Хью Лофтинг - На закате волшебства
Вместе они выбежали из обеденного зала. Но у двери Энни придержала брата за рукав и обернулась.
— Какое-то наваждение, — сказала она на лестнице, переводя дух. — Вот там они сидели прошлой ночью вокруг стола, уставленного всякой вкуснотой. А сейчас, утром, все и всё, что было, исчезло. Это не могло нам почудиться, ведь мы оба видели это, не так ли? А двое людей, как известно, не могут придумать абсолютно одинаковые видения.
— Если кто-то не внушил им одно и то же видение, в чем я сомневаюсь, — ответил Жиль.
— Ты о чем? — не поняла сестра.
— Ну, если возможно читать мысли людей, то, наверное, можно и внушить им какие-то мысли. А мама говорит, видения — это те же мысли, только они приходят к тебе во сне. Давай лучше поторопимся.
Вместе они подбежали к входной двери, толкнули ее и…
И наткнулись на склоненную фигуру, застывшую на ступеньках.
Яблочница? Агнесса? А та поднялась и, не проронив ни слова, скользнула внутрь.
— Агнесса! — позвала Энни. — Агнесса, нам надо поговорить с вами!
Но Яблочница не обратила никакого внимания на зов девочки. Жиль и Энни вбежали за ней в Дом. Но Агнесса точно растворилась. Дети осмотрели все комнаты наверху и подвалы внизу. Никаких следов!
Тут Жиль спохватился:
— Раковина снова становится горячей. Они там, видно, опять… Давай топать домой. Пока папа не отправился к мэру.
Не прошло и минуты, как близнецы уже неслись, сломя голову, по дороге.
13. План Люка
Они подоспели вовремя. Отец уже нахлобучил шляпу, чтобы отправиться в ратушу к мэру. Тут же толпились несколько соседей, пришедших поддержать родителей, у которых — о Боже! — исчезли дети.
Возвращение Жиля и Энни было встречено с неописуемой радостью. Мама, плача от счастья, сразу потащила их в дом, что было на руку детям, им совсем не хотелось отвечать на расспросы при соседях. Под крышей, где отец с матерью и старой поварихой Эльзбет наперебой благодарили небеса за спасение детей, Жилю и Энни все-таки пришлось объяснять свое исчезновение.
Жиль боялся, что его спросят про Агнессу и тогда хочешь-не хочешь придется признаться, что он видел ее после того, как они ушли из дома. И он решил начать издалека. Он рассказал, как их застигла ужасная буря и им пришлось укрыться в старом заброшенном доме, как они с сестрой стали там играть, чтобы скоротать время, как устали и их сморил сон да такой, что они проспали всю ночь, пока их не разбудил дневной свет.
Естественно, их спросили о доме, где они провели ночь. Жилю не хотелось отвечать, но куда денешься. И когда в городе стало известно, что близнецы провели ночь на постоялом дворе с привидениями, они стали героями. На следующий день к их дому сбежались, считай, все юнцы округи. Но им мало было рассказа Жиля. Они сами подались к постоялому двору, чтобы своими глазами увидеть таинственное место. Жилю это совсем не нравилось.
А тут еще он почувствовал, что Раковина стала горячей. Послушав ее, он узнал, что говорила Агнесса сама себе: «Надеюсь, они будут держать язык за зубами. Если они станут болтать об этом пристанище, прощай мой покой. Придется тогда искать новое укромное местечко».
— О! — воскликнула Энни, когда брат передал ей весть из Раковины. — Выходит, Агнесса жила там некоторое время. Вот почему мы не могли найти ее. Но для чего ей укромное местечко?
— Не знаю, — ответил Жиль, — но это сейчас не самое важное. Надо успеть в Дом с привидениями раньше всей этой ватаги и предупредить ее. Если они увидят Агнессу там, это станет известно всему городу. Сплетники начнут обвинять ее в нашем исчезновении, будто она наслала на нас заклятье, и другой чепухе. В городе слишком много желающих бросить ее в тюрьму за ведьмовство. Ты останешься здесь. Если папа спросит, куда я делся, скажешь, ушел с другими детьми.
С этими словами Жиль пустился вдогон ушедшим.
Достигнув постоялого двора, Жиль обрадовался, что Агнесса пока не обнаружена, хотя дети шныряли тут и там, глядя во все глаза. Но, может, Агнесса прознала про детей и убралась, или у нее было тут тайное место, где она могла надежно спрятаться. Так или иначе, никаких следов Агнессы не было, и повеселевший Жиль отправился домой.
В городе он сразу различил всеобщее возбуждение. Жители торопились к рыночной площади, шумя и гомоня как сороки. Знатные люди скакали верхом на конях. Среди них мальчик узнал Пьера Бельмонта, советника Герцога.
