Марина Козинаки - По ту сторону реки. Ярилина рукопись
Василиса схватила Анисью за руку.
– Вася, что ты делаешь? – Девочка ошарашенно уставилась на свою рыжеволосую подругу.
– Тише! Ты помнишь, что когда человек заглядывает в эту книгу, то перед ним открываются всевозможные тайны и он не способен сам оторваться от чтения? Он постепенно сходит с ума. Ты же не хочешь закончить свои дни, сидя перед этой книгой с пеной у рта?
До Анисьи не сразу дошел смысл сказанных слов, ей не терпелось заглянуть в книгу, про которую они столько раз говорили, про которую рассказывали столько легенд родители и наставники! Но Василиса не давала ей возможности приблизиться к рукописи, крепко держа за руку, и через пару секунд Анисья все‑таки обрела способность здраво мыслить.
– Хорошо, но что нам тогда делать? Мы же не просто так сюда пришли, и будет обидно ее не открыть! – сказала она с ноткой разочарования в голосе.
– Сначала пойдет одна из нас, а вторая оторвет ее от книги по истечении некоторого времени. А потом поменяемся, – предложила Василиса.
– Да, это самый лучший вариант. Ну и кто пойдет первой? Может, я?
– Хорошо. Только я оттащу тебя назад через пять минут. Да, так быстро! Мы не знаем, сколько у нас есть времени! Мало ли, кто тут может появиться.
Анисья кивнула и сделала осторожный шажок к книге, вдруг почувствовав, как сердце ее от волнения начало выстукивать сумасшедшую дробь. Было интересно и страшно одновременно. Перед началом этих длинных выходных Сева как раз зачитывал ей отрывок из какой‑то детской сказки о том, что один могущественный чародей сошел с ума, открыв Ярилину рукопись. А теперь этот древний фолиант лежал перед ней, нужно было всего лишь протянуть руку и коснуться обложки с таинственным сиянием над ней. Поверхность обложки оказалась теплой и мягкой, словно это была кожа живого теплокровного существа, и девочка, глубоко вздохнув, раскрыла книгу на первой попавшейся странице. Тут же забыв о Василисе, словно накрытая каким‑то прозрачным колпаком, сквозь который перестали приникать звуки и шорохи, она уставилась на потемневший от времени берестяной лист, украшенный по краям узорами. Вдруг эти узоры начали менять свой рисунок, то складываясь в каких‑то существ, то превращаясь в невиданные цветы. Внимание Анисьи привлекло заглавие страницы, выполненное красными чернилами, но в следующую секунду Анисья поняла, что не может его прочесть – буквы в заголовке начали путаться, исчезать и появляться совсем не в тех местах, где стояли.
«Что это?» – в замешательстве подумала Анисья.
Ее взгляд переметнулся на длинный текст, заполнявший почти весь лист, но и с ним происходило что‑то странное.
– Что я должна здесь увидеть? – пробормотала девочка.
Внезапно один из абзацев прекратил свои видоизменения, и перед Анисьей появился вполне читаемый отрывок. Вполне читаемый для тех, кто знал глаголицу. Анисья в отчаянии замотала головой.
– Нет‑нет, – прошептала она. – Нет. Может быть, здесь не все написано на глаголице?
Она протянула руку, намереваясь перелистнуть страницу, как вдруг ее пальцы застыли в воздухе: слова на листе вновь начали перемещаться и смешиваться, а потом образовали еще один абзац, написанный на понятном Анисье русском языке и облаченный в стихотворную форму.
Каков зачин – таков исход.
Что принесет с собой восход?
Ответ ищи в себе, внутри.
Земля одна, а воина три.
Там будут шестеро из нас –
Великих битв настанет час.
Когда на дно потянет омут
И ветер ранит колким льдом,
От тьмы спасет, растопит холод
Союз с мерцающим огнем.
Что это было? Пророчество? Инструкция к действию? Снова этот неясный птичий язык! Разве можно было вот так запросто в этом разобраться? Нет, на это определенно требовалось время!
Ни на чем другом Анисья не могла сосредоточиться и все разглядывала строки, которые смогла прочесть, когда вдруг кто‑то потянул ее назад. Анисье так не хотелось отрываться от загадочной надписи, что она попыталась сопротивляться тому, кто так не вовремя захотел оттащить ее от книги. Но хватка чьей‑то руки становилась все крепче, и чуть выше локтя Анисья почувствовала боль. В этот момент исчезло странное ощущение отстраненности и одиночества, прозрачный колпак испарился, а перед ней появилась Василиса, в глазах которой читался испуг.
