Хью Лофтинг - На закате волшебства
Прошло время, прежде чем брат с сестрой огляделись. В глаза сразу бросилось запустение. Дверь, мимо которой они проскочили, висела лишь на одной петле, опираясь на стену. Со стен во многих местах осыпалась штукатурка. Не лучше выглядел грязный замусоренный пол.
— Жиль, — прошептала Энни. — Знаешь, куда мы попали?
Брат кивнул и тоже шепотом добавил:
— Это какой-то притон.
Они помолчали и с опаской оглянулись на смутные тени в глубине зала. А дождь все поливал и поливал с яростным шипящим ревом.
Это был тот самый дом, осмотреть который детей тянуло давно, но им не хватало смелости. Раньше он служил постоялым двором и в те дни был известен под названием «Золотой Колпак». Тогда он славился своими винами, отличной кухней и уютом, какой находили в нем усталые путешественники. А теперь все тут было заброшено. Никто не знал точно — почему, но многие утверждали, что это связано с появлением призраков.
— Жиль, давай уйдем, — заныла Энни, стискивая руку брата и поворачивая к двери. Но завеса из падающей воды преграждала путь и пугала не меньше, чем сам дом.
— Ну вот, — усмехнулся Жиль. — Теперь мы в западне. Так пользуйся случаем: или не ты хотела заглянуть сюда?
Тут, как это часто бывает во время летней непогоды, дождь утих, и выглянуло солнце. Энни все тянула брата на выход, но он задержал ее.
— Постой, Энни, — уговаривал он. — Сейчас мы в Доме с Привидениями. Давай хоть чуток оглядимся. Да и не вижу я здесь ничего такого, что нам угрожает.
— Ну нет, я боюсь, вдруг мы чего-нибудь увидим! — чуть не всхлипывала Энни. — А еще больше я боюсь того, чего и нельзя увидеть. Ты веришь в привидения, Жиль?
Жиль тем часом обследовал одну из больших комнат. Видимо, раньше она служила обеденным залом. Посреди комнаты тянулся длинный сломанный стол, а по одной из стен щерил свою пасть камин.
— Привидения? — переспросил Жиль, повернувшись к сестре. — Какая чепуха! Не поверю, что кто-нибудь действительно встречал привидения. Ну, а если бы они и были здесь, подумай, какой нам вред от них? Говорят тебе — вздор! О Господи, а это еще что?
Из-за дверцы буфета раздался странный скрипучий звук.
— Ой, Жиль, давай уносить ноги, — тянула Энни.
— Нет, погоди, — отмахнулся брат. — Нам хватило смелости войти сюда, пусть случайно. Нам хватило храбрости остаться переждать непогоду. А сейчас вопрос: хватит ли нам смелости открыть дверцу буфета?
— Пойди, если ты такой храбрый, — задела Энни.
— А почему бы это не сделать тебе? — спросил Жиль.
— Вот еще! Это ты хотел. А мне хочется одного: поскорее убраться отсюда.
— Хорошо, я открою, — заявил Жиль, изобразив страшную и воинственную гримасу.
Он приблизился к буфету, в то время как Энни широко открытыми глазами глядела, на что отважится брат. Звук шел из-за двери около очага. Когда Жиль приблизился, скрип повторился, еще громче и необычней. Жиль колебался.
Он не знал, как лучше поступить: чуть приоткрыть дверь, чтобы заглянуть туда, или же сразу широко ее распахнуть. Наконец, он решил, что лучше второе, и рванул дверь.
Ручка оторвалась и осталась в его руке, а Жиль с треском грохнулся на пол.
11. Дом с привидениями
— Эх, ты, — укорила Энни. — Дверь-то заперта на ключ. Потому и сломалась старая ручка. Прежде чем дергать, повернул бы ключ.
— Отлично. Если ключ в порядке, я сейчас открою, — заверил Жиль. И только он это сделал, как в комнату бесшумно вошел большой черный кот.
— Не слишком ли много для твоих страхов, Энни? — рассмеялся Жиль. — Мы должны были помнить, что привидения никогда не скрипят и не скребутся. Сначала мы боялись войти в дом, затем боялись открыть дверцу буфета. Так всегда со страхами. Мы боимся того, чего не знаем. А теперь давай обойдем дом и обследуем его весь — от подвала до чердака. Когда вернемся в город, нам будет что рассказать о Доме с привидениями.
— Жиль, — медлила Энни. — А этот кот никого тебе не напоминает? Вспомни котов Агнессы.
Большая черная зверюга, казалось, была настроена дружелюбно. Потершись о ноги детей, кот степенно покинул комнату.
— Ну, я не знаю, — ответил Жиль. — Для меня все черные кошки на одну мордашку. Давай лучше посмотрим, что наверху. Только сначала запрем буфет.
Притворяя дверцу, Жиль обнаружил внутри буфета сундучок и пару подсвечников.
С тем разведчики отправились наверх.
— Смотри, не ступи на прогнившую ступеньку, — предупредил Жиль, который шел впереди. — Чего-чего, а гнилья здесь хватает.