Когда Жиль подходил к рыночной площади, суета и волнение достигли предела. Большая толпа собралась вокруг городского глашатая, объявлявшего обычно указы Герцога. Жиль протиснулся поближе, чтобы услышать новости.
Указ был очень длинный и весь посвящался предстоящему визиту Короля в город. Молодой Король впервые собирался посетить эти места. Он хотел остановиться в замке Герцога, своего кузена, который, если верить указу, надеялся, что горожане окажут Королю теплый прием и продемонстрируют свою преданность приличествующим образом. Много говорилось о великолепном празднике, который должен состояться в честь Короля в день его прибытия, об особой гвардии, которая должна нести караул днем и ночью, пока Король не убудет.
Жиль поспешил домой, чтобы поделиться новостями с сестрой, но они его опередили. Дом да и вся улица, на которой мальчик жил, были в великом смятении.
Пока все вокруг шумели и кричали, Раковина в кармане стала горячей, и Жиль поспешил поднести ее к уху.
О, сразу два голоса. Да чьих! Люка и Яблочницы-Агнессы. Не дожидаясь дальнейшего, мальчик схватил сестру за руку и увлек на улицу.
— В чем дело, Жиль?! — закричала она. — Я еле успеваю за тобой.
— Это опять Агнесса, — бросил брат через плечо. — Надо спешить. Сейчас разговаривали Агнесса и Люк. Она у него в конюшне, скорее всего, лечит его ногу. Если успеем, то застанем ее. А нет, то Бог знает, сколько нам придется еще ждать такого удачного случая.
Но хотя они не жалели в беге пяток, все равно опоздали. Люк сказал, что Агнесса действительно была у него, но уже ушла.
— Она подвергалась большой опасности, придя сюда, — объяснил он, когда расстроенные близнецы опустились рядом с ними на солому. — Да, большой опасности, она приходила только ради меня. Я думаю, уже отдан приказ об ее аресте.
— Что, ее опять привлекают за ведьмовство? — спросил Жиль.
— Я спрашивал ее, но она не захотела сказать, — ответил Люк. — Несколько недель назад у нее все было хорошо, она могла беспрепятственно ходить по городу. Но она каким-то таинственным образом чувствует опасность. Возможно это связано с приездом Короля. Герцог полон страха, вдруг что-нибудь омрачит визит его гостя. Впрочем, кто знает? Думаю, если вы хоть раз попали в ведьмы, спасенья уже нет. Все свои беды и неурядицы люди будут приписывать вам. Вот Агнесса и считает, что разумнее пока уйти в тень и не мозолить глаза. Она также опасается этого старого балбеса мэра, а он боится ее.
— Почему? — удивилась Энни.
— Кто знает, — пожал плечами Люк. — Большинство людей боится ведьм.
— Но она все-таки знает колдовство? — не унималась Энни.
— Как судить, — нахмурился Люк. — То, что она делает с моей ногой, можно назвать волшебством. Не знаю, как бы мне пришлось, если бы Агнесса не лечила ее. Она лечила и других горожан, тех, кто ей доверяет. Не верю, что она могла причинить кому-либо зло. Она гораздо мудрее многих в городе. Но зачем она держит этих черных котов? Люди считают, ведьмы всегда держат у себя котов и что эти коты — остатки душ, заколдованных ведьмами. Но Агнесса не хочет от них избавиться. Она говорит, ничьи пересуды не заставят ее выбросить этих животных за дверь.
— Я доверяю ей, — сказал Жиль, — но почему она… О, Раковина опять нагрелась, как жареный каштан.
— Кто это в такое время? — встревожилась сестра. — Жиль, доставай скорее и слушай! Вот если бы это была Агнесса!
Она следила за лицом брата, который припал ухом к Раковине.
— Нет, — вздохнул он через минуту. — Это мама и папа, и мама опять плачет.
— Что с ней? — заволновалась Энни.
— О, все та старая история с деньгами. Дела, кажется, хуже, чем мы думали. Они толкуют о том, чтобы продать дом для уплаты папиных долгов. А мама убивается при мысли, что случится с нами, когда не станет крыши над головой. Вот, они уже не говорят о нас, и Раковина опять остыла.
— О Боже! — воскликнула Энни. — Как бы я хотела встретить Агнессу сейчас же, здесь же.
— Послушай, Энни, — оживился Жиль. — Знаешь, кому нам надо предложить Раковину? Пьеру Бельмонту, советнику Герцога. Ты говорила, он знает всех. Так вот, человек, у которого столько друзей, будет рад заполучить такую штуку. А он богат. Он может нам хорошо заплатить.
— А может, лучше самому Герцогу? — спросила Энни.
— Тогда уж лучше Королю, — предложил хромой Люк.