– С тобой все в порядке? – спросила Василиса. – Ты не отвечала на мои вопросы.
– Я ничего не слышала! Когда я стояла перед книгой, то у меня было такое чувство, словно вокруг туман и что, кроме меня, больше никого не существует.
– Так ты узнала, как нам вернуть у Рарога свою магию?
– Что? Ой! – Анисья покачала головой. – Нет, я совсем забыла…
– Что же ты тогда видела?
– Какой‑то непонятный текст, ничего интересного. Может, ты найдешь что‑то стоящее. – Анисья сама не могла понять, почему вдруг захотелось утаить прочитанные строки. Ей показалось, что, пока она не разгадала их смысла, эта тайна должна была оставаться ее собственной – об этом ей словно сказал кто‑то.
Василиса с недоверием взглянула на Анисью, но промолчала. Приблизившись к книге, Василиса посмотрела на ту самую страницу, которую оставила открытой Анисья. На миг ей почудилось, будто сверху большими красными буквами был выведен заголовок, но, приглядевшись, она поняла, что это был просто витиеватый цветочный узор. Она скользнула взглядом вниз, вчитываясь в аккуратно выведенные руны. Взгляд ее быстро бежал по строчкам, а ум пытался схватить смысл прочитанных слов. Речь шла о птице Рарог. Длинное замысловатое описание, наполненное всякого рода присказками и пословицами, уже начало раздражать Василису, как вдруг текст начал стремительно меняться, и руны, обернувшиеся буквами современного алфавита, выстроились в длинную фразу: «Лишь смелым откроется дорога вперед, и тот, кто кровью отмечен, умрет».
«Вот оно что, – радостно подумала Василиса, хотя сразу же сообразила, что сути прочитанных слов не поняла. – Как же Рарог вернет нам с Анисьей магию?»
Фраза тотчас исчезла, и вместо нее опять запестрел на бересте изменяющийся текст.
«Так значит, – догадалась Василиса, – книга отвечает на вопросы!»
Внезапно она почувствовала резкую боль в руке, а в следующую секунду она поняла, что Анисья пытается оторвать ее от книги. Но почему? Времени же прошло так мало! В голове ее со страшной скоростью завертелись вопросы и заклинания, о которых она хотела узнать из Ярилиной рукописи. Темы ее интересовали абсолютно разные, от бытовых наговоров до самых страшных проклятий. Так же стремительно начали появляться на странице все новые слова, в которые Василиса вглядывалась с жадностью голодного зверя, изо всех сил сопротивляясь руке, пытающейся оторвать ее от источника знаний. Наконец Анисья с силой отпихнула подругу в сторону и захлопнула книгу.
– Разве уже прошло пять минут? – спросила Василиса.
– Тс‑с‑с!!! – шикнула на нее Анисья и продолжила шепотом: – Кто‑то идет. Слышишь голоса?
* * *
Сначала молодым людям было велено явиться к Дарье Сергеевне для получения дальнейших инструкций. Сева заглянул к себе в комнату, скинул куртку, переобулся и, встретившись по дороге с Митей, вместе с ним отправился в правое крыло третьего этажа Белой Усадьбы.
– А почему ты не сказал Анисье с Василисой, что твой дом обозначен Меркурием? – поинтересовался Митя.
– Я не уверен, что это так. Понимаешь, Меркурий – покровитель всех целителей, и на городской здравнице значится точно такая же руна. Я могу ошибаться насчет своего дома, и тогда вся карта будет иметь совершенно другой масштаб.
– Да у нее вообще нет масштаба, если уж на то пошло. Хотя это не главная причина, да?
Сева с мрачной улыбкой ответил:
– Да, я просто не хочу, чтобы ко мне еще и через подземелья мог кто‑нибудь пробраться.
В этот раз искупать свой долг перед Заречьем обоих друзей отправили, по их мнению, совершенно не вовремя, и поэтому, как только Лиса, отозвавшись на их стук, выглянула из‑за двери, Сева и Митя хором ответили:
– Ну почему опять мы?
Дарья Сергеевна засмеялась и, впуская их, сказала:
– А вы что хотели? Не надо было в прошлом году подмешивать Сон‑траву в чай Эбониту Павловичу.
– Да не мы это были! – воскликнул Митя.
– Правда, не мы. Это Федор Кощеевич сделал. Вы же сами знаете, как они друг друга недолюбливают, – спокойно ответил Сева, изо всех сил пытаясь сдержать предательскую улыбку.
