Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга 1
Кровь! Кровь! Кровь!
Брызжет издалека!
Смерть! Смерть! Смерть!
Всем навсегда!
И размахивая мечом в такт песни, он ударял и резал, отрубал руки и ноги от туловищ и иногда разрезал своих противников пополам, сверху вниз, так как он был Гринцольд-резчик.
Но вдруг ветер стих, снег перестал идти и из облака пара, поднимающегося от пролитой крови, навстречу ему шагнул огромный воин, полностью замотанный в чёрный плащ и вооружённый большой косой.
— Ты — смерть? — спросил страстно Гринцольд.
— Нет, — сказало существо в чёрном. — Не путай посланника с посланием. Я несу тебе смерть. Скажи своё проклятое имя!
— Моё имя? Меня зовут Гринцольд-резчик.
Гринцольд хотел атаковать противника, но его нога вмёрзла в снег и кровь. Тогда он бросил свой меч, пытаясь пробить дыру в этом чёрном, но он был уставшим и бросок вышел слабым. Чёрный с лёгкостью увернулся от меча.
— Очень приятно, — сказал йети. — А меня зовут Шторр-жнец.
И Шторр широко-широко размахнулся своей косой и отрезал голову Гринцольда. Голова упала в снег, последний раз засмеялась, сказала: «Спасибо!» и закрыла глаза. Гринцольд умер. Он прожил насыщенную жизнь, какую должен прожить демон.
Его голову забрали, как и другие головы, и высушили. Сморщенная голова прошла через множество рук по всей Замонии и очутилась в конце концов в кузнице, в которой ковали демонические мечи из руды Демонических гор. Его мозг превратили в порошок и смешали с жидким металлом. Так Гринцольд стал бессмертным.
Три друга на всю жизнь
Румо, всё ещё немного уставший, ковылял по Нурненвальдскому лесу с мечом в руке. Он искал родник, лужу или ещё какой-нибудь источник воды, где он мог бы смыть кровь нурнии.
— Мне кажется, мы двое могли бы стать лучшими друзьями, — сказал вдруг Львиный зев.
— Друзьями? — сердито спросил Гринцольд.
— Ну, боюсь, теперь мы много времени будем проводить вместе и поэтому, мой дорогой, наверное лучше было бы нам подружиться.
— Мой дорогой? В каком кошмарном сне я нахожусь? Последнее, что я помню, так это чёрного с косой и потом…
— Ты умер.
— Я умер? Это подземный мир? А где огромные котлы с кровью? И где все мои убитые враги насаженные на раскалённые колья и вечно горящие в демоническом огне?
— М-да, это не совсем такая смерть, какой её себе представляет ваша ограниченная варварская фантазия.
— Ограниченная? Кто ограниченный? Где мой меч?
— У тебя больше нет меча! Ты сам — меч.
— Я — меч? Что происходит? О, моя голова…
— У тебя больше нет головы! Ху-ха-ха!
— Нет головы? Кто это вообще там разговаривает?
— Не думаю, что смогу долго это терпеть, — простонал Румо. — Два голоса!
— А ты кто? — спросил Гринцольд. — Ты — воин-демон?
— Нет.
— Он — вольпертингер.
— Что такое вольпертингер?
Румо заметил небольшой родник бьющий из земли между парой больших валунов. Он присел рядом с ним, воткнул меч в землю и начал мыться.
— Я думаю, — сказал он. — Перед тем, как мы пойдём дальше, нужно обсудить пару важных вещей.
— Что за важные вещи? — спросил Гринцольд. — Кто вы вообще?
— Мне ему объяснить или сам хочешь? — спросил Львиный зев.
— Ты объясни, — сказал Румо. — Я не умею так хорошо рассказывать.
Лиственная крыша Нурненвальдского леса заметно редела, подъём стал не таким крутым. То тут, то там из земли выпирали толстые чёрные корни, которые могли принадлежать только нурненвальдскому дубу. Румо был уверен, что они скоро дойдут до вершины холма. Осторожно и следя за листьями на земле он шагал вперёд.
— Итак, ещё раз, — подводил итог Гринцольд. — Я — меч, я — высушенный мозг и я — мёртв, но я жив. Ты — говорящая собака с рожками, а этот неприятный голос — мёртвый тролль, который тоже — меч.
— Примерно так, — кивнул Румо.
