Сара Б. Элфгрен - Огонь
Прижавшись к стене, Ида осторожно двигается по коридору. Голос Керстин раздается уже где-то совсем рядом.
— Ты звезда! — говорит она в тот момент, когда Ида с бешено колотящимся сердцем выглядывает из-за угла.
Керстин ради праздника вырядилась в ярко-желтое пончо. На шее у нее среди деревянных африканских безделушек висит кулон со знаком металла. Алисия жует прядь темных волос.
«У нее харизма как у половой тряпки, — думает Ида. — А Керстин называет ее звездой!»
Она снова выглядывает из-за угла. Вытягивает вперед руки. Не успев понять, что происходит, Керстин и Алисия отлетают к другой стене холла и теряют сознание.
Ида пугается.
Что, если она перестаралась?
Она бежит туда.
Но Ванесса уже опередила ее и, проходя мимо, толкнула своим невидимым плечом. Конечно, нарочно. Потом невидимая рука сняла с шеи Керстин и Алисии амулеты.
Анна-Карин и Линнея тоже входят в холл.
— Наверно, будет лучше, если я прикажу им идти домой, — шепчет Анна-Карин и нагибается к неподвижно лежащим на полу Керстин и Алисии.
— Больше так не делай, — Линнея рассерженно смотрит на Иду.
Ида пожимает плечами:
— Проблема решена, не так ли? Охраны больше нет. Проходи. По-моему, это вполне в твоем стиле.
Линнея хмыкает.
Ида смотрит, как Анна-Карин тихо разговаривает с Алисией и Керстин. Они поднимаются и на непослушных ногах бредут к выходу. Бедняги — на них практически подряд воздействовали две ведьмы. А третья еще между делом шарахнула током.
Ида смотрит на лестницу, ведущую в спортивный зал. Снизу опять раздается гром аплодисментов, от которых под ногами вибрирует пол.
Анна-Карин, Линнея и Ванесса подходят к ней. Анна-Карин зажмуривается.
— Они вызывают на сцену претендентов, — шепчет она. — Эрик, Кевин и Рикард.
— Надеюсь, что Рикард не выиграет, — тихо говорит Ванесса. — А то к нему тогда не подобраться.
— Он не выиграет, — бормочет Ида. — Фаворит Хелены — Эрик.
Снова аплодисменты.
— Ничего, справимся, — говорит Ванесса.
— Угу, — мычит Линнея. — В принципе, ситуация для нашей гимназии не новая. Только люди чуть больше зомбированы, чем обычно.
71
Мину становится спокойно и хорошо.
В нее вливается поток мощной энергии, страх проходит. Рука Мину легко покоится на лбу Адрианы, и она чувствует ладонью пульсацию жизненных сил. Мину могла бы забрать их у Адрианы, как забрала у Макса. Но она сосредоточивается и погружается глубже.
Адриана.
Мину погрузилась в ее сознание, мысли, чувства, во все то, из чего состоит ее личность. Мину видит последнее воспоминание. Видит собственное лицо таким, как его увидела Адриана. Чувствует страх Адрианы и ее надежду. Она верит, что Мину ее спасет.
Мину задерживается на этом мгновении. Можно было бы вырвать это воспоминание и следом за ним вытащить наружу целую связку других мыслей. Но она вдруг понимает, что есть другой способ.
Для этого приходится сосредоточиться еще больше. Когда Мину сделала это впервые, ей показалось, что у нее открылся дополнительный орган чувств. Теперь она понимает, что может пользоваться не одним, а несколькими органами чувств одновременно.
Фиговые листочки страха падают, стены рушатся. Воспоминания — это не якорная цепь, тянущаяся куда-то вниз, в подсознание. Воспоминания — это ткань. Тысячи, нет, сотни тысяч нитей сплетаются друг с другом и разбегаются ассоциациями во все стороны, образуя рисунок.
Они не статичны. Они медленно меняются, сталкиваются, сплавляются, расходятся, искажаются, обновляются. Они растут, сжимаются, подавляются, вылезают наружу. Их постоянное движение завораживает.
Из этого потока Мину надо выудить конкретные детали, удалить память о нескольких годах жизни Адрианы.
Казалось бы, задача должна пугать ее своей непосильностью, но этого не происходит. Сомнения, слабости, неуверенность в собственных силах — все человеческое ей сейчас недоступно. Она чувствует себя совершенно свободной. Она контролирует ситуацию.
Мину чувствует пульсацию воспоминаний. Выбирает из них самые яркие. Углубляется в них.
Огонь..
Боль так сильна, что ей кажется, она вот-вот умрет. Она уже мечтает умереть.
