Валерий Тимофеев - Особняк на площади, или Почти детектив
Ну мы чего, мы народ терпеливый. Ждем год, ждали пять. Уж и десяток поколений наших на пустыре этом народилось. Как весна — смекаем — колокольного звона не слыхать, знать, желудкам нашим опять отдыхать.
Я, небось, утомила вас своей присказкой. Пора и к сказке перейти.
Единожды приехал трактор. Все наши норы перекопал, траншей наделал. Но мы не в обиде, мы чуем — что к чему. Поселились рядышком, за делом наблюдаем, ждем-ожидаем. Дом построят — кто в нем жить будет? Ясно дело мы! На нашей земле, мы и главные претенденты, нам и ордер на вселение… Тем временем всякого материалу на-везли.
Только радость наша скорой на посулы оказа-лась. Фундамент собрали и тут чудеса начались. В понедельник кирпич привезут, во вторник песок, а в среду лес забросят. До выходных цемент ждут да мастеров ищут. С понедельника на работу прихо-дят — ни кирпича, ни цемента, ни леса. И такая круговерть весь сезон тянулась. Сколько раз мы воров ловили да в руки правосудия сдавали! Все как с гусей вода. Половина села с того дома об-строилась: кто сараюшкой, кто погребком, а кто и гаражик отгрохал на дармовщинку. А прораб не поспевает просыхать и подарки принимать. Важ-ный такой кот, деловой, все везде у него схвачено, там подмазано, тут приплачено. И никто ему не указ, сам любой напишет приказ, сам для себя слово скажет, сам себе для близиру накажет. такой прощелага этот кот. Он, конечно, придумал ловко. На мышей списал весь расход. Будто мы все у не-го сперли: и кирпич, и песок, и лес. Чтоб он всей шкурой облез! Нам обидно — мы дважды обману-ты: дома нет и не предвидится, это раз. А второе — на нас понапраслина. Ему куда как просто — поди нас поймай. А и поймаешь — какой с мыши спрос?
Я задумала отомстить обиду. И как следует, не для виду. Надо, решаю, побывать у кота дома. Бог ты мой! Думала, у него царские хоромы, а там… Котятки-детишки ходят полуголодные да полуго-лые. Вместе с мамкой-кошкой слезами умывают-ся, да сухой коркой синяки и шишки заедают. Злость моя и к ним прежде была, но как увидела их, так и приплыла. План был такой — устрою красного петуха.
Но не взяла на душу греха. И без пожара хватит тут горя. Покумекала малость и придумала вскоре такую штуку.
Знала я привычку прорабову. Он, как подарков напринимается, сядет за руль и по округе катается. Сколько кур и гусей подавил — не счесть… Где что-то подгрызть — у меня опыт есть. Ну, я трубку одну малость надкусила. Разогнался кот… и со всей си-лы на столб налетел. И мяукнуть не захотел — его по столбу размазало.
У детишек и слезы не нашлось на отца…
И теперь — только укажи мне такого подлеца, я с ним вмиг посчитаюсь. Благо — опыт есть, а зло-сти во мне — не счесть. А плата? Плата моя такая — чтобы сыта была моя семья в селе от урожая до урожая. Я работаю не за плату, а за идею. Есть идея — и я порадею. Нет идеи — тогда я пас.
Такими словами закончила свой рассказ Тор-моз-Идейная. И предложила подружке.
— Твое слово.
Россказнь Бес-Патентной.
Самый невероятный случай был у нас. Предис-торию сказывать не буду — сами поймете, что к чему. Только сгорел у нас гараж. А в гараже ни много ни мало, с десяток тракторов да грузовики. И так сгорел, что крыша рухнула и стены попада-ли. Убытку — посчитали, за голову схватились, — за миллион! Что ж. Надо крайнего искать. По делу два кота идут. Хотя не совсем верно: один кот сго-рел заживо, его под тракторными останками на-шли рябом с бутылками. А второй выполз, только шкуру опалил. С первого, сами понимаете, взятки гладки. Был и нету. На него все свалить — не выхо-дит. Как ни крути, а и другого зацепом прихваты-вать надобно. Да нельзя. Опаленный кот другому коту сват или брат. А еще один кот из их котового рода совсем высоко сидит. И началось: звонки, гудки, записки. Кто упрямился — того сняли, кто вытягивался — того подняли, дело перевернули, по другим углом на него взглянули и увидели то, че-го никто разглядеть не смог. Мы это во всем вино-ваты! Мыши! Проводку прогрызли, она и замкну-ла. И миллион, и кота того сгоревшего на нас по-весили. Они в этом деле большущие мастера! А как иначе? У них замкнутый круг — его разрывать никак нельзя: все пострадать могут. Потому как нос у всех в муке. Чистеньких в круг этот не пу-щают. Навредить могут. Или с нами, или вон от-сель, пока шкура цела. Иногда уходят. Но… ино-гда. Больно уж заманчив кусок с маслом за чужой счет. Которые в круге, те хорошо науку замани-вать усвоили. И институты специальные придума-ли. Даже институт невест! Не захочешь сам, жена за тебя сделает! Ангелочки, да и только.
Но мы сентиментальны до поры до времени. А прижмут нас сверх меры, и укусить можем.
