Эмили Родда - Роуэн в стране Зиба
— А ты? — недоумевал Роуэн. — И как вернётся назад Жемчужник?
— Мы здесь, потому что сами этого хотели, — тихо сказал водяной человек.
— Мы решили, что нельзя отпускать вас с Аллуном одних, — добавила Зеел. — Мы отправляемся вместе с вами.
Сердце Роуэна застучало от радости.
— Мы действительно все как на подбор! Все чудики: один странней другого. — Аллун весело улыбнулся, хотя лицо его оставалось пугающе бледным. — Похоже, судьба и впрямь приготовила это дело для нас.
Странных пальцев ровно пять.
Не дано предугадать,
Что кому судьба готовит…
Роуэн тихо вскрикнул и сжал правую руку. Стоило ему вспомнить эти строки, как она запульсировала от боли.
Зеел взглянула на него и гордо подняла голову:
— Судьба ничего не предназначает. Мы сами всё для себя решаем. И нас четверо, а не пятеро. Не бойся, Роуэн, эти стихи не про нас.
— Разве что… — Роуэн облизнул пересохшие губы, — разве что есть ещё кто-то.
Лодка сильно накренилась, и он едва не упал за борт.
— Начинается прилив, и поднимается ветер, — ровным голосом проговорил Жемчужник. — Нужно поднять паруса и поскорее плыть вперёд. Иначе нас пригонит к берегу, и мы разобьёмся о скалы. Нельзя терять время.
7. Буря
Жемчужник вытащил три пробковых жилета: один для Аллуна, другой для Зеел, а третий для Роуэна.
— В них невозможно утонуть, — пояснил он. — Наши люди используют их при крушениях, если повредят себе руку или ногу и не могут сами плыть в бурных водах.
— Но у меня-то с руками и ногами всё в порядке, — вмешалась Зеел, неприязненно глядя на неуклюжий толстый жилет. — И я умею плавать. Зибаки выучиваются плавать раньше, чем ходить. Иначе как бы я сумела продержаться на воде, пока меня не прибило к берегу? Ведь Огден выловил меня не в открытом море.
— Может быть, ты и умеешь плавать, — едва заметно улыбнулся Жемчужник, — но не так, как водяные люди. А волны и запах ветра подсказывают мне, что в этом путешествии тебе надо будет плавать не хуже нас.
Тем временем Аллун и Роуэн с готовностью надевали жилеты. Зеел, чуть помедлив, последовала их примеру. Жемчужник удовлетворённо кивнул и занялся парусами.
Ветер крепчал, и паруса надулись. Много часов подряд лодка скользила по гребням волн с такой же лёгкостью и быстротой, с какой воздушные змеи бродников несутся по воздуху. Отдыхали все по очереди, но по-настоящему спать мог только Жемчужник. Остальные ворочались с боку на бок, лёжа в неудобных жилетах, и беспрестанное покачивание не убаюкивало, а, напротив, раздражало. Наконец рассвело, но солнце было скрыто за облаками, и — куда ни глянь — везде море набухало серыми волнами.
Жемчужник, Роуэн и Зеел перекусили вяленой рыбой и попили воды. Аллун ограничился только водой. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Ему явно нездоровилось, и с наступлением утра он почувствовал себя хуже. В конце концов он лёг на дно лодки, завернулся в одеяло и начал тихонько стонать.
Роуэн озабоченно склонился над ним.
— Я умираю, Роуэн, — слабо проговорил Аллун.
— Нет-нет, мой друг, — спокойно возразил Жемчужник, стоявший у руля. — Просто те, кто привык жить на суше, часто страдают от морской болезни. Говорят, это происходит из-за качки.
Роуэн расслышал, как, поправляя паруса, Жемчужник с лёгкой улыбкой бормотал себе под нос: «Не понимаю, что может быть лучше плавания под парусами?»
К середине дня Аллуну стало легче, а вечером он уже смог подняться на ноги и даже немного поесть.
— В жизни больше не буду смеяться над тем, что ты боишься летать, — пообещал он Жемчужнику. — Но только если ты поклянёшься, что больше никогда не потащишь меня в море.
Однако к этому времени весёлое настроение Жемчужника как рукой сняло. Он чувствовал, как прямо на них надвигается шторм. Тёмные угрюмые облака неслись так низко, что едва не задевали за мачту. Ветер усиливался. Гребни тяжёлых волн украсились белой пеной.
Наконец буря разыгралась в полную силу. Хлынул дождь, и лодка стала взлетать и опускаться на огромных валах. Безжалостный штормовой ветер рвал паруса.
Лодка неслась в абсолютной мгле. Ветер выл, волны бились в непрочные борта, и Роуэн осознал, что его замысел отправиться в путь одному был не просто дурацкой затеей, но настоящим безумием!
