Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Злобного Крага
Уродливая, покрытая лохмотьями старуха сидела у дверей. Герцогиня протянула ей золотую монету, промолвив:
— Примите, матушка.
— Зачем вы дали золотой? — удивился Грегори. Ведь она ничего не сделала, чтобы заработать эти деньги.
— Разве ты не знаешь, что надо почитать бедных? — спросила его герцогиня. — Ведь их возлюбил Христос.
Наклонившись к Грегори, старуха сказала, хихикая:
— Желаю вам, прекрасный принц, завоевать столько королевств, сколько мне пришлось потерять. Я была когда-то королевой Жемчужных островов и Золотых гор. Каждый день у меня за столом подавали четырнадцать сортов рыбы, а за мной ходил негритенок и нес мой шлейф.
— Но как же случилось такое несчастье, что вы лишились ваших островов и гор, добрая женщина? — спросила Клер.
— Я навлекла на себя гнев глуммов. Они унесли меня далеко от моих владений.
— Разве они такие могущественные, эти глуммы? — спросил Грегори.
— Могущественны, потому что живут в недрах земли и знают силы камней, — ответила старуха. — Они добывают металлы и открывают источники.
— А чем же вы их так прогневили, матушка? — спросила герцогиня.
Один из глуммов явился ко мне декабрьской ночью и попросил позволения приготовить к сочельнику праздничный ужин в кухне замка, — рассказала старуха. — Эта кухня была больше самого большого дворцового зала. Полки в ней ломились от множества всякой посуды. Глумм обещал, что они ничего не сломают и не испортят. Но я все-таки отказала ему в его просьбе. И он исчез, бормоча под нос невнятные угрозы. А на третью ночь — это был канун Рождества — тот же глумм явился ко мне в опочивальню, а за ним несметное множество других человечков. Они схватили меня с моего ложа в одной рубашке и унесли далеко-далеко, сюда, в Каледию. Покидая меня, глуммы сказали: «Такая кара ждет тех богачей, которые ничего не хотят уделить из своих сокровищ трудолюбивому и доброму народу глуммов».
— Отчего же вы не попытались вернуться назад на Жемчужные острова? — спросил присутствовавший при разговоре Микеланджело старуху. — Ведь если ваши подданные любили вас, то сумели бы защитить от глуммов.
— Мои подданные терпеть меня не могли, — вздохнула бывшая королева Жемчужных островов и Золотых гор. — Они считали меня непомерно жадной и скупой. Когда глуммы уволокли меня, все подданные, даже придворная свита, несказанно обрадовались. Они поблагодарили глуммов и попросили их утащить меня куда-нибудь подальше, если мне только вздумается вернуться на престол...
— Тогда я вам, действительно, ничем не могу помочь, — подумав, сказал благородный Микеланджело.
Утешив беззубую старуху за рассказ добрым словом и щедрым подаянием, герцогиня отправилась со своими спутниками обратно в замок. *
Как-то утром, через неделю после посещения монастыря, Грегори и Клер поднялись по лестнице, ведущей на башню, возвышавшуюся над Каледийским замком.
Очутившись на самой верхней площадке, девушка радостно захлопала в ладоши.
Перед глазами у них расстилались склоны холмов, изрезанные зелеными и коричневыми квадратами распаханных полей. Далеко на горизонте синели леса и горы.
— Какая большая, оказывается земля! — воскликнула Клер.
— Мой отец говорил, что, на самом деле, земля еще больше, чем мы можем увидеть, — важно заметил Грегори.
Они обошли кругом всю площадку.
— Вот так чудо! — восхищенно говорила Клер. — Замок наш стоит посреди земли, а мы забрались на башню, которая посреди замка. Вот мы и очутились теперь в самой середине мира!
И, действительно, горизонт окружал их правильным кругом, а замковая башня находилась в самой его середине.
— Мы в середине мира! — повторила Клер.
Потом девочка глубоко задумалась.
— Как ужасно, что мир такой большой, — сказала она. — В нем можно заблудиться. И тогда придется жить в разлуке с друзьями.
Грегори пожал плечами:
— Как прекрасно, что мир такой большой! Можно отправиться на поиски всяких приключений. Я остался без своего королевства. Поэтому хочу завоевать вон те горы, на самом краю земли. Это оттуда выходит месяц. Я его поймаю и подарю тебе, Клер.
