Алека Вольских - Мила Рудик и руины Харакса
— Продолжим?
Они выпускали драконов еще по три раза. Дважды Гарик попал в «апельсин», один раз — в «салат». Мила все три раза угодила в «мясо». По сравнению с ее первым броском прогресс был налицо.
— Хм, по-моему, ты балуешь своих драконов, — сказал Гарик.
— Я просто не знаю, как заставить их лететь, куда мне надо, — поникнув, ответила Мила. — А как ты это делаешь?
Он вскинул брови.
— А разве тебе будет интересно просто повторить за мной? Неужели не хочется самой что-нибудь придумать?
— Хочется, — буркнула Мила. — Выпускай дракона, сейчас твоя очередь.
Гарик снова попал в «апельсин». Теперь у него было четыреста пятьдесят четыре очка. Ему достаточно было один раз попасть в «эскимо», чтобы выиграть. У Милы же было всего двадцать два очка.
Она встала лицом к мишени и подняла руку, раздумывая, как ей обмануть шестидюймового дракончика, большого ценителя мясных блюд. Ей пришло в голову, что будь она Берти или Фимкой Берманом, уже бы легко справилась с этой задачей — вот кто имел склонность к ловкачествам. И вдруг в голове само собой вспыхнуло любимое жульническое заклинание Фимки.
Улыбнувшись, Мила прицелилась и воскликнула:
— Оживи!
Красный дракончик вылетел из серебряной драконьей головы перстня. Наставив на мишень карбункул, она прошептала:
— Фигли Мигли цвет!
И тотчас цвета диска поменялись местами: крайний круг стал белым, а центральный — коричневым. Учуяв, что «говядина» теперь прямо по курсу, дракончик и думать забыл о смене траектории. Когда он был к мишени уже чересчур близко, чтобы в очередной раз проделать свой любимый трюк, Мила буквально в последнюю секунду прошептала:
— Фигли Шали цвет!
Цвета диска мгновенно вернулись на свои места, и красный дракончик воткнулся четко в белый круг по центру.
— Есть! — ликующе воскликнула Мила, запрыгав на месте. — «Эскимо»! Я попала! Попала!
Теперь у нее было двести двадцать пять очков. Она по-прежнему сильно уступала Гарику и уже не надеялась победить, но довольна была и тем, что хоть раз смогла заработать максимальное количество очков. Выпуская дракона следом за ней, Гарик попал в «салат». Игра продолжалась. Следом за первой удачей Милы последовала и вторая. С помощью того же трюка она снова попала в «эскимо». Теперь у Гарика было пятьсот четыре очка, а у нее — четыреста двадцать восемь.
Когда Гарик снова направил перстень в сторону мишени, Мила была уверена, что ей больше не придется выпускать дракона. Ему достаточно было попасть в «апельсин», чтобы выиграть. Однако к ее удивлению, в этот раз дракон Гарика, летящий прямо в «эскимо», на полдороге резко свернул с курса и угодил в «мясо».
— Неудачный бросок, — посетовал Гарик, недовольно качая головой и отходя в сторону. — С кем не бывает…
Мила проводила его подозрительным взглядом, но уже секунду спустя полностью переключилась на свою следующую попытку.
Направив руку в сторону мишени, она в точности повторила прием, сработавший уже дважды. В этот раз ей показалось, что дракончик успел дернуться в сторону, но цвета на диске уже поменялись местами, и шестидюймовая «стрела» вернулась на прежнюю траекторию. За миг до столкновения Мила вернула все, как было, и дракончик благополучно воткнулся в «эскимо».
— Я выиграла! — воскликнула Мила, бросаясь к Гарику.
Он засмеялся и, подхватив ее на руки, закружил на месте. Когда схлынула первая эйфория от победы, Мила вдруг вспомнила последний бросок Гарика.
— Стой! — воскликнула она.
Он послушался, но опускать ее на землю не спешил.
— Ты ведь поддался, — нахмурившись, заявила она. — Ну, признай.
— Клевета! — с видом оскорбленной добродетели заявил он и тоже нахмурился. — Ты честно выиграла.
Мила покачала головой.
— He-а, ты поддался.
И вдруг засмеялась.
— Нет! Ты честно выиграла! — упрямо воскликнул он и снова закружил ее.
— Обманщик! — смеясь, крикнула Мила.
Сейчас, когда Гарик вот так вот кружил ее и они оба хохотали как дети, ей казалось, что это самый счастливый день в ее жизни.
Он вдруг опустил ее на землю.
— Знаешь что, Мила Рудик?.. — оживленно воскликнул Гарик, словно собирался побороться с ней и прямо сейчас взять реванш, но вместо этого вдруг запнулся, посмотрел на нее спокойно, без улыбки, и как-то очень просто, будто ничего естественнее и быть не могло, сказал: — Я люблю тебя — вот что.