— Какой такой неприятный голос?? — спросил Львиный зев.
— Ты — кошмарный сон! — простонал Гринцольд.
— А тебе трудно угодить! — осуждающе заговорил Львиный зев. — Ты мёртв, мой дорогой! Но всё же у тебя есть возможность принимать участие в жизни. Такое мало кому дано. Будь хоть немного благодарен!
— Ладно, согласен, это не сон! И я на самом деле меч…
— Половина меча!
— Половина меча. И что я буду в качестве меча делать? Мы будем убивать? Проливать кровь?
— Нет, мы будем вырезать шкатулку.
— Вырезать?
— Шкатулку для возлюбленной! — просюсюкал Львиный зев.
— Но сначала мы отрубим кусок дерева, — ответил Румо.
— Я — Гринцольд — демонический воин! Я не для того возродился в виде меча, чтобы рубить дерево. Я должен убивать!
— Боже мой!
Нурненвальдский дуб
— Не могли бы вы оба заткнуться? Мне кажется, мы приближаемся к нашей цели.
Земля под ногами была почти полностью покрыта корнями. Куда не глянь — везде чёрное дерево. На верхушке холма стояло самое огромное дерево, которое Румо только видел. В ширину оно было намного больше, чем в вышину — этакое деревянное чудовище минимум сто метров в диаметре, а высотой всего лишь дюжину метров.
— Нурненвальдский дуб, — сказал Румо. — Древесины хватит на тысячи шкатулок.
На старом дубе и перед ним в траве шевелились лесные звери: однорожка, двуглавая шерстяная курочка, одноглазый филин, ворон и замонийский пушистый зайчик. Зайчик сидел прямо около дерева и грыз траву.
Румо вынул меч.
— Правильно! — простонал Гринцольд. — Заяц. Мы его убьём!
Румо подошёл к дубу и стал измерять. Маленькая толстая ветка, росшая на высоте плеч Румо, идеально подходила по размеру. Румо замахнулся мечом.
— Этого я бы никому не посоветовал, — услышал он вдруг тихий голос. — Отрубать что-то от нурненвальдского дуба не спросив на это разрешения.
Румо посмотрел по сторонам. На поляне никого кроме зверей не было.
— Кто это был? — спросил Гринцольд.
— Тут, внизу! — ответил голос.
Румо посмотрел вниз. Это говорил зайчик.
— Никто ничего не отпиливает от нурненвальдского дуба без официального разрешения! — сказал он и почесал передней лапкой за ухом.
— Заяц! — воскликнул Гринцольд. — Он нас провоцирует! Мы должны его убить!
Румо не слушал его:
— Ты что, страж нурненвальдского дуба или типа того? — спросил он.
— Нет, я не страж нурненвальдского дуба. Я и есть нурненвальдский дуб, — не без гордости ответил зайка.
— Я попал в сумасшедший дом! — простонал Гринцольд.
— Ты — нурненвальдский дуб? — спросил Румо.
— Ну, это сложновато объяснить. Можно я подробнее расскажу? — и зайка показал в сторону лапой.
— Ладно, — сказал Румо. — Но я спешу. Я должен вырезать шкатулку для моей возлюбленной.
Заяц посмотрел на Румо большими глазами и не говоря ни слова ускакал в лес.
— Эй! — крикнул Румо. — Ты куда?
— Ну вот, убежал! — жаловался Гринцольд. — А мы могли бы его разрубить пополам одним ударом.
— Значит, смысл в том, — заговорил теперь ворон, сидящий на ветке дуба, — что все звери, так сказать, — мои ораторы, ораторы нурненвальдского дуба. Я говорю через этих зверей, потому что как дерево я не могу говорить. Меня зовут Яггдра Сил.
Румо схватился за голову:
— Всё так запутанно…
— Нет, на самом деле всё это очень просто. Я — дерево, но я разговариваю через ворона, или через зайку, или через филина. Через того, кто в данный момент около меня находится и имеет голосовые связки. Так сказать чревовещание на телепатической основе. Понятно?
— Нет.
— Тогда я всё-таки должен поподробнее…
— Извини, — сказал Румо. — Но у меня на самом деле мало времени и…
— Послушай, — сказал ворон. — Тебе нужно моё разрешение, чтобы отрезать кусок мяса от моей драгоценной плоти. Тогда, будь добр, найди время поболтать со старым одиноким деревом!