— Вот хорошо! — обрадовалась Клер. - Ты мне его подаришь, а я воткну его в косы и буду носить.
Потом они стали разыскивать, как на карте, места, которые знали.
— Я очень хорошо узнаю все, — сказала Клер, хотя, на самом деле, ничего не узнавала, — только никак не пойму, что это за камешки, вроде кубиков — вон там рассыпаны по холмам.
Дома, — ответил Грегори. — Это просто дома. Разве ты не узнаешь столицу Каледийского герцогства? А ведь это большущий город. Там целых три улицы и по одной можно ездить в карете. Мы на прошлой неделе проезжали по ней, когда ехали в монастырь. Помнишь?
— А этот ручеек, который вьется вон там?
— Это река. Видишь старый каменный мост? — ответил Грегори.
— Тот самый мост, под которым мы ловили раков? — удивилась Клер.
— Тот самый, — с важным видом знатока кивнул умбрийский принц. — И там, в нише, стоит статуя безголовой женщины. Только ее отсюда не видно, потому что она очень маленькая.
— Я помню. А почему у нее нет головы? — игривым тоном полюбопытствовала Клер.
— Потеряла, наверно, — пошутил Грегори, надеясь, что Клер по достоинству оценит его чувство юмора.
Клер, не сказав, удовлетворяет ли ее это объяснение, продолжала рассматривать горизонт:
— Видишь, как там что-то блестит, около синих гор? Это озеро!
— Озеро!
Оба они вспомнили, что герцогиня говорила им об этих опасных и чудесных водах, где находится дворец фей.
— Пойдем туда! — сказала Клер.
Это предложение ошеломило Грегори, который даже открыл рот от удивления.
— Твоя матушка не велела нам уходить одним, — озадаченно пробормотал он. — И как мы доберемся до этого озера? Ты ведь сама говорила, что свет очень большой, и в нем легко заблудиться, не зная дороги...
— Как мы доберемся, этого я, конечно, не знаю! А вот ты должен знать, потому что ты мужчина и у тебя есть учитель грамматики.
— Можно быть мужчиной, и даже настоящим мужчиной, но все-таки не знать всех дорог на свете, — ответил задетый за живое Грегори.
Клер состроила презрительную гримаску, от которой он покраснел до ушей, и сухо сказала:
— Я вот никому не обещала покорить синие горы и отцепить месяц с неба. Я не знаю дороги к озеру, но как-нибудь ее найду.
— Ах, вот как! Ха-ха! — фыркнул Грегори, делая попытку расхохотаться.
— Ты смеешься совсем как мой ослик!
— Ослики не смеются и не плачут! — заметил Грегори.
А если бы они смеялись, то точь-в-точь, как ты! — дразнила его Клер. — Пойду одна на озеро и разыщу прекрасные воды, где живут веселые феи! А ты будешь сидеть дома, словно девочка. Я тебе оставлю свое рукоделие и куклу.
Самолюбивому Грегори обидно было слушать насмешки Клер. Опустив голову и насупившись, он мрачно пообещал:
— Ну хорошо! Завтра отправимся на озеро.
На другой день, после завтрака, когда герцогиня удалилась в свои покои, Грегори взял Клер за руку и сказал:
— Идем!
— Куда? — удивилась Клер, напрочь позабывшая о вчерашнем разговоре на башне.
— Т-с-с! — Грегори приложил палец к губам, чтобы их ненароком не услышал Микеланджело, проходивший в этот момент по коридору.
Они спустились по лестнице и пошли через двор. Клер опять спросила:
- Так куда же мы все-таки направляемся? .
— На озеро! — твердо ответил Грегори.
Девушка так и застыла на месте. Ей казалась безумной мысль уйти так далеко без спросу. Да еще в атласных туфельках! А на ней были атласные туфельки. Ну разве это благоразумно?
— Нам надо идти, и вовсе не обязательно быть благоразумным! — величественно заметил Грегори.
Он с возмущением думал о том, что Клер сама его стыдила за нерешительность, а теперь прикидывается удивленной... На этот раз, Грегори сам готов был презрительно отослать ее к куклам и рукоделию.
— Девчонки всегда так! Подстрекают, а потом увиливают! — возмущенно сказал юноша. — Оставайся! Я пойду один.
