Зуб Уилкинса - Джонс Диана Уинн

Они отправились в путь. Брат и сестра Пири молча вели велосипеды следом за спутниками. Наконец они добрались до огородов. Все приуныли и разнервничались. Фрэнк охотно признался сам себе, что ужасно боится. Ему вовсе не улыбалось забираться в хижину Бидди, особенно теперь, когда выяснилось, что старуха действительно ведьма. Однако, глядя в спину Мартину, который шагал по тропе вслед за Верноном, Фрэнк неожиданно приободрился. Мартин был ниже Вернона ростом и, наверное, немного помоложе, но вид у него был успокоительно солидный, к тому же он не пытался никем командовать. Командовал у них Вернон. По крайней мере, почему-то получалось, что все слушаются Вернона.

Они разделились еще до того, как завидели хижину Бидди. Вернон и Джесс пошли дальше по тропинке к хижине. Фрэнк и Мартин направились за хижину — для этого им пришлось пробираться сквозь заросли белой травы, через груды ржавых консервных банок и старые велосипедные рамы и по хлюпающему болотцу. Из-под ног поднималась гнилостная вонь. Оба мальчика обливались потом и никак не могли отдышаться.

— Прямо-таки хочется окно открыть, — прошептал Мартин.

Фрэнк кивнул, но ответа так и не выдумал. Ему подумалось, что говорить с Мартином вообще будет очень трудно, но тут они сделали последний рывок и выбрались на твердую почву под ивами, и тогда Фрэнк вспомнил, что собирался кое-что сказать.

— Мы велели сестрам Адамс больше тебя не трогать, — сообщил он шепотом.

— Спасибо, — отозвался Мартин и стал бочком подбираться к покосившейся ветхой стене хижины. — Только вам придется подождать гонорара, я сейчас заплатить не могу.

— Что поделаешь, — смущенно проговорил Фрэнк.

Тем временем Вернон и Джесс очень-очень медленно подошли к голому дворику перед хижиной. Джесс с трудом переставляла ноги от страха: ведь теперь было точно известно, что Бидди — колдунья, а Бидди предупреждала, чтобы они с Фрэнком не лезли в ее дела. Джесс подозревала, что Вернону тоже страшно. Это стало понятно, когда он пропустил ее вперед в проход между бочками от бензина, а еще когда на гребень крыши вдруг взлетел петух. Джесс и Вернон разом пригнулись, заслоняя головы руками. Джесс — та и вовсе чуть не кинулась наутек, но Вернон ухватил ее за куртку и не пустил.

Судя по всему, Бидди дома не было. Джесс надеялась, что она куда-то ушла — ну, например, в магазин. Она часто видела, как Бидди идет в магазин — вся скрюченная, с авоськой, глядя по сторонам сквозь толстые очки и шагая размашисто, но нетвердо и шатко. Джесс уповала на то, что сейчас Бидди занята покупками. Вернон поежился, и на этом, видимо, его страх кончился.

— По-моему, ее нет, — шепнула Джесс.

— Проверим? — спросил Вернон и криво усмехнулся. Не успела Джесс возразить, как он подобрал с земли палку и ударил по бочке от бензина.

Панически закудахтала курица. Кошка пулей вылетела из-под соседней бочки и метнулась, мяукая, в хижину. Было так душно, что отзвуки удара мгновенно затихли, словно бы на голову Джесс накинули одеяло. Они с Верноном застыли, и тут из хижины донесся какой-то шорох. У Джесс перехватило дух. Вернон заморгал — только белки засверкали. Из хижины бодро вышла Бидди Айремонжер, по-прежнему в мешке вместо шали.

— Да-да? — весело окликнула она непрошеных гостей. — Кто-то стучал?

— Я, — ответил Вернон. — Мы.

— А, доброе утро, — улыбнулась Бидди. — Неужели Вернон Уилкинс собственной персоной? — Джесс она словно и не заметила. — Чего изволите, молодой человек?

— Мне бы хотелось, — учтиво начал Вернон, — выкупить тот зуб, который дал вам Громила Гибл. Не скажете ли вы, сколько это будет стоить?

Бидди толстой сизой рукой поправила очки и поглядела сквозь них на Вернона. Она усмехнулась:

— Вроде бы у вас с лицом ничего не случилось, молодой человек. Выходит, это и не ваш зуб вовсе. А чей?

— Он принадлежал моему брату Сайласу, — признался Вернон, переминаясь с ноги на ногу. — И мне бы хотелось его выкупить.

