Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
Снова раздался цокот копыт. За стеной черного ливня Мила не могла хорошо разглядеть, но что-то двигалось там, внутри мраморной площадки. Затаив дыхание, она напряженно продолжала вглядываться в просветы между колоннами… и наконец увидела.
Из-за колонн появился черный конь с огромными крыльями, одетыми в острое, как лезвия, оперение. Он поднял голову и тряхнул черной гривой. Его глаза, источающие ядовито-зеленое сияние, встретились с глазами Милы.
Тяжело задышав, Мила попятилась. Ее обуял беспредельный ужас.
— Только не здесь, — хрипло, с паникой в голосе прошептала она, медленно отступая назад. — Только не сейчас и не здесь!
Вот теперь она поняла. Вот он — ответ на вопрос, терзавший ее с той минуты, как она увидела черный каменный город. Вот почему он являлся ей в видениях!
Мила знала, что рано или поздно встретит того, кого никогда не хотела бы больше видеть. Она все время жила в ожидании этой встречи, подавляя в себе страх. Но встретить его здесь, в руинах Харакса, которые были самым настоящим лабиринтом чужих миров, в месте, где даже защищаться было сложно, поскольку все, совершенно все здесь было чужим! — это было словно кошмарный сон! Абсолютно неправдоподобный, безумный кошмарный сон!
Черный пегас вскинул голову, и по воздуху пронеслось его зловещее ржание. Он узнал Милу. Точно так же, как она узнала его. Во всем мире существовал только один Черный пегас — слуга того, кто во все времена являлся воплощением зла. Черный пегас существовал так долго, что, видимо, сменил немало хозяев. Кому он служил сейчас, Мила знала. Крылатый конь только что подал знак — его хозяин должен был услышать это ржание.
Он придет на призыв.
Некоторое время Мила стояла, не шевелясь, словно ее тело превратилось в гранит. Но потом вдруг что-то похожее на внутренний голос резким криком пробило брешь в ее окаменевшем от ужаса сознании.
Бежать! Она должна уходить отсюда, пока не поздно! Пока ОН не знает, что она здесь! Бежать немедленно!
На миг Мила растерялась, не зная, в какую сторону ей броситься. И тут вспомнила.
Арка!
Перед тем как перед ней появился Черный пегас, Мила видела мраморную арку! Это может быть выход отсюда!
Поискав арку глазами, Мила почти моментально увидела ее — до арки было метров пятьдесят, не больше. Не раздумывая, Мила помчалась к ней.
Она бежала так быстро, как только могла, — в ушах раздавался свист ветра. Камень под ногами отражал ее бег громким эхом — каждое соприкосновение ног с каменной поверхностью земли тут же взрывалось гулким, вибрирующим звуком. На полпути к арке до Милы донесся глухой шум бьющих о воздух крыльев. Она обернулась — Черный пегас поднялся над резными мраморными колоннами полуразрушенной беседки и взмыл в воздух. Его глаза ярко вспыхнули ядовито-зеленым светом, и крылатый конь устремился за Милой.
Из груди Милы вырвался полувыдох-полувскрик. Стараясь больше не оборачиваться и при этом слыша позади себя рассекающие воздух хлопки черных крыльев пегаса, она стремглав рванула к арке. Ей удалось преодолеть две трети пути, когда шум настигающего ее крылатого коня вдруг стих. Усилием воли Мила заставила себя не оборачиваться, чтобы посмотреть, куда подевался ее преследователь. Она продолжала бежать. Ее дыхание срывалось. Арка была уже так близко, когда вдруг…
Что-то бросилось ей в лицо. Мила коротко вскрикнула и отклонилась, прикрыв голову руками. Потом, ни на что не обращая внимания, побежала дальше. Она пробежала всего пару шагов — и снова невидимая атака в лицо. Но в этот раз Мила сумела разглядеть тень, похожую на лошадиную голову с пустыми глазницами и шлейфообразным, как у кометы, хвостом.
Это было чертовски трудно — не остановиться и не броситься в обратную сторону, только чтобы убежать от атакующих ее теней. Но ей нужно было во что бы то ни стало добраться до арки — это было единственное спасение. И Мила бы наверняка запаниковала, позабыв о своей задаче, если бы не знала, с чем столкнулась. Но она знала. Она уже видела это однажды. В тот раз призрачные тени, похожие на лошадиные головы, кружили вокруг Горангеля и Беллатрикс. И Горангель тогда выстоял, сумел не поддаться чарам Черного пегаса. Значит и она, Мила, тоже сможет!
