Робин ЛаФевер - Натаниэль Фладд и перо феникса
– Что будешь делать?
– Буду строить ветрозащиту, – и Нат дернул седло на себя. – Нужны ветки с густой листвой.
– Что ж ты сразу не сказал?
Мазя спрыгнула с седла и забралась на дерево. Через секунду она высунулась из листвы:
– Тебе сколько надо?
– Штук пять-шесть.
Крошечными ручками она нарвала зеленых веток. Нат собрал их в охапку, потащил седло обратно, а Мазя снова прыгнула верхом. Взмокший и разгоряченный Нат взял одну ветку и полез на пальму. Поразмыслив, он решил сплести из веток нечто наподобие косички, как у мисс Ламптон. Его снова затопила волна тоски по дому и по своей уютной спальне, но Нат оставил эти мысли и вернулся к работе.
Заплетя последнюю косичку, Нат осмотрел свою работу. Ветрозащита вышла кривая и непричесанная, листва торчала во все стороны, зато стенка получилась крепкой и точно защитит пепел от ветра. Мало того, она скрыла гнездо от посторонних глаз, и разглядеть его снизу оказалось просто невозможно.
Нат огляделся. С восходом солнца можно будет лечь спать. Он подкинул в тлеющий пепел еще пару веточек корицы и подождал, пока пепел разгорится.
Как только солнечные лучи коснулись гнезда, Нат отнес седло к палатке и рухнул на постель, чувствуя, как ноет от боли каждая его мышца и как все тело требует отдыха. Но тут на грудь мальчика вскарабкалась Мазя:
– Как думаешь, бедуины заметят следы на песке, если вернутся?
– Боже, ты права, – взвыл Нат.
Он заставил себя подняться и снова выйти наружу. Веткой пальмы он затер следы от седла, вернулся в палатку, слишком устав, чтобы думать, и ничком рухнул на постель. Уплывая в сон, Нат услышал голоса.
Глава двенадцатая
Мазя так и застыла с фиником в руке, а Нат на четвереньках подкрался к выходу. В оазис приехали девушки-бедуинки. Что-то горячо обсуждая на арабском, они показали друг другу на палатку, сняли с верблюдов кожаные бурдюки и направились к воде. Одна из девушек оставила свой бурдюк и подошла к пальме с гнездом. У Ната перехватило дыхание: он забыл возле нее две веточки. К счастью, ее товарки начали ругаться, что она бездельничает, и девушка вернулась. Бедуинки погрузили полные бурдюки воды на верблюдов и забрались верхом. Нат облегченно вздохнул. Сейчас уедут.
– Чуть не влипли, – сказала Мазя.
– Да уж. Представь, если бы они заглянули в палатку. Куда бы мы спрятались?
– За рюкзаки!
– Они бы увидели две постели и сразу бы поняли, что тетя Фила приехала сюда не одна.
– Ой, точно, ты права!
Нат подскочил на ноги. Весь сон как рукой сняло.
– Что будешь делать? – спросила Мазя.
– Уберу вещи тети Филы, чтобы бедуины думали, что тут спит один человек.
Нат улегся спать, но сон у него был тревожный. Он просыпался от малейшего шума, боясь, как бы бедуинки – или, что хуже, бедуины – не вернулись. К полудню он сдался, встал с постели, взял альбом и до полуночи рисовал.
Вторая ночь ничем не отличалась от первой, разве что на этот раз Нат велел Мазе не давать ему заснуть и щипать, если он закроет глаза. Мазя так рьяно кинулась исполнять поручение, что под утро он весь был в синяках.
– Вот только не надо ныть. Зато ты не заснул!
Они позавтракали сушеным мясом и финиками, после Нат рухнул лицом в подушку. На спину тут же взобралась Мазя.
– Ты не могла бы поспать где-нибудь в другом месте?
– Могла бы, – буркнула она, – но вообще звери обычно спят вместе, чтобы теплее было. Ты разве этого не знал?
Нет, Нат этого не знал. Он понятия не имел, как спят звери, и вообще мало что о них знал. И тут Мазя снова его ущипнула.
– Ой, прости! Я забыла, что тебе уже можно закрыть глаза.
И вдруг она зажала рот крошечной ручкой.
– Тихо! Едут!
Нат перекатился с постели и подкрался ко входу. К оазису приближались четыре верблюда, и, судя по голосам, это были все те же девушки.
– Прячемся! – шепнул он.
Они укрылись под большим седлом у входа. Нат накинул на себя покрывало с седла, а Мазя пристроилась рядом. Не шелохнувшись, они слушали разговоры девушек у воды. Их голоса то затихали, то усиливались, и прошла целая вечность, пока девушки не отошли от озера. Но вместо того, чтобы идти к верблюдам, они направились к палатке! В страхе Нат слушал, как их голоса звучат все громче и ближе.
Шорох ткани у входа. Тишина. Перешептывания.
Покрывало, под которым спрятался Нат, страшно воняло верблюжатиной, и он еле сдерживался, чтобы не чихнуть. Мальчик съежился, от всей души желая стать маленьким и неприметным. Что делать, если девушки войдут?
