Рик Риордан - Тень змея
Слов я толком не расслышала, но в общих чертах уловила, что тронная речь Гора мало отличалась от той, которой Картер услаждал нас в Зале Эпох.
– Он все за мной повторяет, – возмутился Картер. – И речь мою спер! Плагиатор несчастный…
– Ну а что ж ты хочешь, – пожала плечами Баст. – Очень часто то, что фараон делает на земле, получает зеркальное отражение в мире богов. В конце концов, вы вместе с Гором правите силами Египта.
– И это, – изрекла я, – поистине ужасающая новость.
Картер шлепнул меня по руке, но несильно.
– Просто поверить не могу, что Гор ушел, даже не попрощавшись. Вроде как попользовался мной, а потом выбросил и забыл.
– Да нет же, – покачала головой Баст. – Боги так не поступают. Просто ему пришлось уйти.
Но я всерьез задумалась. Боги вообще довольно эгоистичные существа, даже те, которые не имеют отношения к кошкам. Исида ведь тоже покинула меня, не сказав ни слова – ни тебе «спасибо», ни «до свиданья».
– Баст, но ты-то ведь останешься с нами, да? – взмолилась я. – К тебе ведь это глупое всеобщее изгнание богов не относится? Мы в Бруклинском Доме не сможем обойтись без инструктора по кошачьему сну!
Баст подбросила клубок и дала ему скатиться вниз по ступенькам. Лицо у нее было грустное – особенно для кошки.
– Ах вы мои котятки! Если бы я могла, я бы только и делала, что таскала вас за шкирку, вылизывала и всячески опекала, хоть всю жизнь. Но вы уже выросли. Коготки у вас острые, глазки зоркие. А кошки должны сами прокладывать себе путь в жизни. Так что пришла нам пора проститься. Хотя я уверена, что мы еще встретимся.
Мне очень хотелось возразить – сказать, что я еще совсем маленькая и что когтей у меня вообще нет.
(Картер не согласен, но что он вообще понимает?)
Но в глубине души я понимала, что Баст права. Нам очень повезло, что она была с нами так долго, но теперь действительно настала пора становиться взрослыми кошками… людьми, то есть.
– Ох, Пышечка… – Я крепко-крепко обняла ее и почувствовала, как она мурлычет.
Она взъерошила мне волосы, а Картеру потерла ладонью уши, что выглядело довольно забавно.
– Ну все, идите, – сказала она. – А то я сейчас размяукаюсь еще. И к тому же… – Она не отрываясь следила глазами за клубком, укатившимся по лестнице. Ее спина сгорбилась, плечи напряглись. – Мне пора поохотиться.
– Мы будем скучать по тебе, Баст, – сказала я, стараясь не разреветься. – Удачной охоты.
– Клубок, – пробормотала она отсутствующим тоном, крадучись спускаясь по ступенькам. – Очень опасная тварь, этот клубок…
Мы с Картером шагнули в портал. На этот раз он перенес нас прямиком на крышу Бруклинского Дома.
Там нас ожидал очередной сюрприз: рядом со стойлом Фрика стоял Уолт. Увидев меня, он улыбнулся, а я резко почувствовала слабость в коленках.
– Ну, я пойду… гм… в дом, – поспешно сказал Картер.
Уолт направился мне навстречу, а я мучительно вспоминала, как снова начать дышать.
22. Последний вальс (на сегодня)
Он снова изменил имидж.
Из всех его амулетов остался только один – шен, такой же, как у меня. Одет он был в черную майку без рукавов, черные джинсы, черный кожаный плащ и черные же армейские ботинки, и это сочетание стилей Уолта и Анубиса каким-то образом придавало ему совершенно новый облик. Зато глаза были те же самые – теплые, темно-карие… очень красивые. И когда он улыбнулся, мое сердце привычно затрепетало.
– И что, – сказала я, – очередное прощание? По-моему, с меня уже хватит на сегодня.
– Вообще-то, – возразил Уолт, – я хотел сказать «привет». Меня зовут Уолт Стоун, я из Сиэтла. И хотел бы к вам присоединиться.
Он протянул руку, все еще застенчиво улыбаясь – то есть в точности повторил все то, что сказал и сделал, когда впервые появился у нас в Бруклинском Доме минувшей весной.
Вместо того чтобы пожать ему руку, я треснула ему кулаком в грудь.
– Оу, – пожаловался он. Хотя не думаю, что я правда сделала ему больно. Довольно крепкая у него оказалась грудь.
– Думаешь, ты можешь вот так вот взять, слиться с богом и предъявить мне это как свершившийся факт? – задала я вопрос. – Ах да, кстати, нас вообще-то двое в одном теле. Я знаешь ли, не люблю, когда меня застают врасплох!
– Но я правда хотел сказать тебе, – заговорил он. – Несколько раз. И Анубис тоже пытался. Просто нас каждый раз перебивали. Обычно ты сама.
