Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру
Клякса, Фикса, Гвоздь и Усач, в этот момент, играли в карты, под свет восковых свеч, и, висящих в помещении, фонарей.
— Мы на тропике, Клякса! — радостно крикнул Фикса, кинув на стол-бочку крестового короля.
Клякса отбил карту крестовым тузом, и прокомментировал:
— Плывём, значит.
— Да, да, Клякса, плывём, — обрадовано крикнул Гвоздь, и подкинул на бочку очередную карту.
Клякса поправил свою синюю треуголку, подаренную ему Усачом, и спросил:
— А дальше, что?
— Дальше — экватор! — радостно ответил Фикса, кинув на бочку очередную карту, и поправляя свечку в подсвечнике, которая наклонилась от морской качки.
Корабли пересекли северный тропик, и продолжали следовать на юг. Дни пролетали, словно птицы, как, впрочем, и ночи. Ночью, почти все матросы спали и отдыхали на своих гамаках, кроме нескольких моряков, которые несли ночную вахту под руководством помощника капитана Филина. Кляксе, также, в порядке очереди, наравне со всеми, иногда, приходилось нести ночную вахту. Вечерами, перед сном, до полуночи, матросы, обычно, под свет фонарей и свеч, играли в карты или в кости на мелкую монету, несмотря на то, что азартные игры на деньги, во избежание конфликтов, запретил капитан. Запрет капитана матросы нарушали, чтоб не умереть со скуки, и капитан смотрел на это сквозь пальцы, понимая, что запретить морякам играть в карты и в кости ему не под силу.
На корабле имелось несколько романов, и те из матросов, которые были грамотными, вечерами, зачитывались ими, спасая себя от скуки. Бывало, что грамотный матрос, за несколько вечеров, прочитывал роман вслух, для всех желающих.
Больше, на судне, по вечерам, заняться было нечем. Запрет на спиртное соблюдался строго, и однообразный порядок всем разъедал душу. Подъём утром, завтрак, морская работа, обед, снова работа, ужин, отбой, отдых и сон, иногда ночные вахты — так, однообразно, пролетали дни моряков. При ухудшении погоды приходилось трудно, а при шторме ещё труднее. Однажды корабль налетел на обломки недавно затонувшего судна, и в корпусе, ниже ватерлинии, образовалась пробоина размером с ладонь, и океанская вода хлынула в трюм. Но, по приказу капитана, шесть матросов, в том числе Фикса и Клякса, вместе с корабельным плотником, быстро, всего за полчаса, залатали дыру, за что получили благодарность от капитана.
А дни продолжали пролетать один за другим, и вскоре, в один из дней, капитан, по солнцу, сделал замер широты, с помощью секстанта, и на всю палубу, для всех объявил:
— Мы на экваторе.
— Мы на экваторе! Мы на экваторе! — разнеслось по кораблю.
Зазвенел корабельный колокол, и факт пересечения экватора, моментально, по морской традиции, превратился в праздник. На всех кораблях каравана начались шуточные забавы. Клякса, в это время, по распоряжению боцмана, драил палубу возле бизань-мачты. К нему подскочил Фикса и крикнул ему:
— Мы на экваторе, Клякса! Бросай работу! Праздник начался!
Клякса оглядел голубую гладь океана. Ярко светило солнце, и стояла невыносимая жара и духота. На всём судне разворачивалось веселье. Один из бывалых моряков нарядился рогатым чёртом, видимо, заранее подготовив маскарадный костюм, а другой вырядился в морскую кикимору, и периодически бил деревянной колотушкой в самодельный большой барабан. На всю палубу раздавался громкий звон гонга. С ближайших кораблей каравана, также, доносились удары барабанов и всевозможные звоны самодельных ударных инструментов.
Клякса прекратил мытьё палубы. В этот миг, к нему, с шумом и гвалтом, подбежали десять веселящихся бывалых матросов, в том числе и тот, который нарядился рогатым чёртом. Они окружили его, и первым делом, моментально, обмазали всё лицо Кляксы, и его шею, сажей, позаимствованной на камбузе. Раздался смех и хохот на всю палубу. Затем, моряки быстро обвязали Кляксу за пояс, длинным канатом, и, сняв с него треуголку, под барабанный бой, под весёлый шум и гам, прямо в одежде, выбросили его за борт. Над всей палубой, вновь, раздался, небывалой силы, смех и хохот.
— Мы пересекли экватор! — кричали, с хохотом, веселящиеся моряки.
— Да здравствует экватор! — подхватывали другие матросы.
— Экватор! Экватор! Экватор! — разносилось отовсюду.
Клякса не обиделся. Плавать и держаться на воде он умел, а океанская вода на экваторе всегда очень тёплая. Экваториальные воды океана обмыли и освежили его тело. В это время, Кляксу, надёжно, удерживал канат, и он, рассекая телом океанские воды, словно рыба, быстро плыл за кораблём. Через пять минут, улыбающегося, и умытого океаном, Кляксу, вытащили на палубу. Матросы улюлюкали и продолжали смеяться и хохотать.