Но тут боль отпускает, нет, она просто еще не начиналась, это мгновение, непосредственно предшествующее боли. Мину видит лицо Александра глазами Адрианы, видит его таким, каким его видела Адриана, но одновременно и таким, каким его видела сама Мину. Он моложе, но его лицо так же строго и безжалостно. Без всяких эмоций он поднимает раскаленное докрасна клеймо со знаком металла. И подносит его к обнаженной коже Адрианы.
Мину оставляет это воспоминание и концентрируется на другом.
Высокая женщина со старой серебряной брошью на лацкане пиджака. Она похожа на Адриану. Это ее мать. «Я бы хотела сделать больше», — печально говорит она. Адриана ей не верит. Ненавидит ее. Ненавидит их всех.
Мину видит юношу с черными, коротко стриженными волосами. Он сидит на таком же стуле, какой стоял в зале суда. Нет, это тот же самый стул, Мину уверена. А еще она уверена в том, что этот юноша — Симон, Адриана любит его. Любит всем сердцем, и эта любовь наполняет смыслом ее жизнь. Без него она не может жить. Окружающие смотрят на них косо, но это безразлично Адриане, все окружающие остались в ее памяти смутными тенями. Она видит только Симона. Ему не хватает воздуха. Его магия обернулась против него. Он не может дышать. Он умирает у нее на глазах, и что-то внутри нее тоже умирает.
Мину снова выбирается наружу. И переносится во времени назад.
Два круга и огонь. Круги нарисованы на каменном полу пустой комнаты. Потолок в комнате высокий, бледный свет падает на пол сквозь узкие окна. «Старайся», — слышит она голос мальчика где-то рядом. Она смотрит туда и видит юного Александра, держащего на коленях Книгу Узоров. «Я не могу», — отвечает она. Он захлопывает Книгу и вздыхает. Смотрит на круги. Вспышка синего огня. Александр переводит взгляд на нее. «Ты ни на что не годна», — говорит он и выходит. Она смотрит на синий огонь. И решает не сдаваться. Они еще будут ею гордиться.
Мину идет извилистыми путями воспоминаний, перемещается в более позднее время.
Больничная комната, кровать. Писк аппаратов, шипение насосов. Адриана подходит к кровати и видит неподвижное лицо Макса. Она знает, кто он, и проклинает себя за то, что не поняла его сущность, хоть и проработала рядом с ним целый год. Она смотрит на аппарат искусственного дыхания и взвешивает, не отсоединить ли трубку. Но это положит конец его страданиям. Он не заслуживает такой милости.
Еще дальше вперед.
Адриана приходит в «Хрустальный грот». «Я знала, что ты рано или поздно появишься», — говорит Мона и выдувает облако сигаретного дыма. Адриане претит обращаться к Моне за помощью, но ей нужно средство, которое позволит ей открыто говорить с девочками. Она готова заплатить за это любую цену.
Мину опять меняет направление и перемещается в более близкое прошлое.
Адриана сидит дома в своем кабинете. Она листает тонкие, пожелтевшие от времени страницы, пока не находит то, что искала. Старый, давно забытый текст про то, как ведьма может использовать фамилиариса, чтобы спрятать свои воспоминания, не потеряв их насовсем.
Назад.
Она идет по школьному коридору, ей навстречу двигается Николаус. Он неодобрительно зыркает на нее, но Адриана не обижается. Он симпатичен ей, и Адриана жалеет, что не может ему открыться.
Мину переносится еще немного назад. Видит свое собственное лицо. Она сидит в машине Адрианы. Адриана вытаскивает термос и наливает чай. «Попей», — предлагает она. «Он… магический?» — спрашивает Мину. Обычный «Эрл Грей», — говорит Адриана. Она расстроена. Чувствует себя виноватой. Хочет помочь Избранницам. Но Совет велит не вмешиваться. Они приказывают ей ждать.
Еще назад.
Адриана видит кровь на асфальте. Тело Ребекки уносят. Адриана готова броситься за ним следом.
Назад.
Ребекка сидит в ее кабинете. Она закрывает глаза, и Адриана пытается понять, о чем она думает. «Наверно, нам лучше начать все сначала», — говорит Адриана. Ребекка открывает глаза. «Как ты думаешь, зачем я тебя вызвала?» — спрашивает Адриана. Девочка встает со стула. «Извините, мне нужно идти», — говорит она и выбегает в коридор.
Назад.
Странное воспоминание. Черный ночной лес находится где-то внизу. Мину не сразу понимает, что Адриана смотрит на лес глазами ворона. Он снижается, облетает верхушки деревьев, ускоряется, так что Мину не может различить деталей изображения. Вдруг ворон приземляется на сосну. Слышится голос Николауса: «Добро пожаловать, Избранницы. Вы пришли на это благословенное место в ночь, когда луна окрасилась в красный цвет. Пророчество сбылось!» Ворон спускается ниже, и Мину опять видит себя, в пижаме, и слышит свой собственный тонкий и неуверенный голос: «Что, простите?»
