Томас Брецина - Как братьев превращают в лягушек
От обиды Тинка не сдержала слез. Крупные капли покатились по ее щекам, и она прошипела:
— Ну и дрянь же ты.
— Не переживай, палец же на месте.
— А вот ты, похоже, осталась без мозгов! — взвилась Тинка.
Лисси подняла глаза на сестру и метнула в ее сторону яростный взгляд:
А ну повтори, что ты сказала!
...лишилась последних мозгов.
— Жирняга! — бросила Лисси в Тинкино заплаканное лицо.
Это было прямое попадание. Тинка начала выходить из себя:
Ты меня достала!
Ах вот как, белобрысая!
Тинка напомнила себе, что взрываться нельзя. Она знала, что этим только обрадует Лисси.
Я не разговариваю с людьми, у которых* каждый день появляется по два новых прыща! — Тинка гордо вскинула голову и вышла из комнаты. Не оборачиваясь, она будто наяву увидела, как Лисси, ненавидевшая прыщи у других, а у себя и подавно, ощупала лицо руками. Тинка торжествовала.
Врушка, нет у меня никаких прыщей! — закричала Лисси вслед удаляющейся сестре.
Тинка заставила ее помучиться. Дело в том, что во всем доме не было ни единого зеркала, и это было для Лисси худшим наказанием.
— Тебе известно, что значит, если блондинка говорит ИА?
Тинка сделала вид, будто не слышит.
— Это значит, что она говорит на своем родном языке! — прокричала Лисси.
Тинка не реагировала, ив Лиссиной голове стали сгущаться черные грозовые тучи. Ну и что, думала она, что они получили дом на двоих. Это вовсе не означает, что они должны жить здесь в дружбе и согласии. Раньше жирная оранжевая лента из скотча делила пополам их школьную парту. Настало время поделить дом, решила Лисси. Пускай Тинка забирает комнату с колдовскими книгами и часть гостиной. А ей, Лисси, достанутся кухня, лестница и спальня с ванной. Ну и конечно, другая часть гостиной.
Не откладывая дела в долгий ящик, Лисси отправилась в прихожую, чтобы поискать там карандаши или мел, но ничего подходящего не нашла. Зато на полке в гостиной она обнаружила коробку с белым порошком. «Сгодится», — решила Лисси и вернулась в прихожую, чтобы провести границу от входной двери до гостиной.
Тинка, только что вышедшая из кухни, где держала палец под ледяной водой, не поверила своим глазам.
— Проваливай с моей территории, — скомандовала Лисси. — Отныне ты останешься там.
Тинка сочувственно улыбнулась:
— Ну, тогда мы столкнемся с проблемой запахов.
Лисси прервала работу и взглянула на Тинку:
Как это?
Очень просто: если ты займешь и ванную, и кухню, у меня не будет возможности помыться. Чтобы ты поняла, объясняю, — я буду порядком вонять.
Не будешь! Ты, конечно, тут же побежишь домой, чтобы вымыть свою метелку. — И Лисси дернула себя за волосы, чтобы показать, что она называет метелкой.
А вот и не побегу. Я прицеплю к носу зажим и уже со среды откажусь от душа. Уж будь спокойна, я превращусь в ходячую бомбу со зловонными газами!
Сбитая с толку, Лисси взглянула на сводную сестру:
— Ты этого... не сделаешь.
Ничего лучше не пришло ей в голову. Задрав нос и тряхнув волосами, Тинка прошествовала на свою половину гостиной. Там, по счастью, оказался диван, вполне пригодный для спанья. Подняться спозаранку для Тинки не составляло никакого труда. Она решила, что отныне каждое утро будет начинать с громкого пения. И если учесть безграничный диапазон ее голоса, то соне Лисси как миленькой придется вскакивать с постели.
— Надо же было так ошибаться, — мрачно размышляла Тинка, укоризненно качая головой. — Существо, подобное Лисси, всегда остается пилой.
«Любительница внешних эффектов, — ожесточенно думала Лисси. — Дешевка с полным отсутствием вкуса. Не случайно придумано столько анекдотов про блондинок. У меня есть живое доказательство».
За Тинкиной спиной она высунула язык, оттянула пальцами внешние уголки глаз к вискам и превратила свое лицо в дикую гримасу.
— Надеюсь, твое личико останется таким навсегда, — протянула Тинка, что бы показать, какую ску-у-ку нагоняют на нее Лиссины ужимки.
Спустя некоторое время Лисси решила наведаться в комнату с колдовскими книгами. Не вставая с дивана, Тинка строго сказала:
Стоп! Посторонним вход запрещен! Соблюдай свои собственные правила.