Призрачные лошадиные головы бросались ей в лицо снова и снова, но Мила уворачивалась и бежала дальше, одержимая одной мыслью — добраться до арки. Она игнорировала сжимающие ее сердце приступы ужаса, когда ей в глаза заглядывали пустые глазницы теней-призраков. Они кружили вокруг нее со зловещим свистом, от которого душа уходила в пятки, но Мила упрямо бежала вперед — к арке. Вот она уже близко — миновала черную каменную башню близ арки! Яркая белизна мрамора словно источала дневной свет. Еще два шага! Шаг! Тень в виде лошадиной головы просвистела у самого виска, и Мила, зажмурив глаза, прыгнула под арку…
Холодный смех пронзил все ее существо колючими льдинками. Он звучал будто отовсюду. Чужеродное для человеческого слуха эхо, подхватив этот смех, не бросало его в стороны, а будто бы заполняло им каждую частицу пространства вокруг. Мила открыла глаза.
Она все еще стояла в городе из черного камня: вокруг нее по-прежнему была раскинута паутина из узких, взмывающих в небо башен и соединяющих их мостов-галерей.
— Ну здравствуй, Мила, — произнес позади нее ровный и спокойный голос — радушный, словно голос отца.
Мила тяжело дышала. Она стояла неподвижно, будто окаменела, и не оборачивалась. Она узнала этот голос. Она узнала бы его и спустя сто лет: голос, который — Мила помнила! — мог быть добрым, мягким, участливым, пока, словно сквозь трещину в полу, в нем не просачивалось нечто холодное и безжалостное.
— Обернись, — негромко велел голос.
Мила обреченно вздохнула, на миг прикрыв веки. Потом сделала глубокий вздох и обернулась.
Первое, что она увидела — как мигнула и растаяла в воздухе мраморная арка.
— Извини, — произнес по-отечески ласковый голос, — это была всего лишь иллюзия. Я создал ее, чтобы привлечь тебя сюда, в это место… где мы должны были встретиться.
Молчание.
— Ты не хочешь смотреть на меня, Мила?
Она стояла, застывшим взглядом глядя в одну точку — туда, где только что находилась арка. Мила цепко держала одну из мраморных опор арки в своем воображении — словно та все еще была здесь — и ни в какую не желала отпускать. Пусть это было малодушно, но зато так было намного легче — цепляться за иллюзию, чем встретиться с реальностью. Она панически боялась этого — увидеть ЕГО лицо и устремленный на нее взгляд, — хотя все равно видела краем глаза темный силуэт впереди — человеческий силуэт… почти человеческий.
— Я жду, Мила, — мягко произнес голос. — Ну же, не будь такой трусихой. Ты же всегда была очень смелая. Посмотри на меня.
Бесчисленное количество раз Мила представляла себе их встречу. Она видела в своем воображении его ярость, желание уничтожить ее, дьявольское ликование от того, что она в его руках и он наконец может покончить с ней, как хотел это сделать тогда, в пещерах Долины Забвения.
Но все происходило совсем иначе. Она не понимала, почему он говорит с ней так ласково, с таким расположением. Как будто он больше не хочет уничтожить ее. Как будто он рад видеть ее. Как будто… что-то изменилось.
Все происходило совсем не так, как она представляла себе. Но это лишь сильнее пугало ее. Настораживало. Может быть, он умышленно выбрал этот тон? Чтобы сбить ее с толку, усыпить бдительность, заставить поверить, что он не желает причинять ей зла!
Если так, то его старания были напрасны. В воспоминании Гурия Безродного Мила видела, как ОН холодно и безразлично приговорил к смерти девушку, которая его любила больше жизни. Тогда же Мила все о нем поняла. Тот, кто сейчас обращался к ней, был злом в чистом виде. И каким бы добродушным в этот миг ни казался его голос — это не сможет ввести ее в заблуждение. ОН — зло.
Несмотря на парализующий страх, в этот раз ей было намного легче, чем в их прошлую встречу. Теперь она знала, что этот человек ей не отец. Но с другой стороны было сложнее: теперь ее мучила другая мысль, что лицо, которое она вот-вот увидит, — это лицо ее отца. Родное лицо, за которым скрывается самое страшное существо из всех, кого она знала.
Ей казалось, что страх и боль разрывают ее на части, но дальше тянуть было бессмысленно. Поэтому она сделала то, о чем он просил…
Мила подняла глаза и встретила устремленный на нее взгляд Лукоя Многолика.
В первый момент ей показалось, что он совсем не изменился с их последней встречи. У него по-прежнему не было ног — вместо них из нижней части туловища росли гигантские паучьи лапы. И это было все то же лицо, похожее на ее собственное. Те же рыжие волосы, выглядывающие из-под капюшона огромной черной накидки… И как только Мила подумала о накидке, прикрывающей почти все его тело и свисающей поверх паучьих лап, она непроизвольно вгляделась внимательнее в того, кто стоял сейчас перед ней, словно шестым чувством ощутила, что накидка не просто прикрывает его тело, а скрывает… что он изменился.
