крупная премия. Рабочие старались. С особой тщательностью формовщики готовили смесь песка и глины — литейную землю, старательно трамбовали ее на машинах, готовя сложнейшие формы.
Тем временем сталевары закладывали шихту — различные материалы, из которых предстояло сварить первосортную сталь. Работа эта, требующая и в обычных условиях не только умения, но и крайней внимательности, на этот раз делалась с особой тщательностью. Ведь стоило хотя бы немного нарушить пропорции шихты, и деталь, на которую ушло так много энергии, оказалась бы хрупкой, никуда не годной. Правда, дело облегчалось тем, что в литейном цехе были установлены электрические плавильные печи. Они были похожи на закрытые камеры, внутри которых бушевал огонь электродуги, расплавлявшей самый неподатливый металл.
Дуга — нечто без вкуса и запаха, без примесей и грязи — позволяла вести плавку в более чистых условиях, в отличие от других плавильных печей, которые применяются в металлургии, — скажем, общеизвестных и широко распространенных вагранок — массивных шахтных печей.
Почему шахтных? Потому что и в самом деле вагранка похожа на шахту. В ее вертикальное тело, покрытое внутри огнеупорным кирпичом, загружается топливо (кокс), флюсы (известняк, песок, окалина) вперемешку с рудой и металлом. Понятно, что, когда чугун расплавляется, в его составе оказывается немало вредных примесей, избавиться от которых не так-то просто.