Следствие долго идет. Чаша все больше в нашу сторону погибель клонит. а мы кумекаем — как быть? И докумекали.
Промеж своры этой тесные связи протянулись. Много я сил потратила, но изучила их, карту-схему составила. Вычислила слабое звено и с него начала. Меж котами и кошками что-то не так бы-ло. Я кому надо намекнула, кого надо и когда надо куда надо привела. Он увидел, осерчал… И круг дал трещинку. Совсем маленькую. Я выждала да раздвинула ее чуток. А там, глядишь, и по швам затрещало.
Пока они ссорились да разбирались, обгорелый кот срок схлопотал. Опомнились, давай мириться — все же одним миром мазаны. Да не тут-то было. В районе нашем смена династий произошла. Те, кто раньше был — всех бывшими назвали и вывод со-ответствующий. А новые быстренько свой кружок сколотили, еще крепче прежнего. Зато радикалы!
Я тот год по долгу службы в библиотечных за-пасниках отсиживалась — научной деятельностью занималась, карту-схему составляла. Подружки говорят — ученой будешь, диссертацию напишешь. Но где там! К ним попасть — я рожей не вышла. А в библиотеке между делом и читать по-ихнему приспособилась. Книг там умнейших от глазу лю-бопытного упрятано — не счесть. Кабы их все чи-тали и жизнь бы другой была. Про всякий случай жизни описано.
В одной такие строки нашла.
В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами,
В чем,
По существу нет разницы.*
---------------------
* М. Волошин. "Государство"
Старая такая книга, аж листы в ней от возраста рассыпаются. Я как прочла эти строчки, так за го-лову и схватилась — это же про наши круги напи-сано! В 1921 году! Интересно, какой рост был у этого человека? Это ж надо, как далеко видел!
Я эту книжечку как большую запеленала, пере-плела, все стихи в запасную тетрадь переписала — не дай бог пропадет, к людям не попадет, и с тех пор всегда при себе имею.
Не успела оглянуться, а радикалы ко мне гонца шлют. С подарками и прочей дребеденью. Мол, место мы тебе хорошее подыскали. И оклад, и ук-лад — все честь по чести. Езжай туда. Талант твой ох как нужен. Но патент на изобретение — как кру-ги их разрывать — у меня забрали. Приперли к стенке — власть-то к ним перешла! Я подписку им и выдай — не разглашать секрет этот. Откупного мне столько отвалили — на цифру взглянуть страшно! И где они столько наворовать успели? Еще не поправили вволю! На каждом углу кричат о честности своей, о бедности! А на проверку сло-ва их — очередная ложь. ну да бог с ними.
— Так и пропало изобретение?
— Не совсем пропало. Только мне одной по нему дозволено работать, и то, когда одной мафии надо другую мафию свалить. Здесь лучше меня, Бес-Патентной, никто не сработает.
— А если тебя грохнут?
— Все может быть. Так же, как и с любой из вас.
— Мы так много не знаем, нам легче в живых остаться.
— Глупости! Разве я похожа на дуру набитую? Они знают — пока я жива — против них не пойду. Как меня грохнут, изобретение в полную силу и заработает. И тогда им несдобровать. Я его в на-дежные руки вложила, да не в одни. И те, кто смерти моей больше всего жаждет, меня пуще гла-за беречь обречен! Вот такая ирония.
Под общее одобрение Бес-Патентная закончила свою невероятную россказнь.
Россказнь Доверенной-Проверенной.
Вы все пришлые, вас на стороне за особые за-слуги купили. А я с Марьиванной еще с каких пор знакома! Еще когда она только-только зав. клад усторилась. И звали ее в те времена Исидорой Моисеевной.
— А почему так?
— Как почему? По паспорту.
— А Марьиванна разве не по паспорту?
— И Марьиванна по паспорту. Только это не имя у нее, а псевдоним. Чтобы глаза запудрить кому-то. Я в этом не особо разбираюсь, только в один год у них как мода пошла. Или распоряжение ка-кое. Все они псевдонимы нахватали, паспорта по-меняли. А зачем, убей, не знаю. Ее и без паспорта за версту видно — сиамская и есть сиамская, голу-бая не простая, дымчато-седая. Хоть кем назовись.
— Ясно, это они модничают, — догадалась Тор-моз-Идейная. — С писателей да с полиќтиков пример берут, для важности.
— Ну да бог с ними, не о том речь. Так вот, уст-роилась она. А на складе добра всяќкого — не счесть! Глаза у кошки и до того в ночи голубыми огоньками светились, а здесь вообще пламенем горят. Все ей нравится, всего ей хочется и непре-менно в своей квартире. От нас, то есть от мышей подальше. И прячет, и прячет. А где вы таких мыќшей видели, чтобы они хрусталь и телевизор made in не у нас ели? Бывает порой каќрандашик и пере-плет книги с тоски погложешь. Так это с тоски! А тут! Глянула я как-то в акт на списание и ужасну-лась. Чего только мы, мыши, у нее не съели под чистую?! Ковры, мебель, шуб с десяток зараз. Да-же холодильник на нет изгрызли, и комиссии предъявить нечего!