Не больно-то и надо, — фыркнула Лисси и ухмыльнулась. Розовая книжечка лежала в ее рюкзаке. А так как в спальне ей никто не помешает, она сегодня же ночью займется колдовством.
Как только Лисси нарочито громко удалилась наверх, Тинка выскочила из гостиной и осторожно приблизилась к книге в шерстяном переплете. Она перелистала ее кончиком туфли и нашла заклинание, которое надо было испробовать во что бы то ни стало.
Оборотни
Поджав ноги, Лисси сидела на полу спальни и мрачно размышляла. Как хорошо, что не каждая ее мысль сразу же превращалась в действительность, а то Тинке не поздоровилось бы.
— Казими-ир, кис-кис-кис, — то и дело звала Лисси, но кот не появлялся. Через некоторое время она оставила свои попытки и раздраженно крикнула: — С завтрашнего дня можешь сам наливать себе молоко!
Через слуховое оконце пробивался бледный свет луны. И опять, как прежде, маленькая луна плыла по чердачному потолку, точно повторявшему ночное небо. Но в этот вечер Лисси было не до него.
Перед ней лежала раскрытая розовая книга. Пальцами ног девочка придерживала нужную страницу и раз за разом поглядывала на написанное там заклинание. Колдовать или нет?
— Была не была, попробую, — решилась она и еще раз внимательно перечитала инструкцию.
Сначала надо было закрыть глаза и точно представить себе цель колдовства. При мысли об этом уголки Лисси-ных губ дрогнули в дьявольской ухмылке. Затем надо было трижды поднять руки и медленно опустить их, и снова поднять, и снова опустить, будто она изображала дождь. После этого можно было переходить к заклинанию: «Красный и острый, жесткий и болезненный, расти, расти. ПЛОП!» Лисси сочла его несколько детским, но другого в книге не оказалось. В заключение нужно было сделать колдовской хлопок.
В фильмах в этом месте всегда сверкала молния и гремел гром как признаки свершившегося колдовства. В действительности же не произошло ничего подобного. Следовательно, у Лисси не было гарантии, что ее план сработал.
«То-то я повеселюсь, если все получится», — злорадно подумала она и забралась под одеяло.
Снаружи донесся протяжный вой, низкий и гортанный, как...
«...как волчий», — пришло в голову Лисси. Но ведь волки в городе не водятся. Она соскочила с кровати и кинулась к окну.
Ночной сад выглядел так, будто кто-то выкрасил деревья и кусты темно-синей краской. Лунный свет посеребрил кончики листьев.
— У-у-у-у! — Вой приблизился и стал громче.
Нечистая совесть не давала Лисси покоя. Девочка вспрыгнула на постель и дрожащими пальцами снова открыла страницу с заклинанием. Вроде бы она все сделала правильно. Но... неужели она вызвала волка? Не то чтобы Лисси верила в сказку о Красной Шапочке, но волк в городе — это ведь небезопасно. Сердце ее отчаянно колотилось, и вся она покрылась потом, Как после футбольного матча, на котором пришлось как следует побегать.
С книгой в руке Лисси подошла к противоположному окну и опять выглянула на улицу. Темно и зловеще, но волка не было и в помине.
И снова, в третий раз, раздался вой — громкий, призывный, будто созывавший зверей.
Фантазия Лисси разыгралась. Она вдруг вспомнила про оборотней. Уж не они ли собрались в саду колдовского дома? А что, если они, как вампиры, пьют человеческую кровь? А Казимир? Где его носит? Может быть, голодные волки сожрали бедного кота?
Лисси заметалась от окна к окну, как пантера в клетке. Казалось, чердачная каморка становится все теснее и теснее, будто скошенные стены сжимают ее, как пресс.
Неужели ее сестрица ничего не заметила? Внизу было тихо.
Тинка еще не начинала колдовать. К этому времени она выучила волшебное заклинание наизусть, три раза принималась за дело, но каждый раз останавливалась.
Конечно, и она слышала вой. Пытаясь унять дрожь, Тинка сидела на диване, поджав коленки к груди. Девочке вспомнилось, что однажды она прочитала в мамином журнале, что страх можно побороть, если растирать уши ладонями до тех пор, пока они не начнут гореть.
Иногда вой раздавался совсем близко, будто волк был прямо у дома и прятался под окном. Тинка приложила ладони к ушам и начала тереть их как сумасшедшая. Шум, возникавший при этом, заглушал вой и напоминал звук, как если бы сухой горох трясли в жестяной кастрюле. Нет, как если бы десять килограммов гороха трясли в кастрюле величиной с детскую ванночку.
Ледяные пальцы коснулись Тинкиной руки. С пронзительным криком девочка подскочила и сделала резкий выпад в том направлении, в котором, как ей показалось, стоял призрак.
