Уинстон Черчилль - Костюченко Ирина

Черчилль услышал голос 22-летней Мэри, своей младшей дочери. Она часто сопровождала отца в поездках, выполняя обязанности личной помощницы. Ведь секретари и стенографистки надолго не задерживались у мистера Черчилля — слишком тяжел он был в общении. «А ты, моя дорогая, — говорил он Мэри, смеясь — можешь уволиться от меня разве что замуж».

— Вы заметили, что сейчас ночь?! — рявкнул Черчилль.

— Мистер Черчилль, получены результаты выборов! Данные из Лондона! Вы же не хотите узнать все утром, когда будет официальное обнародование? — спросил Клемент Этли, лидер Лейбористской партии и главный конкурент консерваторов.

— Подождите пару минут! Я оденусь!

Черчилль, при всей своей самоуверенности, был реалистом. Выборы в Великобритании состоялись еще 5 июля. Осознавая, что убедительная победа партии тори, возглавляемой им самим, вызывает определенные сомнения, Черчилль нехотя взял с собой Этли на Потсдамскую конференцию. Эти полторы недели он потратил на то, чтобы ввести возможного преемника в курс всех дел. Объяснял, учил, рассказывал о каждом из участников, его психологии, интересах, особенностях. С тяжелым сердцем, но максимально искренне. Нужно ли было учить этому Этли, если выиграют тори? Смогут ли лейбористы, проклятые лейбористы оценить все, о чем он, Черчилль, предупреждал и чему учил, если они выиграют? Однажды он назвал их «полукоммунистами»… Был небольшой скандал, который удалось замять, — слишком популярным был он, лидер страны, который выиграл безнадежную войну. Однако своего мнения относительно лейбористов и лично Этли Черчилль не изменил.

«Сейчас мы обо всем узнаем, — думал он, всовывая влажные руки в рукава любимой пижамы. — Не сказать ли, чтобы мне принесли нормальную одежду? Хотя… оденусь для официального объявления. А сейчас — пусть терпят меня таким. Недолго осталось».

Тем не менее, он взял полотенце и протер старинное зеркало от пара. Причесал седые редкие волосы, почистил зубы и похлопал свои «бульдожьи» щеки одеколоном. Черчилль даже затянул потуже пояс халата на животе и подмигнул левым глазом своему изображению в зеркале. «Идем, старик! Перед смертью не надышишься», — подумал он и решительно повернул бронзовую ручку.

— Доброй ночи, господа, — сказал Черчилль, пытаясь говорить бодрым голосом. — Простите за мой вид — много работы, не успеваю принимать ванну в урочное время.

В большой комнате, оборудованной под приемную, собралось около десятка человек. Было видно, что все одевались впопыхах — кто-то спал после тяжелого дня и половины рабочей ночи, кто-то готовился ложиться. Лишь трое из присутствующих мужчин имели приличный вид — они прибыли самолетом из Лондона полчаса назад. Один из них держал конверт с печатями и надписью «совершенно секретно».

Именно он заметил:

— Мы привезли результаты выборов от 5 июля. Это окончательные данные, пересчитанные и уточненные. В вашем присутствии мы открываем это письмо. Клянемся, что не знаем его содержания.

Второй человек сломал печати и передал документ третьему из лондонских посланников. Тот развернул бумагу и зачитал хорошо поставленным голосом:

— Парламентские выборы, состоявшиеся в Великобритании 5 июля 1945 года, были первыми демократическими выборами с 1935 года. На протяжении 10 лет выборы не проводились в связи с ведением военных действий в Европе. В нынешних выборах приняли участие 24 073 025 граждан. По результатам подсчета голосов за Лейбористскую партию, лидер Клемент Этли, проголосовало 11 967 746 избирателей, или 49,7 % от общего числа избирателей. За консервативную партию, лидер которой — нынешний премьер-министр Уинстон Черчилль, проголосовало 8 716 211 избирателей, что составляет 36,2 % от общего количества голосов. За Либеральную партию, которую возглавляет Арчибальд Синклер, проголосовало 2 177 938 избирателей или 9 % от общего количества…

Черчилль нашел в себе силы дослушать до конца. «Эрнест Браун». «Независимые». «Национальное правительство». «Общее богатство». «Партия Уэллса». «Дуглас Янг». Но эти и остальные слова не имели значения. Он узнал о самом важном.

