Вадим Белоусов - Кто главнее?
— Вот дела, — протянул он удивленно.
— Не дела, а делишки, — перебил Саша, — дела на заводе. Приходи, сам увидишь.
— Давай еще! — Женя нетерпеливо взялся за дело…
К вечеру весь кухонный стол был заставлен новенькими пуговицами. То и дело к Жене забегали приятели полюбоваться работой. Саша уже ничего не делал. Он восседал в кресле, отдавая приказы, а мы спешили их исполнить: нарезали проволоку, гнули ушки, делали новые формочки.
На выпускной вечер весь класс явился в пиджаках, украшенных Женькиными «графскими» пуговицами, а когда по традиции мы отправились встречать белую ночь на набережную Невы, то еще издали узнавали друг друга по белым пятнышкам оловянных пуговиц, хорошо заметных даже в сиреневом ночном полумраке.
Эту историю я не раз вспоминал, бывая на литейном производстве судостроительного завода. Вспомнил реплику Саши о том, что на заводе настоящие дела, в отличие от наших делишек. Понял я и то, почему Саша — шестнадцатилетний паренек, еще не успевший стать настоящим мастером, — с такой гордостью говорил о своей профессии формовщика. Нужна она на многих предприятиях, а на судостроительных просто необходима.
Немало изделий получают корабелы с металлургических предприятий: стальной прокат, фигурное железо — уголковое, тавровое — полосы, которые в поперечном разрезе образуют букву «Т», двутавровое, похожее в сечении на двойное «Т». Только есть на судах детали, которые под силу немногим заводам. Их делают на месте в литейном цехе предприятия.
Многотонные отливки не зальешь в форму из алюминиевой фольги. Едва соприкоснувшись с расплавленной сталью, она моментально расплавится. Многие, казалось бы, надежные и стойкие материалы при соприкосновении с кипящим металлом оплавляются, сгорают или неузнаваемо деформируются. Во что же вылить сталь, какая форма может ее выдержать?
Как ни странно, выручают формовщика очень простые и хорошо известные всем вам материалы — песок и глина. Та самая глина, по которой вы скользите после дождя, тот самый песок, на котором вы любите загорать летом. Но требования к песку и глине у формовщика повышенные.
Устраиваясь на пляже, мы с вами не обращаем внимания, велики ли зерна песчинок под подстилкой, для формовщика же чрезвычайно важно, чтобы песок не был слишком мелким. В поперечнике песчинки должны быть не меньше двух десятых миллиметра, иначе хорошая форма не получится.
К глине — тоже особые претензии.
Если нас спросят, какая форма у глины, мы, вероятно, ответим, что формы у нее вообще никакой нет. Бесформенная она. Оказывается, нет. Посмотрев на частицы глины в сильный микроскоп, можно заметить, что она, как и песок, состоит из частиц — чешуек — размером всего лишь в одну тысячную миллиметра. И это тоже очень важно для формовщика. Именно такая глина гарантирует ему хорошее качество формы.
Глина и песок, идущие на форму, смешиваются. Теперь они называются формовочной смесью. Делается она в строгой пропорции. Если песка или глины в ней будет больше или меньше необходимого количества, может произойти брак литья.
Слово «брак», пожалуй, более древнее, чем даже сама специальность формовщика. В окрестностях города Асуана в Египте были каменоломни эпохи фараонов. Здесь тысячи рабов тесали каменные блоки для знаменитых египетских пирамид. Большинство громадных каменных плит ушло на строительство фараоновых гробниц, но многие так и остались лежать в каменоломне и пролежали до наших дней; оказалось — они бракованные! Так что и в те далекие времена люди хорошо знали, что такое брак. К сожалению, слово это не исчезло со временем и в наш век научно-технической революции еще довольно часто приходится с ним встречаться.
Кому из вас не приходилось видеть раковинки и трещинки на самых разных изделиях — утюгах, сковородах, деталях автомобилей и мотоциклов. Это следы недоброкачественного литья. Расплавленная сталь, вливаясь в форму, вызывает обильное выделение газов. Они должны беспрепятственно выйти наружу сквозь стенки формы. Иначе пузырек газа, вытеснив металл, образует ту самую раковину — пустоту в стали, которая позже может привести к поломке детали и аварии на судне.
