Валентина Крутецкая - Разбор стихотворений школьной программы по литературе. 8-11 классы
Лермонтов использует сравнения: Поэт «угас, как светоч»; увял, как «торжественный венок»; погиб, «как тот певец… воспетый им…» (сравнение с Ленским – персонажем из романа в стихах «Евгений Онегин»). Можно отметить также перифразы (Угас… дивный гений, / Увял торжественный венок), метафоры (на ловлю счастья и чинов; Свободы, Гения и Славы палачи; жалкий лепет оправданья; злобно гнали… дар; И прежний сняв венок – они венец терновый, / Увитый лаврами, надели на него); ассонансы (поникнув гордой головой) и аллитерации (пал оклеветанный молвой).
В стихотворении много риторических вопросов. Такие вопросы ставятся не для того, чтобы получить на них ответ, а чтобы заострить внимание: «Зачем… / Вступил он в этот свет завистливый и душный / Для сердца вольного и пламенных страстей? / Зачем он руку дал клеветникам ничтожным, / Зачем поверил он словам и ласкам ложным, / Он, с юных лет постигнувший людей?».
В этих строчках использован и другой стилистический приём – параллелизм, то есть одинаковое синтаксическое построение соседних предложений, что придаёт поэтической речи особую выразительность. Не случайно повторение слова зачем в начале предложений. Этот приём, называемый анафорой, также усиливает эмоциональность.
В стихотворении есть литературные реминисценции. (Реминисценция – это воспроизведение автором образов, отсылающих читателя к другому, известному ему произведению). Так, начало стихотворения Лермонтова: «Погиб Поэт! – невольник чести…» – напоминает читателю о строках из пушкинской поэмы «Кавказский пленник»: «Когда я погибал, безвинный, безотрадный, / И шёпот клеветы внимал со всех сторон…». Другая строчка («Поникнув гордой головой») напоминает о стихотворении Пушкина «Поэт» («не клонит гордой головы»).
Стихотворение написано четырёхстопным ямбом, во второй части – вольный ямб. Использованы различные способы рифмовки: перекрёстная, кольцевая, парная.
«Когда волнуется желтеющая нива…» (1837)
Когда волнуется желтеющая нива,
И свежий лес шумит при звуке ветерка,
И прячется в саду малиновая слива
Под тенью сладостной зелёного листка;
Когда, росой обрызганный душистой,
Румяным вечером иль утра в час златой,
Из-под куста мне ландыш серебристый
Приветливо кивает головой;
Когда студёный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он, —
Тогда смиряется души моей тревога,
Тогда расходятся морщины на челе, —
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
Стихотворение написано М. Ю. Лермонтовым в феврале 1837 года, когда поэт находился под арестом в здании Главного штаба в Петербурге за стихотворение «Смерть Поэта». К нему пускали лишь камердинера, приносившего обед. Хлеб ему заворачивали в серую бумагу. На этой бумаге с помощью спичек и печной сажи было написано это произведение.
У стихотворения нет названия, но уже его первая строчка заинтересовывает читателя: что же происходит, когда «волнуется желтеющая нива»?
Всё стихотворение состоит из одного предложения. Первая, вторая и третья строфы – это всё придаточные предложения времени, причины и условия (когда), которые раскрывают значение одного главного предложения.
Композиционно стихотворение делится на две части. В первой части изображены картины природы – каждая строфа начинается со слова когда. Во второй части описаны чувства лирического героя – они возникают тогда.
Изображая природу, поэт рисует не одну, а несколько поэтических взаимосвязанных картин. Он рассказывает, как «волнуется желтеющая нива» при лёгком звуке ветерка, как свежий лес задумчиво шумит, как «прячется в саду малиновая слива», как «студёный ключ играет по оврагу». В этих пейзажных зарисовках Лермонтов олицетворяет природу: ландыш «приветливо кивает головой», ключ лепечет «таинственную сагу».
Изображая любимые пейзажи, поэт рассказывает о бесконечно обновляющейся природе – о разных временах года. Это и осень (желтеющая нива), и весна (свежий лес; ландыш серебристый), и лето (малиновая слива).
Стихотворение богато художественно-выразительными средствами. Поэтические эпитеты создают атмосферу лирической таинственности (тень сладостная; румяный вечер; смутный сон; таинственная сага). Лермонтов использует характерные для его творчества цветовые эпитеты (желтеющая нива; малиновая слива; зелёный листок). Из художественных средств поэт использует также анафору (И счастье я могу постигнуть на земле, / И в небесах я вижу Бога…).
В первой строфе дана широкая пейзажная панорама: поле, лес, сад. Затем поэт суживает художественное пространство, остаются только слива, куст, ландыш. Но потом пространство снова расширяется – оно вместе с бегущим студёным ключом прорывается за горизонты:
Когда студёный ключ играет по оврагу
И, погружая мысль в какой-то смутный сон,
Лепечет мне таинственную сагу
Про мирный край, откуда мчится он…
Художественное пространство становится бесконечным. Эта картина – кульминация стихотворения.
В заключительном четверостишии поэт говорит о чувствах своего лирического героя. Четыре стиха – и четыре важных преображения в человеке:
«Тогда смиряется души моей тревога» – преображение внутреннего мира; «Тогда расходятся морщины на челе» – изменение внешнего облика; «И счастье я могу постигнуть на земле» – возможность восприятия ближнего мира; «И в небесах я вижу Бога…» – возможность восприятия дальнего мира, мироздания. Ощущение покоя, безмятежного счастья, гармоничности мира даёт лирическому герою природа. И эта сопричастность с природным миром позволяет поэту сказать:
И счастье я могу постигнуть на земле,
И в небесах я вижу Бога…
Первая строфа стихотворения – шестистопный ямб, во второй и третьей строфе чередуются шестистопный и пятистопный ямб, последняя строфа – шестистопный ямб, но последняя строка укорочена (четырёхстопный ямб). Лермонтов использует перекрёстную и кольцевую (в последней строфе) рифмы.
Бородино (1837)
– Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
– Да, были люди в наше время,
Не то что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то Господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилёг вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рождён был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражён булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пёстрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди;
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не Божья воля,
Не отдали б Москвы!
В 1837 году Россия отмечала юбилей – 25 лет победы над армией Наполеона в Отечественной войне 1812 года. В церквях шли молебны в память о погибших, состоялась торжественная закладка Храма Христа Спасителя в Москве. К этой знаменательной дате М. Ю. Лермонтов написал стихотворение «Бородино». Впервые к этой теме поэт обратился ещё в раннем юношеском произведении «Поле Бородина» в 1830 году. Из этой первоначальной зарисовки и выросло знаменитое «Бородино».