Мила подумала, что должна ответить, но она просто смотрела на него и молчала. Ей казалось, что до тех пор, пока она не сказала этих слов, у нее еще есть возможность повернуть назад. Ретироваться и убедить себя в том, что на самом деле ничего и не было, а все это ей только приснилось: время, которое она провела с Гариком; то, как он подшучивал над ней, учил ее, а иногда смотрел на нее таким взглядом, что она забывала дышать, — все это был сон, мираж, фантом.
Она и впрямь была трусихой. Гарик был прав, когда назвал ее так во время их тренировок. Но Мила не могла ничего поделать с собой. Ведь если настанет день, когда он узнает правду о ее предках и вместо «Я люблю тебя» скажет: «Я тебя презираю», она сразу же умрет. Или даже не скажет он ничего подобного — а он, скорее всего, не скажет, он справедливый, он не станет винить ее в том, кем был ее прадед, но в глубине души все равно почувствует брезгливость. И это будет еще хуже, потому что тогда в его глазах она станет жалкой.
Ее прадед убил ее прабабку, а потом принялся истреблять магов, не сделавших никакого зла. Просто за то, кем они были. Без всякой закономерности. Оставляя женщин вдовами, а детей сиротами… Даже все, что совершил Терас Квит, блекло на этом фоне. Терас был сломлен. Его изуродовали, у него отобрали все, и он озлобился. Им двигала обида и отчаяние. Миле страшно было даже представить себе, какие чувства заставили ее прадеда объявить войну волшебному миру. Того, что Асидора скрыла от него свое происхождение, было недостаточно, чтобы оправдать его. Даниил Кровин был чудовищем.
А Мила… она была его продолжением. Она носила в себе не только его кровь, но и отголосок всего, содеянного им. Зная это, Гарик не сможет смотреть на нее и не думать об этом. Если даже она сама не в силах избавиться от чувства омерзения, вспоминая, чья она правнучка, то как сможет он, Гарик, из-за Гильдии потерявший родителей?!
Не дождавшись от нее ответа, Гарик, казалось, вовсе не расстроился. Он взял ее за руку и спросил:
— Пойдем прогуляемся по долине?
Мила улыбнулась и кивнула.
Сначала, сняв обувь, они попробовали намочить ноги в озере — вода оказалась ледяной, несмотря на припекающее солнце. Немного побродили среди каменных останков древних жилищ, гадая, что за люди тут жили. Потом просто гуляли босиком по земле, сквозь которую пробивалась молодая трава.
Наконец, остановились возле самого толстого дерева с раскидистой кроной, где на ветках часто-часто были разбросаны мелкие, еще не раскрывшиеся почки. Гарик полулежа устроился под деревом, прислонившись плечами и головой к древесной коре. Он протянул к Миле руку, и она опустилась на землю рядом с ним. Положила голову ему на грудь, тут же ощутив, как его рука обняла ее плечи. Она не видела его лица, но вдруг почувствовала, что он улыбнулся.
— У тебя огонь в волосах, ты это знаешь? — прошептал он; его теплое дыхание коснулось ее лба.
— Не страшно, — замерев, ответила Мила и попробовала пошутить: — Если начнется пожар, туши Водными чарами. Я, конечно, потом буду похожа на мокрую кошку, но безопасность превыше всего.
Гарик тихо засмеялся.
— Знаешь, — после паузы сказал вдруг он; Мила чувствовала, что он по-прежнему улыбается, но в то же время в его голосе слышалось что-то серьезное. — Мне кажется, что этот огонь не смогут погасить никакие чары.
Потом серьезные нотки в его голосе исчезли. Немного подтрунивая над ней, он заявил:
— И вот что: давай не будем его тушить? Он славный — бесстрашный и отчаянный маленький огонек. Он мне нравится.
Мила зажмурилась и улыбнулась, радуясь, что он не видит ее довольного лица. Она была уверена, что он сейчас говорит о ней, а огонь в ее волосах тут совсем ни при чем.
— Ладно, — согласилась Мила. — Тушить не будем. Но за последствия отвечаешь ты.
Гарик опять засмеялся. Прошло не больше секунды, когда свободной рукой он нашел ее руку. Их пальцы сплелись, и все вокруг надолго замерло.
Мила смотрела в бездонное голубое небо, зачарованно слушая, как бьется сердце в груди Гарика, прямо под ее щекой, и думала: да, сегодня и впрямь самый счастливый день в ее жизни.
Глава 18
Осколки чужих миров
До руин Харакса участники испытаний добирались три часа. Шестерых студентов Думгрота везли две кареты: в одной ребят сопровождал профессор Безродный, в другой — Владыка Велемир, по традиции всегда присутствующий на последнем испытании.