Сам он никогда бы не смог управлять лодкой в бушующем море. На помощь Аллуна надеяться не приходилось, да и Зеел, невзирая на свою смелость и решительность, была не в силах что-нибудь предпринять. Но Жемчужник… Жемчужник был в своей стихии. Он родился на море и знал его, как никто другой. Не выпуская из рук руля, он командовал, какую верёвку надо ослабить, на какой борт перейти, какой парус поднять или опустить. Без Жемчужника они бы погибли в считаные минуты.
Но именно Жемчужник — единственный, кто по-настоящему изведал силу моря, — был напуган сильнее всех. После долгих часов изнурительной борьбы со штормом он сказал, что надвигается беда.
— Мачта долго не выдержит! — прокричал он, стараясь перекрыть шум ветра. — Мы уже черпаем воду, а буря усиливается! Готовьтесь…
— Плавать?! — с ужасом воскликнул Аллун.
Он промок насквозь. Вместе с Зеел они изо всех сил тянули за трос, навалившись на борт, чтобы своим весом выровнять лодку…
— Да! — завопил Жемчужник. — Но не отчаивайтесь. Здесь море уже не такое глубокое — я это чувствую. Ветер гнал нас очень быстро. Скорее всего мы уже недалеко от берега, хотя и не в том месте, где я намеревался причалить.
— А где же? — спросила Зеел.
Но прежде чем Жемчужник успел ответить, мачта, не выдержав яростного порыва ветра, с тяжёлым треском сломалась и упала, в щепки разбив руль и сокрушив борт лодки. Огромная волна накатила на палубу, и над тем самым местом, где только что стоял Жемчужник, сомкнулись бушующие воды.
— Жемчужник! — закричал Роуэн, но в это время лодка накренилась и палуба ушла из-под его ног. Через мгновение он уже захлёбывался в тёмной ледяной воде.
Вокруг вздымались волны. Ослеплённый и оглушённый их ударами, Роуэн беспомощно барахтался, то и дело уходя под воду и в ту же секунду взлетая вверх, держась на плаву лишь благодаря спасательному жилету. Задыхаясь и откашливаясь от попадавшей в рот воды, он из последних сил звал Аллуна, Зеел и Жемчужника. Но в ответ слышал только завывание ветра, грохот волн и пронзительный треск, с которым лодку разламывало на части.
Вдруг рядом что-то выплыло из темноты. Змея! Вне себя от ужаса, Роуэн с истошным воплем ринулся в сторону, глотая солёную воду. Он слепо отбивался, будто наяву видя перед собой скользкое извивающееся туловище и острые ядовитые зубы.
Затем его рука наткнулась на что-то твёрдое, и он сообразил, что перед ним вовсе не змея, а толстая доска от лодки. Роуэн вцепился в неё и, сделав неимоверное усилие, вскарабкался наверх, так что теперь его голова и грудь покоились на твёрдой поверхности. На большее Роуэн был не способен. Прижавшись к дереву, задыхаясь и всхлипывая, он плотно закрыл глаза.
«Прости меня, Аннад», — подумал он и, словно бездушный обломок корабля, отдался во власть волн.
— Роуэн! Роуэн!
Голос доносился издалека, и Роуэну не хотелось отзываться.
Так славно было неподвижно лежать, слушая приятное тихое журчание, которое навевало дремоту. Действительность исчезла, и нечего было бояться, не к чему было стремиться. Но чья-то рука грубо трясла его за плечо, и голос звучал всё громче.
Роуэн поморщился и открыл глаза. Они опухли и слезились, и в первый момент он ничего не увидел.
— Очнулся! — раздался чей-то голос.
Откуда-то донеслись радостные возгласы. Постепенно к Роуэну вернулось зрение, и сквозь влажную дымку он разглядел склонившееся над ним лицо.
Жемчужник!
Роуэн попытался заговорить, но рот его пересох, а в горле саднило. Он прижал ладонь к шее и с трудом сглотнул.
— Жемчужник, — сипло произнёс он, — я думал, ты утонул.
— Мой друг, от меня так просто не отделаешься, — с улыбкой ответил Жемчужник. — Я уже было решил, что это ты утонул. И тут чудесным образом прилив вынес тебя, повисшего, словно ком водорослей, на доске из обшивки моей многострадальной лодки.
— Где Аллун и Зеел? — срывающимся голосом спросил Роуэн.
— Оба здесь, — ответил Жемчужник. — Отдыхают, исполненные жалости к самим себе. Они тоже наглотались воды, и это не пошло им на пользу. — Жемчужник беспокойно огляделся. — У тебя хватит сил, чтобы идти? — мягко спросил он. — Змеи часто охотятся вдоль берега, особенно после бури, когда на отмели барахтается лёгкая добыча.
Только теперь Роуэн осознал, что он лежит на мелководье, а Жемчужник поддерживает его голову, оберегая от небольших волн. Преодолевая боль, он с трудом поднялся на ноги и, опираясь на плечо водяного человека, побрёл к берегу.