Бидди расхохоталась так весело, что косицы на голове запрыгали.

— Ого! — обрадовалась она. — Так вот в чем дело! Теперь все ясно. Зуб Уилкинса! Ах, дорогой Вернон, тайное всегда становится явным! Могу ли я поинтересоваться, как теперь выглядит лицо твоего брата?

— Совсем распухло, — сказал Вернон.

— И сразу видно, что болит, — вмешалась Джесс, понимая, что Бидди нарочно их злит. — Так что скажите, пожалуйста, сколько вы просите за зуб? И как снять заклятье?

Бидди на нее даже не посмотрела.

— Ну что, совестно тебе? — спросила она Вернона.

— Да, очень, — кивнул Вернон. — Так можно нам выкупить зуб?

— Можно-то можно, а вот сможете ли — это вопрос, — хихикнула Бидди. — Задай его себе, Вернон Уилкинс, задай. Можете ли вы дать мне нечто столь же ценное, как то, чем уплатил мне Громила за заклятье, которое я наложила на зуб твоего брата? Что вы мне предложите? — Последний вопрос она задала резко и алчно и поглядела сначала на Вернона, а потом на Джесс.

Оба сделали шаг назад.

— Трое часов, — сказала Джесс.

— И пятьдесят пенсов, — добавил Верной. Бидди покачала головой, как будто от души потешалась.

— И еще два браслета, — сказала Джесс.

— И булавка для галстука, — присовокупил Вернон. — На вид золотая.

— Правда золотая! — заверила Джесс.

Бидди поплотнее запахнулась в мешок и снова покачала головой.

— Нет, — улыбнулась она. — Благодарю вас, золота у меня вполне достаточно.

— Так чем же вам Громила заплатил? — спросил Вернон.

Джесс поняла, что он на три четверти напуган и на четверть злится. В точности как она сама. Бидди подняла толстый сизый палец.

— Слушай, — велела она. — Слушай. Говорят, что девять портных сделают человека из кого хочешь. А у меня их девятью девять — или будет девятью девять, — и, честное слово, придется им плясать джигу вдевятером, пока они от меня не отделаются. А вы можете предложить мне еще девять? А лучше десять?

— Я вас не понимаю, — сказал Вернон.

— Понятия не имею, что вы имеете в виду, — поддержала его Джесс.

— Тогда не повезло вам, зайчики, — ответила Бидди. — За меньшее я с зубом не расстанусь. Придется твоему братишке привыкать к своему новому личику.

— Неужели вы такая злющая? — взмолилась Джесс. — Он же совсем маленький!

— Меня его размеры не волнуют, — отрезала Бидди и направилась обратно в хижину.

Вернон и Джесс хором завопили ей вслед.

— Вот гадина! — возмутилась Джесс.

— Эй! У меня же не было своих зубов! — закричал Вернон. — Откуда же я знал, что вы такое с ним сделаете? Вы хоть намекните, как можно получить зуб обратно!

Бидди остановилась.

— Я уже намекала, — проговорила она. — Только вы туговато соображаете. И я не собираюсь растолковывать вам это весь день напролет. У меня много более интересных занятий. Не исключено, что Громила вам все объяснит, только спрашивать надо повежливее. — При мысли об этом она снова рассмеялась.

— Ну пожалуйста! —в отчаянии простонала Джесс, думая о том, слышит ли ее Фрэнк и чем он сейчас занят. — Мисс Айремонжер, я уверена, что на самом деле вы хороший и добрый человек и не хотите, чтобы бедный маленький Сайлас страдал без вины!

Бидди глянула на нее с ироничной усмешкой.

— Кто тебе сказал такую чушь, Джессика Пири? Судьба маленького Уилкинса вовсе меня не волнует. Какое мне до него дело?

— А нас волнует, — хором ответили Джесс и Вернон.

Между тем Фрэнк и Мартин прокрались по лужам к задней стене хижины. Когда-то это явно был лодочный сарай. На том его конце, который выходил на реку, имелась большая двустворчатая дверь, вроде гаражной, и у порога она совсем прогнила. Створки были скреплены ржавой цепочкой, привешенной к двум еще более ржавым скобам. Было ясно, что скобы можно вырвать одним хорошим рывком и тогда двери распахнутся сами собой. Фрэнк поглядел на Мартина, лицо у которого было застывшее и холодное, словно у статуи.