Единственный раз, когда Уинстон напряг слух, была фраза «Гарри Поллит, коммунистическая партия». «0,4 %, два места в парламенте», — услышал Черчилль. Услышал — и выдохнул. Несмотря на сокрушительное поражение консерваторов и убедительную победу этих проклятых лейбористов — коммунисты в парламент Великобритании практически не попали. Он знал, что не зря прожил эти годы — возглавляемая им страна выиграла самую страшную войну всех времен. Но теперь он убедился, что защитил не только независимость страны — он отстоял ее демократический образ жизни. Правильный, неправильный — но демократический.

Документ был дочитан. Черчилль взглянул на Этли. Тот излучал безудержную радость. Нынешний премьер жестом предложил своему преемнику высказаться.

— Кажется, все очевидно, — сказал Этли, склонив голову чуть в сторону. — Однако, полагаю, до официального обнародования результатов первенство за вами, мистер Черчилль.

— Поздравляю вас и искренне благодарю за благородство, — заплямкал губами Уинстон. — И не надейтесь, что это будет моя последняя речь! Я еще буду критиковать вас в парламенте!

Вытянувшиеся, как на параде, присутствующие сразу расслабились. Да, чувство юмора и умение вести за собой никогда не изменяло Черчиллю.

— А теперь, — продолжил он, — когда стало понятно, что британцы просто хотят увидеть новое лицо, не ассоциирующееся с войной, позвольте мне отдохнуть. Я привык покидать любые сборища относительно свежим. Еще раз поздравляю, мистер Этли, и доброй ночи.

С этими словами Черчилль проводил всех в коридор. Только дочку он попросил задержаться.

— Папа… — сказала она. — Так обидно, что консерваторы проиграли! Зато можно наконец выспаться!

— Не сегодня, Мэри. Не сегодня. Завтра поспим. А сейчас придется немного потрудиться — завтра же нужно кое-что сказать этим журналистам.

Отец ласково похлопал дочь по плечу. Она посмотрела на часы, которые показывали четыре часа ночи, покорно взяла бумагу, карандаш и стала стенографировать.

Утром, еще до начала работы «большой тройки», была созвана пресс-конференция. Объявили результаты. Поздравили, посочувствовали. Выступил Этли — он явно всю ночь писал и учил пространную и пафосную речь. Затем пригласили Черчилля. Он также поздравил преемника и сказал:

— Знаете, господа, я понимаю британцев. Это первые нормальные выборы за 10 лет. А за такое время и муж с женой могут надоесть друг другу.

Толпой прокатился смешок, но Черчилль продолжил:

— Если так произошло, то нужны ли взаимные обвинения? Лучший способ восстановить любовь — какое-то время отдохнуть друг от друга.

В толпе опять кто-то хохотнул. Но Уинстону было что сказать — недаром он ночью мучил Мэри.

— То же самое можно сказать о наших избирателях. Им надо отдохнуть от консерваторов, а нам — от власти! Чтобы потом, переформатировавшись, с новыми силами и идеями побороться за сердца и голоса британцев.

Ему зааплодировали. Он неоднократно слышал такую реакцию: понимал, как ее добиться, знал, как перейти от шуток к призывам, как от проблесков пафоса — стыдливо спрятаться в иронию. Черчилль продолжил.

— Можете не верить, но главный результат, который меня искренне порадовал, — это минимальное число голосов за коммунистов! Несмотря на их победы на фронте, вопреки активной агитации среди рабочих, даже несмотря на то, что многие ученые и представители творческой интеллигенции сочувствуют сталинистам… Я сейчас скажу банальность — мне сегодня нельзя! В коммунистических странах — выборов как таковых нет. Все зависит от прихотей первого лица. А по моему глубокому убеждению, насколько бы умным и непогрешимым ни был лидер государства, его власть следует ограничивать. В нашем свободном мире — выбор есть, и так должно быть всегда. Людям свойственно ошибаться, но они должны иметь механизм для исправления ошибок. Это и есть демократия. Это и есть наш образ жизни. Поэтому поздравляю моих оппонентов — но не врагов!