Эдуард Успенский - Грамота
— Чтобы записать звук «У», нужны были две палочки. А чтобы записать звук «А», нужно уже три.
Она написала букву «А». Все ученики тоже написали три палочки и сказали:
— А-А-А.
— Чтобы записать звук «Ш-Ш-Ш», надо уже четыре палочки. Ну-ка, попробуем.
Они все попробовали, и у них получилось:
«Ш-Ш-Ш-Ш».
Правда, буквы были очень уж кривоноговатые.
— Мы уже грамотные? — спросила Бабешка-Ягешка.
— Боюсь, что нет. Вы знаете только три буквы алфавита, а надо знать их тридцать три.
— Что такое афал-вит? — спросила Бабешка.
— Не афал-вит, а алфавит, — поправила учительница. — Это все буквы русского языка вместе взятые. Я вам сейчас его покажу.
Она принесла и повесила на стенке такую таблицу:
Она сказала:
— Это и есть алфавит. Еще можно говорить «азбука».
— Мне азбука больше нравится, чем этот ахренит, — вмешался Кощейчик.
Емеля поправит:
— Не ахренит, а офанорит!
— Сам ты офанорит! — вмешалась Бабешка-Ягешка. — Когда он абалдит!
— И не «абалдит» и не «ахренит», а «АЛ-ФА-ВИТ»! — возразила Ирина Вениаминовна. — Очень легко запомнить:
Алфавит, алфавит
Он умен и деловит.
— Как я! — добавил Емеля. — Как я!
— А вот мы сейчас проверим твою умность и деловитость, — сказала Ирина Вениаминовна. — Посмотрим, сумеешь ли ты записать букву «Я». Эту букву очень трудно писать. Надо сначала нарисовать кружочек, а потом приставить к нему две палочки. Вот так — «Я».
Наши герои попробовали писать букву «Я», и у них у всех получились очень корявые буквы.
— Я поняла, — сказала Ирина Вениаминовна. — Нам надо набивать руку. Мы будем вырабатывать почерк.
— Кого мы будем набивать? — спросил Кощей.
— Что мы будем зарабатывать? — спросил Емеля.
— Мы будем вырабатывать почерк. Мы будем учиться писать отдельные части букв. Палочки и крючочки.
Она раздала ученикам тетрадки в линейку и предложила написать много-много палочек и кружочков и крестиков.
Вот так:
////////////////////////////////////////////////////////// //////////////////////////////////////////////////////////
Вот так:
ООООООООООООООООООООООООО ОООООООООООООООООООООООООО
И вот так:
XXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXX XXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXX
Она заглянула Емеле в тетрадку и видит, что там у него ничего нет.
— Это почему, Емелюшка?
А Емеля отвечает:
— Зачем же я буду заборы в тетрадке городить? Я их на улице построю.
Выглянула Ирина Вениаминовна в окно и ахнула — рядом с детским садом забор. Вернее, такая площадка, окруженная заборами разной формы. Передняя часть такая: //////////////////////////, задняя часть такая: ОООООООООООООООО. А по бокам вот что: XXXXXXXXXXXXXXXXXXXX. А в середине этого квадратика какая-то тетенька бегает и ругается со страшной силой.
— Эх, Емеля, — сказала учительница, — и не жалко тебе Щучье Веление на такие пустяки тратить! Такой бестолковый зоопарк городить.
А тетенька, которая в «зоопарке» оказалась, была очень ругательная. Она кричала:
— Караул! Замуровали! Безобразие! Кто посмел заборы с самолета сбрасывать?
— Ирина Вениаминовна, — спросила Бабешка-Ягешка, — можно я слетаю посмотрю, кто там у нас в зоопарк попался?
Не успела Ирина Вениаминовна ответить, как Бабешка вскочила на ближний веник и вылетела в окошко. Она пролетела на бреющем полете над зоопарковой тетей так низко, что почти подмела тетю. Потом вернулась обратно и сказала:
— Там какая-то тетя сидит очень педагогическая.
— Почему? — спросила учительница.
— Она все время кричит: «Дайте мне проделанный отчет о педагогической работе! Дайте мне педагогический отчет о проделанной работе!» И платье на ней в косую линеечку.
— Очень хорошо. Это, наверное, товарищ Кнопкина из Академии Педагогических Наук. Передай ей вот это письмо.
Ирина Вениаминовна дала Бабешке свой «ОТЧЕТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ». И Бабешка полетела назад к педагогической тете гражданке Кнопкиной.
Гражданка Кнопкина кричала во весь голос:
— Как я теперь отсюда вылезу? Лазить через заборы непедагогично!
Тогда прибежал Кощейчик и своей железной рукой вытащил педагогическую гражданку Кнопкину из-за Емелиного забора. А пока Бабешка-Ягешка летала и Кощейчик бегал, деловая гражданка Кнопкина прочла письмо Ирины Вениаминовны.
