Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
— Когда-нибудь и у меня будут ученики, и вот тогда уж они у меня повертятся, — бормотал Небензя, переставляя бесчисленные склянки.
А Сергей, ползая под столом, как никогда пожалел, что не помнит ничего о себе и от этого, видимо, так странно, неодолимо боится внешнего, незнакомого мира.
Этот звездочёт, так хорошо умеющий заставлять себя слушаться, нравился ему всё меньше и меньше, даже несмотря на то, что он был благодарен ему за лечение и приют…
А в это время колдун, убедившись, что мальчики усердно работают за закрытой дверью, быстро спустился на кухню, где уже стояли на двух поддонах, подходя в последний раз перед выпечкой, два открытых грибных пирога. Чародей достал из кармана своей необъятной мантии небольшую склянку, откупорил её и вывалил её содержимое на начинку маленького пирога. Потом той же стеклянной палочкой перемешал белёсую кашицу с начинкой мальчиков так, что пирог снова стал выглядеть так же, как и соседний, — и поспешно вышел из кухни…
Глава 14
Нежданный гость
Этот день не задался с самого утра. После завтрака Ася вышла в сарай, где были птичник и сеновал, чтобы собрать из куриных гнездовий свежие яйца. Девочка залезла по приставной лестнице на сеновал, обошла его весь, проверяя все потаённые места, и собрала в лукошко десяток яиц. Теперь надо было отнести их в омшаник, маленький прохладный чуланчик в подполье. Ася повесила лукошко на сгиб локтя и стала привычно спускаться по лестнице… Вдруг ступенька под её ногой с треском сломалась, и девочка почувствовала, что падает вниз… В следующее мгновение она поняла, что висит, ухватившись обеими руками за перекладину трясущейся лестницы, вот-вот готовой опрокинуться. Лукошко нелепо торчало у неё на локте, яйца из него разлетелись по птичнику, а ноги не находили опоры. Задыхаясь, она нашарила ногой целую ступеньку и, прижимаясь к ненадёжной лестнице, спустилась вниз. Пол вокруг пестрел белыми разбитыми скорлупками и яркими желтками…
Ася прислонилась к стене, подождала, пока унялась дрожь в руках и коленках, и принялась за уборку… Потом они вместе с Верной долго чинили лестницу, прибивая заново каждую перекладину.
— Гвоздь раскачался, а никто и не заметил! Вот что значит дом без мужской руки, — вздыхала старушка, стуча молотком, — всё ветшает… Счастье, что ты цела!
Ася была с ней согласна, но счастья всё же не чувствовала… Ей было жалко и Верну, и приходящий в упадок дом, и собранных на сеновале свежих яиц…
Наконец, они сладили со всеми гвоздями, никак не желавшими вбиваться туда, куда нужно, и водрузили лестницу на старое место, к лазу на сеновал.
Но не успели они порадоваться водворённому порядку, как со двора раздался оглушительный лай и истошное блеяние. Оказалось, что у соседей напротив отвязался пёс и, как всякая животина, которую безжалостно держат на привязи, ударился в бега, едва лишь освободившись. Маршрут бегов он проложил через дворик Верны, где как раз возле калитки в чистое поле паслась её козочка Милка. Они не нашли общего языка. У Милки оказался неробкий нрав, и она обороняла калитку с отчаянием обречённой. Пёс же определённо решил, что кроме узкого лаза под этой калиткой, для него пути к спасению нет. Ася так и не поняла, кого они с Верной на самом деле спасали, козочку или собаку…
Наконец, пёс убежал в сторону деревенской улицы, Милка перестала душераздирающе блеять, и Ася с Верной, обе без сил, возвратились в дом. Старушка села за ткацкий стан, а девочка примостилась рядом, у верстака, тянувшегося вдоль стены, и принялась разрезать на длинные полосы разноцветную ветошь. Потом она стала аккуратно сшивать получившиеся куски и наматывать их на челнок. Верна обещала Асе, что даст ей выткать половичок из этих полос, и Ася старалась так подбирать цвета, чтобы они красиво чередовались. Это занятие так её увлекло, что на время она забыла все свои тревожные мысли о друге, о доме, о сломанной темо…
И тут в дверь постучали, и она кинулась отворять.
На крыльце стоял нескладный, высокий мальчик с рыжими взлохмаченными вихрами, носом картошкой и простодушными голубыми глазами, удивлённо округлившимися при виде неё.
— Ты кто? — спросили они друг друга одновременно.
— Ничего себе! — тут же возмутился мальчишка. — Она меня ещё спрашивает! Где бабушка? Дай войти-то! — и он прошёл мимо Аси прямо в ткацкую каморку.
Ася уже догадалась, что это Небензя, и молча последовала за ним.
Она увидела, как всплеснула руками Верна, как она бросилась, было к внуку, чтобы обнять, и — остановилась на полпути. Небензя не выражал ни малейшей радости от встречи с собственной бабушкой.