— Ты теперь настоящий моряк! — сказал Кляксе Фикса. — Ты один из немногих, в этом мире, кто пересёк экватор.
Клякса на миг задумался, и моментально осознал, что он, действительно, один из немногих в этом мире, кто пересёк экватор, совершая длинное плаванье, и, что он, почти, матрос-герой, и эта мысль, моментально, подняла его настроение после, не очень приятных, процедур.
Затем, та же участь, что и Кляксу, постигла всех других новичков океана — двадцать шесть человек, которых поочерёдно, с помощью того же каната, предварительно измазав сажей, под хохот и гвалт экипажа, прямо в одеждах, искупали в океанских водах.
— Обнимись с экватором! Стань настоящим моряком! Экватор! — неслись развесёлые крики моряков, когда кого-нибудь скидывали в воду.
А потом, уже, и все остальные бывалые и опытные матросы стали обмазывать друг друга сажей, под собственный смех и хохот, обвязываться канатом, и, не снимая одежды, прыгать в океан, за борт корабля, обмывая себя водами Атлантики. А те, которые хотели избежать купания, их быстро выявляли, обвязывали, по два человека, тем же канатом, и с хохотом выкидывали, обоих, за борт.
— Экватор! Экватор! Экватор! — неслось, отовсюду, под бой гонга и барабанов.
Весь мокрый, Клякса включился в праздник. На всей верхней палубе стояли шум и веселье, на которой находился почти весь экипаж судна. Гвоздь вырядился в Посейдона-Нептуна, и как античный бог, держа в руке, сделанный плотником корабля из дерева, муляж-трезубец, командовал и управлял всем праздником на корабле, лично участвуя в весёлых представлениях. Праздник продолжался до наступления темноты, и все моряки находились в весёлом праздничном настроении. Веселился, вместе со всеми, даже корабельный кот Карл, который бегал по палубе за моряками, мяукал, выпрашивая лакомства, и участвовал в некоторых праздничных мероприятиях. Лишь, вечером, когда наступила темнота, праздник стих, быстро сошёл на нет, и возобновились обыденные будничные часы. Все моряки вернулись к своим обязанностям и рассредоточились по своим местам.
Корабли, пройдя через экватор, продолжали выдерживать курс на юг. "Дельфин", как обычно, плыл в середине каравана. Вблизи, впереди и сзади по курсу, плыли другие парусники, и все они держались плотной цепочкой, в соответствии с запланированным порядком. Дни и ночи продолжали, однообразно, пролетать, как птицы. Жаркое экваториальное солнце не жалело моряков, и все они очень тяжело переносили жару и духоту экватора. И вся корабельная живность — куры, свиньи, бараны, которых в пути превращали в мясо для экипажа, еле-еле выдерживала тёплые широты. Зато, хорошо ловилась рыба, которая всегда была в рационе экипажа. Тем не менее, время бежало. Очень быстро прошло ещё несколько дней, и капитан, после очередного замера широты, объявил экипажу:
— Мы на тропике!
— Мы на тропике! Мы на тропике! — разнеслось по кораблю.
Клякса был удивлён. Он подошёл к Фиксе и настороженно спросил его:
— Эй, Фикса, мы, же, тропик уже проплывали!?
Фикса, занятый обслуживанием парусов, потягивая канат, взглянул на Кляксу и объяснил ему:
— То, был — северный тропик, а сейчас, проплываем через южный тропик. Мы, же, в южном полушарии.
— Потом, южный экватор, что ли? — спросил Клякса.
Фикса расхохотался и ответил:
— Тебя чему, в школе, то, учили?! Экватор, он, на то, и экватор. Экватор, только, один! Скоро трёхдневный отдых, Клякса!
При слове "школа", у Кляксы всегда резко ухудшалось настроение, а при слове "отдых" — поднималось. Клякса взбудоражился.
— Какой отдых? — спросил он.
Фикса объяснил:
— Скоро зайдём в порт Капстад, или, как его ещё, иногда, называют, Кейптаун. Там, чуть дальше, мыс Доброй Надежды. Напьёмся, Клякса! Кейптаун — это голландская провинция на юге Африки. В Капстаде проживает небольшая голландская община — переселенцы из Голландии, а также африканцы.
Фикса сделал небольшую паузу, а Клякса его, с интересом, слушал. Наконец, Фикса сделал собственное умозаключение:
— Капстад — почти Европа, и там мы неплохо отдохнём.
Узнав о предстоящем отдыхе, Клякса обрадовался. Он, за много недель плаванья, устал, морская жизнь ему поднадоела, и Клякса, не прочь, был бы, два-три дня отдохнуть. Клякса, с нетерпением, стал ждать отдыха.