Непонятно — форма должна быть легко проницаемой даже для газа и одновременно достаточно прочной, чтобы выдержать вес влитого в нее металла! Как совместить столь противоречивые свойства? В каком необычайном материале они могут мирно уживаться? Все в той же формовочной смеси из песка и глины. Потому-то с такой тщательностью выдерживаются их пропорции, ибо от них зависит прочность и качество отливки.
Выверив количество песка и глины, формовщик должен их хорошо перемешать. Если теперь посмотреть через микроскоп на частицу получившейся формовочной смеси, она окажется похожей на горку, сложенную из обмазанных клеем камешков.
Клей — это глина, она обволакивает камешки-частицы песка, прочно скрепляет их — можно сказать, цементирует. Между камешками остаются щели-поры, через которые впоследствии выйдут наружу литейные газы. Если бы формовщик допустил небрежность или отвлекся и ввел в формовочную смесь больше глины, чем предусмотрено технологией, или меньше песка, поры закрылись бы липкой массой. Отвод газов станет невозможен. Вместо того чтобы выйти наружу, они многочисленными пузырьками проникнут в металл и сделают его похожим на пористый шоколад.
Вот почему одно из главных требований, которые предъявляются к формовщику, — тщательность и аккуратность. То, что предписывает ему технология, должно пунктуально выполняться, иначе продукция, отлитая в его формах, будет заведомым браком.
Теперь, зная, что такое формовая смесь, пора познакомиться и с самими формами. Увидев их впервые, я невольно вспомнил наши «графские пуговицы». Как и в импровизированной кухонной «литейке», перед разливкой металла здесь готовятся формы. Берется деревянная или металлическая модель, которая выполняет в данном случае роль пуговицы. Ее устанавливают в так называемой полуформе, которую заполняют формовочной смесью. Смесь плотно утрамбовывают, чтобы она как можно лучше прилегала к модели. Потом прокалывают отверстия, через которые мог бы выходить газ (ведь тех пор, которые есть в формовочной смеси, может не хватить для его отвода). Когда эта работа закончена, полуформу переворачивают. Она оказывается как бы внизу всей конструкции, соответственно и называется нижней полуформой. Теперь очередь за верхней, она делается примерно таким же способом. Когда обе полуформы готовы, модель удаляют.
Дело это очень сложное. Справиться с ним порой трудно даже бывалому формовщику. Вспомните, как дети играют в куличики, — набивают ведерко песком, трамбуют его, прихлопывая ладошкой. Потом переворачивают и начинают осторожно снимать ведерко. Сначала из-под него показывается вполне подходящий кулич — гладкий, без задиров, но когда ведерко снимается полностью, вдруг отваливается часть кулича — чаще всего верхняя, ведь она хуже всего утрамбовывается.
Так и при формовке — иногда часть формы откалывается сама, иногда ее случайно задевают каким-нибудь предметом. Бывает и так, что сложная конфигурация модели оставляет в форме до крайности витиеватый рисунок со многими слабыми местами, грозящими рассыпаться. Вот где формовщику нужен весь его опыт и терпение. С величайшей осторожностью извлекает он модель, стараясь не повредить драгоценное изделие.
Специальные устройства позволяют безбоязненно извлекать модели самого сложного рисунка — ни один кусочек при этом не откалывается от форм. Словом, преобразилась древняя профессия, стала доступнее, легче. Но это вовсе не означает, что уменьшилась ответственность формовщика, что теперь он может позволить себе неаккуратность или невнимательность. Как раз наоборот — именно теперь он должен быть еще собраннее, чем когда бы то ни было. Ведь теперь он следит не только за своими руками, но и за многими механизмами, облегчающими его труд.
Если когда-нибудь вам скажут, что профессия рабочего скучна, однообразна, не верьте. Это могут говорить лишь те, кто еще не постиг как следует своей специальности, или нытики и пессимисты, которые встречаются не только среди рабочих, но и среди артистов, летчиков, врачей — словом, людей всех профессий. Зато если вам повезет и вы встретитесь с человеком увлеченным, знающим свое дело, послушав его, вы поймете, что чуть ли не каждый день для него событие — волнующее, ответственное, требующее самообладания и мужества…
В самом начале смены в литейный цех пришло несколько посторонних. И хотя они были одеты в такие же спецовки, все в цехе обратили на них внимание. Не потому, что это были люди из другого цеха — «визитеров», заходящих по разным делам, здесь всегда было много, — а потому, что держались они как-то по-особому. Их лица были озабочены, они шли по цеховому пролету тесной кучкой, изредка обмениваясь репликами.