Шорох – открылся вход. Снова шорох – девушки внутри, роются в вещах. Прошла целая вечность. Наконец им это занятие надоело. Хихикая, они вышли.
От облегчения у Ната даже коленки затряслись. Когда бедуинки уехали, он прокрался к выходу и выглянул наружу. Как раз в эту секунду одна из девушек повернула верблюда обратно и вернулась в оазис за забытым бурдюком. Возвращаясь от озера, она остановилась возле пальмы с гнездом. Неужели заметила? Девушка медленно опустила бурдюк и подошла к дереву. Дотронулась до ствола.
Сейчас заберется на дерево! Разворошит гнездо!
– Стой! Туда нельзя! – закричал Нат, выбежав из палатки.
Бедуинка замерла, не отрывая рук от дерева.
И тут Натаниэль понял, что выдал себя с головой.
Глава тринадцатая
Бедуинка медленно отошла от дерева. Они настороженно посмотрели друг на друга.
– Ты кто? – спросила девушка на ломаном английском.
– Натаниэль Фладд. А ты кто?
– Я Фадия, дочь Халида Джаббара, – и она вздернула подбородок. – Это наш оазис. Тебе здесь быть нельзя.
– Мне велено охранять феникса.
– Феникса? – прищурилась девушка и обернулась на пальму. – Его же не существует.
– Существует, – покачал головой Нат.
– Ты его видел? – спросила Фадия и подошла еще ближе.
– Видел. Это было самое прекрасное, что я вообще видел в жизни, – просто ответил он.
– Если здесь живет феникс, значит, он наш.
– Не думаю, что такое существо, как феникс, может кому-то принадлежать, – засомневался Нат.
– Может, и так, – ответила девушка. – В любом случае, тебе здесь быть нельзя. Это наш оазис.
– Мне надо остаться здесь на пару дней. Я обещаю ничего тут не испортить.
– Не я распоряжаюсь, что тебе можно, а что нельзя, – ответила Фадия. – Я все расскажу родным. Пусть они принимают решение.
– Пожалуйста, не надо, ничего обо мне не говори!
Если его схватят, кто будет следить за гнездом? Нельзя этого допустить! Не успел Нат и слова сказать, как на плечо забралась Мазя.
– Что пристала? – злобно спросила она. – Не тронет он тут ничего, слышь?
– Джин! – отпрянула девушка. – Ты повелеваешь джином?
– Нет, это гремлин. А не… не то, что ты сказала.
Оправившись немного от страха, Фадия высокомерно спросила:
– Что это еще за гремлин такой?
Нат глянул на Фадию, потом на Мазю.
– Кивай на все, что я говорю, – прошептал он ей. И громче: – Гремлинами мы называем джинов.
– Как ты научился повелевать джином? Ты ведь не старше меня.
– Отличительная особенность нашего рода, – сказал Нат и приосанился. – Все в моем роду повелевают джинами.
– Ты только не настраивай своего джина против моих людей, – забеспокоилась Фадия.
– А ты никому обо мне не расскажешь?
– Не расскажу, – ответила Фадия, покосившись на Мазю.
– Вы завтра снова приедете за водой? – спросил Нат.
– Да, мы приезжаем за водой каждый день, – кивнула Фадия.
– Тогда мы с джином спрячемся, а вы, как только наберете воды, сразу уезжайте. И не надо рыться в наших вещах. Если сделаешь, как я прошу, тогда мой джин не станет вас обижать.
– Что ты плетешь? – шепнула Мазя ему на ухо. – Как будто я могу обидеть эту дылду.
Нат сделал вид, словно у него внезапно зачесалось за ухом.
– Обещаю, так и будет, – ответила Фадия. Еще раз нервно глянув на Мазю, она бросилась к верблюду, взобралась на него и уехала.
Нат отправился к пальме с Мазей на плече.
– Чуть не влипли, – сказал он.
Не слишком ли часто повторяют они эту фразу в последнее время?
– Объясняй теперь, что такое джин, – сказала Мазя и дернула его за ухо.
– Сам до конца не понял, – ответил Нат. – Я про этих джинов один раз в книжке читал. Джин – это такой злой дух. Джины служат колдунам и творят по их приказу всякие гадости.
– Не тянешь ты на колдуна! – фыркнула Мазя.
– Я-то знаю. Зато Фадия не знает. Так что ее страх – наше единственное оружие. Пока она верит, будто ты джин и можешь испортить жизнь ее племени, она будет делать, что мы ей скажем. Если сюда приедут бедуины, будь добра, веди себя как джин.
– Вот так? – и Мазя сунула руки в рот, раскрыла его пошире и зашевелила ушами.
– Супер! – ответил Нат.
Глава четырнадцатая
Разобравшись с Фадией, Нат наконец-таки расслабился и заснул, как только голова коснулась подушки.
Очнулся он через несколько часов от странного чувства. Не понимая, что его разбудило, он сел и прислушался. Тишина. Судя по косым лучам солнца в палатке, наступил вечер. Выходит, он проспал весь день. Быть может, он проснулся, потому что выспался?
