Мария Некрасова - Большая книга ужасов 32
— Ну что? Нашел Сашку? — захихикал Колян, и Максу захотелось дать ему по шее. Что же, в самом деле, творится-то?
— Он у тебя под кроватью, Макс. Сейчас ка-ак выскочит!
— Злые вы! Человек, между прочим, в лес бегал…
— Знаем мы, зачем он туда бегал! И он нам сейчас расскажет. — Колян шагнул прямо на Макса, тот отступил, сел и подумал, что где-то уже видел похожую ситуацию. Отпираться? Рассказать? Поверят, конечно, только приятного мало.
— Мы ждем. — Серега тоже подошел, а за ним остальные. Макс сидел на кровати, а все стояли над ним, как будто он и правда сделал что-то плохое. Знакомая ситуация, а эти ни черта не помнят.
— Подглядывали в отдушины?
— Ага, — простодушно ответил Андрюха и сел на кровать рядом с Максом. Он как будто ждал длинного интересного рассказа о покойниках и утеплении дверей. А чего тут рассказывать?
— Значит, сами все знаете. Дров надо было наколоть.
— Мертвяку?
— Ему. Только не спрашивайте, зачем ему дрова. И я зачем. Я не знаю.
Колян хмыкнул с видом «Хорошо устроился» и задал вопрос, который мучил Макса последние сутки:
— А тебе это зачем?
— Незачем. Он заставил.
Колян ничего не сказал. Макс ожидал, что сейчас посыплются вопросы: «А как?» «А почему ты не убежал?», но все молчали, видимо, пытаясь осознать услышанное. А может, и правда все не так страшно? Одному против мертвяка было страшно, а теперь их шесть. Надо было сразу сказать, вместе они бы придумали…
— А ты не видел мой нож? — спросил Серега, указывая на пустой чехол, торчащий у Макса из кармана. Нехорошо спросил, как будто уже поймал на краже. Максу же было надо, он все объяснит:
— Ночью взял от Старика отбиваться. А он отобрал. Ты спал, я не стал спрашивать…
— Ты уходил утром. Я слышал, как ты шумишь в предбаннике.
— Да, а Старик пришел еще ночью. Я взял нож, думал, отобьюсь…
— А утром пошел к нему колоть дрова? Скажи честно: стащил и потерял! — разозлился Серый.
Макс уже устал возражать. Да, по сути так оно и было: стащил и потерял. И при чем тут вообще этот нож?
— Да вы что?! У меня тут с мертвяком проблемы, а вы… Друзья называется!
Друзьяназывается переглянулись, и Колян вынес вердикт:
— По-моему, он заговаривает нам зубы.
Били не больно, так, в четверть силы, будто у них тут тренировка по карате. Важно было не побить, а наказать пообиднее, что уж тут непонятного?
И не то обидно, что бьют. И даже не то, что ты ничего такого не сделал, не за что тебя бить-то. У тебя настоящие проблемы, а тут лезут с какими-то ножичками, будто ты и есть тут злодей, да еще и наказывают. Детский сад! Даже не это обидно. А то, что эти рыцари грязного валенка так самоотверженно лупят своего же, якобы вора, пятеро на одного. Они не защитят тебя от настоящей опасности. Ты по-прежнему один против Старика — вот что обидно. И якобы сам виноват… Обидно делать такие открытия о собственных друзьях. Макс как никогда хорошо понимал Сашку: хотелось встать и уйти и никогда их больше не видеть. Ну уж нет! Он слишком хорошо помнит, чем это кончилось для Сашки. Не хотелось вот так просто исчезнуть отовсюду, так что ни в какой лес Макс больше не пойдет. Просто его друзья — не такие друзья, как он себе навоображал. С этим-то можно мириться.
ГлаваVII
Спасение!
В столовую шли непривычно тихо, как будто чувствовали, что сделали что-то не то. Даже девчонки не болтали, хотя им-то откуда знать, что такое произошло пять минут назад. С Максом никто не разговаривал. Андрюха по дороге хотел что-то спросить, но быстро спохватился, замолчал и стал рассматривать свои валенки.
«Ну и пусть, — думал Макс, расшвыривая ногой мягкий утренний снег. — Тоже мне, друзья! У человека проблемы, а им ножик дурацкий дороже». Он старательно себя уговаривал, что разберется со Стариком сам, но прекрасно знал, что нет, не разберется. Что чертов мертвяк сильнее и не отвяжется просто так. Знать бы еще, что ему надо. Вот чего пристал к человеку, а? Обычно в кино такие сразу признаются: «Мне нужна твоя душа». Или так убить хотят, чего тоже не скрывают. А этот? Не помощник же ему, на самом деле, нужен?! Дрова колоть?! Зачем вообще мертвяку дрова?! Хотя Старик говорит, они мерзнут…
Столы опять переставили. Тот, за которым они сидели сперва вшестером, потом впятером, задвинули между двумя другими так, что осталось только четыре места. Макс был слишком задумчив, чтобы сразу заметить, а когда все уже сели, спохватился:
— Очень мило. А где же я сяду?
Тишина. Андрюха молча пожал плечами, за соседним столом захихикал кто-то из девчонок, не над Максом, а так… Ах да! С ним же никто не разговаривает! Совсем одичали: человеку сесть некуда, а они…
Макс оглянулся: у младших отрядов места было полно, только подсаживаться нельзя — задразнят. У старших тоже, и тоже нельзя: не пустят. Господи, из такого пустяка люди ухитряются сделать проблему! Макс шагнул к старшим и передумал. Шагнул к младшим — ну уж нет! Да что он себе, места не найдет? Во-он там за служебным полно места. Не прогонят же его вожатые?!
Макс пристроился на краешек, сказал всем: «Приятного аппетита», — и только тогда, наконец, испугался. Все повторяется. Слишком точно, слишком дотошно, чтобы быть совпадением. Сашку побили, он убежал, тут же исчез его крючок для полотенца, место за столом, кровать… Нет, кровать исчезла раньше. А кровать самого Макса? Вроде на месте пока, но он был слишком занят этим утром, чтобы мебель пересчитывать… Макс ковырялся в тарелке, смотрел в окно на голый зимний лес и как будто видел, как мигает огонек в землянке, слышал, как трещат в печке дрова. А Старик сидит один и ждет. Кого ждет? Макса ждет. Неизвестно, что такого он сделал с Сашкой, но Макса теперь в покое не оставит. Макс у него следующий.
Вожатые мирно болтали за столом, не обращая внимания на Макса. Никто не то что не удивился, а даже не заметил его. А может быть, он — того? УЖЕ пропал?! И никто его не видит? Потому и ребята не разговаривают, а вовсе не оттого, что утром поссорились? Может, он теперь невидимка, кто этого Старика разберет, что он с людьми делает?
Ошалев от такой идеи, Макс поднял стакан с чаем, да и вывернул на Владика!
Нет, сперва он, конечно, подумал. Немного. Например, о том, что он скажет, если его все-таки заметят…
— Владик, извини, я не нарочно!
От такой наглой лжи Владик даже растерялся и несколько секунд молча протирал глаза. Наташа, вожатая девчонок, осуждающе посмотрела на Макса, остальные за столом переглядывались-перешептывались, кто-то на всякий случай попрощался и отошел. А вот ребята, кажется, ничего не заметили. Наверное, это Макса и спасло: Владик бы не потерпел, чтобы над ним смеялись. Проморгавшись, он рявкнул на Макса:
— Ты что здесь вообще делаешь?!
— Столы передвинули, — буркнул Макс, и общий хохот был ему ответом. Говорил же: до конца смены будут дразнить!
— Во-он!
Максу опять захотелось хлопнуть дверью и убежать подальше. Вместо этого он встал и пошел на кухню. Мимо столов старших, младших и своих под общий хохот. Мимо окон, куда заглядывает, подмигивая, страшный лес. Кому вообще это пришло в голову — строить лагерь прямо в лесу?! Он обошел стойку с котлами и толкнул дверь с табличкой «Служебное помещение». Уж там-то ему найдется место! Надежда Ивановна всегда рада помощникам. Она сидела прямо напротив двери: пожилая, улыбчивая, в замызганном белом халате. Она никогда не спрашивает: «Зачем пришел?» — потому что и так все видит.
— Места, что ли, нет? — Она кивнула на стакан и тарелку в руках Макса, и он тоже кивнул. Что тут говорить-то? Нет ему в столовой места, нет. Он приземлился напротив Надежды Ивановны за маленький столик у окна. Меньше всего хотелось есть, ну раз уж пришел…
За спиной поварихи громоздилась пирамида грязных кастрюль, за спиной Макса шумела вода: дежурные уже мыли посуду.
— Я вам помогу, — пообещал Макс и даже как будто развеселился. Кухня — такое место, здесь можно до вечера застрять, и все равно работа останется. И не надо идти ни в палату, ни в мастерскую. Не надо выслушивать молчание ребят и гадать: видят ли они тебя или уже забыли? Просто дуются или тебя уже нет? Не надо ни с кем драться непонятно из-за чего и ссориться так, чтобы захотелось хлопнуть дверью и убежать. Бежать нельзя. Убежал один. Надо все время быть на виду, хоть у Надежды Ивановны, мозолить глаза, пусть тогда попробуют тебя забыть! Хорошо, сегодня родители приедут, уж они-то помнят, как выглядит их сын. Захочешь — не пропадешь.
Мысль о родителях успокоила. Макс даже поел. Даже помог поварихе, как обещал: убрал со столов, вымыл на кухне посуду, взялся за пол… Иногда он подбегал к окну, посмотреть, не идут ли по тропинке от проходной родители?
Они приехали только после обеда. Макс успел перемыть, наверное, тысячу тарелок, схватиться за горячую кастрюлю, наверное, десять раз, поцапаться, наверное, с десятком дежурных и бесчисленное количество раз попасться Надежде Ивановне под ноги, хорошо, без последствий. Когда он увидел родителей в окно, работы оставалось не меньше, ну ради такого случая…