И стала кричать во все стороны:
— Это не педагогический отчет, это филькина грамота. Вы только прочитайте, что здесь написано!
— Мы же еще не умеем читать! — ответила Ягешка.
— И никогда не научитесь. Потому что вы не признаете настоящих педагогов. Когда вы в последний раз слушали лекцию педагога товарища Хрюкиной?
— Какую лекцию? — спросил Емеля.
— «О влиянии усидчивости на понимаемость».
— Никогда не слушали.
— А где у вас висят учебные пособия типа плакатов? Например, о несъедобных грибах и утопающих?
— Что это за грибы такие утопающие? — спросил Емеля. — У нас в лесу таких не было.
— Не грибы утопающие, а утопающие утопающие. Это такие люди, которым нельзя плавать и играть на воде и бегать по льдинам. Поэтому они тонут в неустановленных местах.
— Нет у нас таких плакатов, — сказал Кощейчик.
— Значит, вас надо закрывать! И мы это сделаем. Только посмотрим ваш концерт. Это будет последняя капля!
Ирина Вениаминовна высунулась в окно и закричала своим ученикам:
— Не отвлекайтесь от учебного процесса! Вас ждет алфавитная таблица!
Гражданка Кнопкина услыхала знакомые слова «учебный процесс», «алфавитная таблица» и успокоилась и затихла, как нервный больной после таблеток. Потом она пошла проверять, как занимаются младшие группы.
А Ирина Вениаминовна сказала:
— Во-первых, что это за безобразие? Почему вы срываетесь с места и бежите, куда вам хочется? Завтра же я начну приковывать Кощейчика на время занятий к ядру, чтобы он никуда не убегал без спроса. Во-вторых, мы совсем забыли о концерте. Давайте начнем репетировать.
— Нет, — сказал Емеля. — Мне не надо репетировать. У меня и так мало Щучьих Велений осталось.
— Мне тоже не надо репетировать, — сказала Бабешка-Ягешка. — Я только что репетировала, я к этой педагогической дурочке летала.
— Так нельзя говорить про старших, — поправила ее Ирина Вениаминовна.
— Это еще неизвестно, кто кого старше. Я хоть и Бабешка, а мне, может быть, уже все двести пятьдесят стукнуло.
— А я пожалуйста, — сказал Кощейчик. — Я сколько угодно могу репетировать. Давайте мне побольше горящих углей.
— А где же их взять сейчас? — спросила Ирина Вениаминовна.
— Не знаю, — сказал Кощейчик. — Может, в котельной?
Они все побежали в котельную. Там в подвале сидел дядя Коля Рабинович и топил паровое отопление. Он не столько топил, сколько сидел и пел народную песню:
Раскинулось море широко
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далеко,
Подальше от милой земли.
Товарищ, я вахты не в силах стоять, —
Сказал кочегар кочегару. —
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.
— Дядя Коля, — попросила Ирина Вениаминовна, — дайте нам немного горячих углей.
— Да сколько угодно, — сказал дядя Коля. — Берите хоть целую корзинку. Только пожара не сделайте.
— Если мы возьмем целую корзинку, мы обязательно пожар сделаем, — сказал Емеля.
— Это почему? — спросила учительница.
— Потому что корзинка загорится.
— Правильно, — согласилась Ирина Вениаминовна. — Да нам и не нужна целая корзинка.
— Нам нужно немного для репетиции, — сказал Кощейчик. — Так с полкастрюльки.
Дядя Коля Рабинович взял металлический совок и достал горсть горячих углей для Кощейчика.
Кощейчик подхватил угли и начал ими жонглировать прямо голыми руками. В темном подвале они так и засверкали, как маленький салют. А потом он все угли проглотил один за одним.
Ирина Вениаминовна и дядя Коля Рабинович даже остолбенели от удивления. А Бабешка-Ягешка и Емеля захлопали в ладоши.
— Тебе, наверное, жарко, — сказал дядя Коля. — Давай запей.
Он протянул Кощейчику жестяную кружку с водой. Кощейчик взял и запил. Из него фонтан пара как вдарит! Все так и рассыпались в разные стороны.
— Прекрасно, — сказала Ирина Вениаминовна. — Если мы этот номер на концерте покажем, всесоюзный успех нам обеспечен. Нас сразу же закроют.
— Почему? — спросил Емеля.
— Потому что педагоги скажут: «Чему вы учите наших детей? После вашего концерта все дети начнут угли глотать».
— Да что же наши дети такие уж дураки? — удивился дядя Коля. — Эти же герои сказочные, им все можно. Плохо вы знаете наших детей.
— Плохо вы знаете наших педагогов! — сказала Ирина Вениаминовна. — Им покажут что-нибудь непривычное, они сразу на стенку полезут.