– Это не оправдание. – Я скрестила руки на груди и нахмурилась как можно суровее. – Кажется, моя мама считает, что я должна обращаться с тобой помягче, потому что для тебя это, видишь ли, тоже в новинку. Но лично я считаю, что это нечестно. И без того все очень сложно, когда тебе кто-то нравится, а если он еще и позволяет себе превращаться в бога, который тоже нравится…
– Так, значит, я тебе нравлюсь.
– Прекрати сбивать меня! А ты серьезно спросил… насчет остаться здесь?
Уолт кивнул. Он стоял очень близко, и я чувствовала его запах – очень приятный, похожий на ванильные свечи. Я пыталась вспомнить, чей это запах – его или Анубиса, и так и не смогла.
– Мне еще многому нужно учиться, – сказал он. – Теперь мне не обязательно заниматься только амулетами. Я мог бы изучать более серьезную магию, скажем, путь Анубиса. Раньше этого никто не делал.
– Ага. То есть собираешься постигать новые магические способы вывести меня из себя.
– О, я умею делать всякие потрясающие штуки с саванами. Например, могу создать кляп, если кто-то очень много говорит…
– Только попробуй!
Он взял меня за руку. Я приняла неприступный вид, но руку не отняла.
– Я все еще тот же Уолт, – сказал он. – И я все так же смертен. Анубис сможет находиться в этом мире только до тех пор, пока я остаюсь его носителем. Я надеюсь прожить долгую, хорошую жизнь. Никто из нас не думал, что это окажется возможно. И я не собираюсь никуда уходить… если только ты этого не захочешь.
Возможно, в моих глазах ясно читалось: «Нет, пожалуйста. Никогда-никогда». Но не могла же я доставить ему такое удовольствие, сказав это вслух, правда же? Мальчишки и так слишком много о себе воображают.
– Ладно, – проворчала я. – Как-нибудь потерплю.
– Я задолжал тебе танец. – Уолт положил другую руку мне на талию. Очень традиционно и очень старомодно, точь-в-точь как делал Анубис, когда вальсировал со мной в Бруклинской академии. Бабушка бы одобрила.
– Ты позволишь? – спросил он.
– Здесь? – удивилась я. – А твой надзиратель Шу не примчится наводить порядок?
– Я же сказал, что я теперь простой смертный. Так что он, конечно, позволит нам потанцевать. Хотя наверняка будет присматривать, чтобы мы вели себя как следует.
– Чтобы ты вел себя как следует, – ввернула я. – Я, между прочим, приличная девушка.
Уолт рассмеялся. Должна признать, это и впрямь звучало смешно. Приличная – едва ли первое слово, которое приходит на ум в отношении меня.
Я снова ткнула его в грудь, но не очень сильно. А потом положила руку ему на плечо.
– Позволь напомнить, – сказала я строго, – что мой папа – твой начальник в Нижнем мире. Так что следи за манерами.
– Слушаюсь, мэм, – ответил Уолт. А потом наклонился и поцеловал меня. Вся моя злость тут же куда-то испарилась.
Мы стали танцевать. Не было ни музыки, ни призрачных танцоров вокруг, и наши ноги не порхали в воздухе – одним словом, никакой особой магии. Фрик с интересом таращился на нас, видимо, гадал, когда мы уже закончим заниматься глупостями и покормим его индейками. Гудронное покрытие крыши похрустывало у нас под ногами. Я была ужасно усталая после пережитых сражений, и к тому же мне не мешало бы умыться и переодеться. В общем, выглядела я наверняка кошмарно. И мне очень хотелось растаять в объятиях Уолта, что я, в общем-то, и делала.
– Так, значит, ты не против, если я буду болтаться поблизости? – спросил он, дыша теплом мне в волосы. – И если я попробую жить обычной жизнью обычного смертного?
– Возможно. – Я подняла глаза. Мне не составляло труда погрузиться зрением в Дуат и увидеть Анубиса – прямо здесь, у самой поверхности. Но на самом деле в этом не было никакой необходимости. Рядом со мной был совсем новый парень… и он был именно то, что мне нужно. – Кстати, не подумай, что я строю из себя эксперта по жизни обычных смертных, но есть одно правило, на котором я категорически настаиваю.
– И какое же?
– Если кто-нибудь однажды спросит, занят ли ты, – сказала я, – отвечай «да».
– Уверен, с этим я как-нибудь справлюсь, – пообещал он.
– Вот и хорошо, – решила я. – Ты же не захочешь, чтобы я разозлилась.
– Слишком поздно.
– Заткнись и танцуй, Уолт.
И мы танцевали – под истерические вопли неуравновешенного грифона, отдаленный вой бруклинских полицейских сирен и гудки машин вместо музыки. Очень романтично.
Вот, в общем-то, и все.
Мы вернулись в Бруклинский Дом. Количество разнообразных катастроф и бедствий, сотрясающих мир, слегка уменьшилось, а нам в связи с началом нового учебного года пришлось справляться с наплывом новых учеников.