Комнаты наверху оказались даже запущеннее нижних. Тут было еще больше осыпавшейся штукатурки, пыли, паутины и разбитых стекол. Дырявая крыша не защищала от дождя. В самой большой комнате, как раз над столовой, были еще один очаг и старая колченогая кровать.
— А теперь — в погреб, — предложил Жиль.
— А надо ли? — усомнилась Энни.
— Надо, — не отступался брат. — Если хочешь обследовать все. Топай.
В подвале не нашлось ничего особенного: темнота, неприятные запахи, бочонки, сломанная мебель, разрисованные горшки да старый фонарь. Последний дети прихватили с собой наверх.
— Что ж, — подытожил Жиль, — дело сделано. Это не так уж плохо. И побольше бы таких домов. А храбрости, как видишь, у меня хватает. Столько подвигов в один день я еще не совершал. А ты-то как?
— Интересно, конечно, — согласилась Энни. — Но с меня хватит одного этого дома. И вот что я подумала. Мы спускались в подвал по истертым ступенькам. Даже камень не выдержал столько ног.
— Чему удивляться? — рассудил Жиль. — Ты ведь знаешь, это был постоялый двор, где за год проходили тысячи гостей. Всю еду и питье им поднимали из подвала. Ступеньки, понятно, и истерлись.
— Все так, — кивнула Энни. — Но вспомни, что говорила мама про Пьера Бельмонта? Будто он знает всех. А сколько повидал за свою жизнь хозяин постоялого двора? О, тут еще один шкаф! Я загляну?
Разговор шел в комнате, которая, по всему, раньше служила кухней, об этом говорили большие печи, цепи и крюки для подвешивания котелков и кастрюль. Энни открыла шкаф. Сначала ей показалось, что он пуст, но встав на цыпочки и заглянув на верхнюю полку, она обнаружила два фартука.
— О Жиль! — воскликнула девочка. — Давай повяжем их!
— Для чего? — удивился брат.
— Ну, тогда мы сможем поиграть в хозяев гостиницы.
Жилю не понравилась эта затея, но Энни продолжала упрашивать, и брат уступил.
И вот они уже не мальчик и девочка, а Хозяин Жиль и Хозяйка Энни, Владелец и Владелица «Золотого Колпака». Дети веселились от души, носились вверх и вниз, стелили понарошку кровати, прыгали по кухне, готовя воображаемые блюда, звали Джоя, их придуманного слугу-поваренка, чтобы он тащил дрова и «мигом, черт побери!»
Они так увлеклись игрой, выполняя просьбы нескончаемого потока подъезжающих и приходящих путешественников, что остановились лишь тогда, когда снова хлынул дождь. Вода стала затекать через раскрытый вход, и тут Жиль крикнул из окна слугу Джоя, чтобы тот закрыл дверь и «мигом, черт побери!» По заработавшийся Джой не смог прийти сразу, и Хозяину Жилю пришлось спуститься и сделать все самому. Это оказалось не так легко: сильный ветер и единственная петля противились действиям Хозяина. Но он взял палку от метлы и ею подпер дверь, оставив непогоду снаружи.
Тут Энни пожаловалась, что стемнело, и Жиль зажег огарок свечи, найденный в буфете. Это внесло разнообразие в их игру, и близнецы продолжали ее с увлечением, пока, устав, не опустились на пол передохнуть.
А дождь был впрямь ужасный. Молнии полыхали одна за другой, и гром сотрясал все углы старого дома.
— Вот бы здорово, если бы сейчас сюда заглянул настоящий гость, — размечталась Энни.
— Настоящий? — хмыкнул Жиль. — Тебе мало игры? И откуда возьмется он, настоящий?
И точно в ответ на вопрос в дверь трижды постучали — бум! бум! бум!
Дети вскочили на ноги. С минуту они стояли, уставившись друг на дружку и открыв рты.
— Кто? кттто это может быть? — прошептала Энни.
— Откккуда я зззнаю? — так же ответил Жиль. — Открой да посмотри.
— А почему я? — отказывалась сестра. — Да у меня и сил не хватит сладить с дверью на таком ветрище.
— Я открыл дверцу буфета, а теперь твоя очередь, — нашелся Жиль.
Пока они спорили, в дверь снова застучали, на этот раз еще громче и настойчивее. Жиль взял свечу и пошел к выходу.
— Кажется, их несколько, — прошептал он, прильнув к замочной скважине.
В третий раз дверь затряслась от мощных ударов. И пока несчастный Жиль раздумывал, положив руку на подпорку от метлы, дети слышали фырканье и топот коней, позвякивание упряжи. Однако было слишком темно, чтобы что-то разглядеть через замочную скважину. Жиль пытался сообразить, сколько же времени. Было около четырех вечера, но из-за пасмурной погоды казалось, куда позднее. Неожиданно мальчик почувствовал, что Раковина в кармане курточки разогревается. Кто бы мог сейчас говорить о нем? Жиль сунулся было в карман, но снаружи раздался зычный голос:
