Жюль Верн - Жангада. Школа робинзонов
С самого начала у нее нет недостатка в притоках, которые сами питаются водами множества речушек и ручьев. Таковы Чинчипе, впадающая в нее слева, с северо-востока, и Чачапояс — справа, с юго-запада; затем, слева, — Марона и Пастука, а справа — Гуалага, которая теряется возле миссии Лагуны. Следующие притоки — Чамбира и Тигре — впадают слева, с северо-востока, а справа — Гуалага, которая вливается в Амазонку на расстоянии двух тысяч восьмисот миль от Атлантического океана; суда могут подниматься по ее течению более чем на двести миль и проникать в самое сердце Перу. И наконец, там, где кончается верхний бассейн Амазонки, возле миссий Сан-Жоаким д'Омагуас, величественно пронеся свои воды через пампасы Сакраменто, появляется прекрасная Укаяли. Крупная артерия, ставшая полноводной благодаря впадающим в нее многочисленным речкам, вытекающим из озера Чукуито, на северо-востоке Америки.
В нижнем течении притоки Амазонки становятся такими многоводными, что русла европейских рек ни за что не вместили бы такую массу воды.
К красотам этой бесподобной реки следует добавить еще одно качество, каким не обладают ни Нил, ни Миссисипи, ни Ливингстон. Амазонка, вопреки утверждениям мало осведомленных путешественников, протекает в той части Южной Америки, где самый здоровый климат. Ее бассейн постоянно продувают чистые западные ветры. Она несет свои воды не по узкой долине, зажатой высокими горами, а по широкой равнине, простирающейся на триста пятьдесят лье с севера на юг и овеваемой могучими потоками воздуха. Лишь кое-где пересекают ее невысокие холмы.
Профессор Агассис с полным основанием оспаривает распространенное мнение о нездоровом климате этого края. Он считает, что «испарение от постоянного легкого ветерка снижает температуру воздуха, благодаря чему земля не перегревается. Этот освежающий ветер создает в бассейне Амазонки мягкий, можно сказать, морской климат».
Бывший бразильский миссионер, аббат Дюран, также отмечает, что хотя температура здесь не опускается ниже двадцати пяти градусов по Цельсию, зато почти никогда не бывает выше тридцати трех. Перепад, как видим, совсем небольшой.
Имея такие сведения, можно с уверенностью сказать, что в бассейне Амазонки никогда не бывает такой страшной жары, как в азиатских или африканских странах, расположенных в тех же широтах. Широкая долина, служащая реке ложем, доступна морским ветрам, посылаемым ей Атлантическим океаном. Вот почему провинции, которым она дала свое имя, по праву считаются самыми здоровыми и красивейшими уголками на нашей планете.
Не следует думать, что водная система Амазонки малоизвестна. Уже в шестнадцатом веке Орельяна, наместник одного из братьев Пизарро[20], спустился по Риу-Негру до ее слияния с Амазонкой и в 1540 году двинулся вниз по течению великой реки, решившись проникнуть в глубь страны без проводника; после полутора лет плавания, о котором Орельяна рассказал много чудес, он достиг ее устья.
В 1636 и 1637 годах португалец Педро Гексейра[21] поднялся вверх по Амазонке до Напо с флотилией из сорока семи пирог.
В 1743 году Лакондамин[22], измерив длину дуги меридиана под экватором, покинул своих спутников — Бугера[23] и Годена дез Одоне[24], сел на судно, спустился по Чинчипе до ее впадения в Мараньон и достиг устья Напо 31 июля, как раз к моменту появления первого спутника Юпитера, что позволило Лакондамину, этому «Гумбольдту XVIII столетия», определить свои координаты; затем он осмотрел деревни на обоих берегах реки и 6 сентября прибыл в форт Пара. Это долгое путешествие дало очень важные результаты: было нанесено на карту русло Амазонки и почти доказано, что она сообщается с Ориноко.
Пятьдесят лет спустя Гумбольдт и Бонплан[25] дополнили ценные труды Лакондамина, продолжив карту Мараньона до реки Напо.
С тех пор путешествия по Амазонке и по ее главным притокам не прекращались. В 1827 году течение реки изучал Листер-Моу, в 1834 и 1835 годах — англичанин Смит, в 1844 году — французский лейтенант, капитан судна «Булонез»; в 1840 году — бразилец Вальдез; француз Поль Марко посещал эти места в период с 1848 по 1860 год, великий фантазер, художник Биар, — в 1859 году, профессор Агассис — в 1865–1866 годах; в 1867 году здесь побывал бразильский инженер Франц Келлер-Линцегер и, наконец, в 1879 году — доктор Крево; они поднимались по различным притокам и основные из них признали судоходными.
Однако самое замечательное событие, делающее честь бразильскому правительству, произошло 31 июля 1857 года, когда после многих споров между Францией и Бразилией о границах Гвианы, воды Амазонки были объявлены открытыми для судов, плавающих под любым флагом, а чтобы практика не расходилась с высокими принципами, Бразилия заключила договоры с соседними странами, дающие им право беспрепятственно пользоваться всеми водными путями в бассейне Амазонки.
В наши дни пароходные линии прямого сообщения с Ливерпулем обслуживают реку от ее устья до Манауса; другие пароходы поднимаются до самого Икитоса; и, наконец, множество судов, плавающих по рекам Тапажос, Мадейра, Риу-Негру, Пурус, проникают в самое сердце Перу и Боливии. Можно себе представить, какой размах в скором времени получит торговля во всем этом громадном и богатом бассейне, равного которому нет в целом свете.
Однако у заманчивой перспективы есть и своя оборотная сторона: за прогресс обычно расплачивается туземное население. В верховьях Амазонки уже исчезло немало индейских племен, в том числе курисикуру и солимао. Если на Потомайо еще встречаются порой представители племени юри, то ягуа совсем покинули эти места и перебрались на отдаленные притоки, а немногие оставшиеся маоро бросили родные берега и бродят в лесах Жапуры.
Берега реки Тунантен почти обезлюдели, а в устье Журуа кочует лишь несколько индейских семей. Теффе почти опустела, и только у истоков Жапуры сохранились остатки великого племени умаюа. Коари совсем заброшена.
На берегах Пуруса осталась лишь горсточка индейцев мура. Из всего старинного племени манаос уцелело лишь несколько семей кочевников. На берегах Риу-Негру живут одни метисы, потомки португальцев и индейцев, а ведь раньше здесь насчитывалось до двадцати четырех разных народностей!
Таков закон прогресса. Индейцы в конце концов исчезнут с лица земли. Под владычеством англосаксонцев вымерли австралийцы и жители Тасмании. Завоеватели Дальнего Запада уничтожили индейцев Северной Америки. Быть может, настанет такое время, когда арабы будут истреблены французскими колонизаторами.
Однако пора нам вернуться в 1852 год. В ту пору еще не существовало современных нам средств передвижения, и путешествие Жоама Гарраля, с учетом тогдашних условий, должно было занять не менее четырех месяцев.
Вот почему, когда два друга смотрели на величавые воды реки, бегущие у их ног, Бенито задумчиво проговорил:
— Дружище Маноэль, ведь мы не расстанемся с тобой до самого Белена, и значит, поездка покажется нам короткой.
— Разумеется, — отвечал Маноэль, — но, честно говоря, мне она покажется и очень долгой: ведь Минья станет моей женой только в конце путешествия!
Глава VI. Повержен целый лес
Итак, семейство Гарраль было счастливо и довольно — все оживленно готовились к увлекательному путешествию. В эту поездку, рассчитанную на несколько месяцев, отправлялся не только владелец фазенды со своею семьей, но и некоторые работники фермы.
Видя вокруг столько радостных лиц, Жоам Гарраль, должно быть, забыл свои тревоги. Приняв твердое решение, он совершенно преобразился и начал собираться в дорогу с присущей ему энергией. Домашние с неподдельным удовольствием наблюдали его за работой. Подъем духа вызвал прилив физических сил, за несколько недель, оставшихся до отъезда, ему надо было успеть очень многое.
Как мы уже знаем, в те времена воды Амазонки еще не бороздили крупные пароходы: компании судовладельцев только собирались пустить их по реке и ее притокам. Небольшие речные суда, принадлежавшие частным владельцам, обслуживали главным образом прибрежные поселения.
По реке ходили три вида судов: во-первых, уба — пирога, выдолбленная топором или выжженная из целого ствола, с заостренным носом и более тяжелой, полукруглой кормой; она вмещала от одного до двенадцати гребцов и поднимала до трех и даже четырех тонн груза; затем эгаритеа — широкий, грубо сколоченный баркас, посредине которого устраивался навес из листьев, со свободным проходом спереди и скамьей для гребцов; и, наконец, жангада — довольно неуклюжий плот под треугольным парусом, с соломенной хижиной, служащей плавучим домом для индейца и его семьи. Эти три вида суденышек могли перевозить весьма ограниченное количество людей и грузов.