— Здравствуй, бабуля, — пробубнил он, скосив глаза куда-то в сторону. — Я к тебе с поручением от учителя.
— Здравствуй, — упавшим голосом выдохнула старушка и выпрямилась. Лицо её стало грустным. — С каким поручением?
— Он велел купить у тебя пару половичков, — ответил ей внук, деловито снял заплечный мешок и достал из него два свёртка: — Вот здесь две деньги, а это — пирог… В уплату… Я сам испёк! — неожиданно похвалился он, и лицо его на мгновение оживилось от удовольствия.
Верна шагнула к нему и приняла тряпицу с монетами и завёрнутый в чистую салфетку пирог:
— Неужели сам? Вот молодец, — она улыбнулась, но глаза её по-прежнему были печальны. — Пойдём, попьём чайку с твоим пирогом! И отдохнёшь с дороги. А потом и коврики выберешь.
— Нет! — испугался Небензя. — Мне надо спешить!
Ася заметила, что он не знает, куда девать руки, освободившиеся от свёртков. Он то беспокойно теребил лямки мешка, то разглаживал складки своего длинного коричневого балахона. И по-прежнему не смотрел Верне в лицо.
— Я должен уехать до сумерек, — объяснил Небензя ткацкому стану. — Если сей же час не уеду, то до ночи не поспею!
— Ты можешь уехать завтра с утра, — не удержалась Ася. — Посиди с бабушкой хоть немножко, ты ведь так давно не был дома!
Плечи Небензи поползли вверх, он ссутулился и, набычившись, покосился на девочку.
— А ты кто вообще такая? — накинулся он на неё. — Чего ты делаешь тут? Работница? Ну и работай себе! А у меня свои дела: я ученик звездочёта! — он гордо выпрямился. — Я помогаю Маландрину во всём, а он — великий кудесник! Всё Светодолье ходит к нему на поклон! Знаешь, какой он?!
— Доводилось мне видеть кудесников, знаю, какие они бывают, — спокойно ответила Ася. — А ещё я знаю, как твоя бабушка по тебе скучала. Очень скучала.
Небензя посмотрел на неё изумлённым взглядом разбуженного лунатика. Он не мог понять, о чём она говорит. Едва лишь заговорив о колдуне, он забыл о том, что находится в доме бабушки, возле неё.
Девочке вдруг стало щемящее жалко его, и она замолчала, хотя только что собиралась обрушиться на него с градом упрёков. Верна, сгорбившись, с грустным лицом раскладывала на верстаке новые коврики. Потом тусклым голосом окликнула внука:
— Вот, выбирай.
Мальчик с облегчением ринулся к верстаку и стал придирчиво рассматривать один половик за другим. Затем свернул и засунул себе в мешок два самых красивых и пробормотал, глядя на фартук Верны:
— Ну, я поехал… Пора мне…
— Что ж, поезжай, — тихо сказала старушка.
Ася отступила от двери, пропуская Небензю в сени. Он, не оглядываясь, вышел вон. Верна бросилась в горницу к окну, девочка — за ней. Они успели увидеть, как мальчик отвязал от плетня коня, вскочил на него и, так и не взглянув на окна родного дома, поехал прочь…
Ася посмотрела на Верну. По её светлому, доброму лицу двумя ручейками струились слёзы. Девочка порывисто обняла её и торопливо заговорила:
— Бабушка Верна, не горюйте так! Он изменится, я уверена, он повзрослеет и поумнеет — и вернётся! Он ещё маленький, он ещё научится ценить родную любовь! Всё будет иначе, вот увидите!
— Спасибо тебе, милая внученька, — Верна благодарно, ласково потрепала её по плечу, повернулась и, сутулясь, ушла в свою спальню…
Про еду в их маленьком домике вспомнили только в сумерках. Старушка и девочка молча сели за стол, на котором стоял одинокий грибной пирог.
— Небензя сам испёк! — с гордостью промолвила Верна и бережно разрезала его на четыре куска. — Угощайся…
Ася уже протянула, было, руку к тарелке, но тут сообразила, что забыла помолиться перед едой. Она встала и попросила:
— Спасибо! Сейчас, только чуточку помолюсь…
Хозяйка, уже привыкшая к этому, согласно улыбнулась и сложила на коленях натруженные руки. Ася прочитала «Отче наш», добавила:
— Господи, помилуй и благослови! — и со словами: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа, — перекрестила пирог.
И в этот момент отблеск света вспыхнул в воздухе под её рукой — и исчез. Она с удивлением огляделась. Никакому блику, или солнечному зайчику, в полутёмной вечерней комнате просто неоткуда было взяться. Что же это было? Верна, ничего не заметившая, сидела, поникнув, в грустном, спокойном ожидании. «Странно… Что бы это значило? Здесь, на этой земле, где духовный мир так ощутим, это может значить что-то важное!» — растерянно думала девочка, садясь к столу. Но ответ был так невероятен, что она ни о чём не догадалась.
