Кэрол Мэтас - Второй клон
Глава 6
— Миранда, обедать! — позвала мама.
Я отвела Ариэль в дом и помогла переодеться. Она вела себя почти так же, как в лаборатории доктора Муллена, где я ее впервые увидела.
Мы пошли в столовую. Родители уже потягивали вино. Лорна ставила блюдо с салатом.
— Как ты, Ариэль? — поинтересовался отец.
— Спасибо, хорошо.
Я села и подцепила вилкой лист латука.
— Ничего с ней не хорошо. Она ведет себя странно, словно предыдущих недель в нашем доме вовсе не было. Только что она чуть не утонула. Она разучилась плавать.
— Я уверена, она все прекрасно помнит, — возразила мама. — Просто ей не хотелось плавать.
— И поэтому она прямиком пошла на дно? — саркастически заметила я.
— Ты ведь просто подшутила над Мирандой? — с улыбкой спросила мама Ариэль.
— Подшутила?
Ее лицо просветлело.
— Да, я развлекалась.
— Ну вот, она тебя разыграла, — сказал папа. — Расслабься, Миранда. Не надо искать проблемы там, где их нет.
— У меня есть основания быть подозрительной, — горько заметила я.
— Ты права, — согласился он, стараясь казаться спокойным. — Но мы скрывали правду от тебя для твоего же блага. Сейчас ты все знаешь, больше нет никаких тайн. Перестань везде видеть заговоры.
Возможно, он прав. В последнее время я стала чрезмерно подозрительной.
— Мы будем развлекаться! — весело заявила Ариэль.
— Вот это правильно! — поддержал ее отец. — А теперь давайте обедать.
После обеда я села за домашние задания, а закончив их, решила посмотреть пленку. Ариэль все это время читала, сидя на своей кровати.
— Хочешь посмотреть Мери Поппинс? — спросила я (обычно я смотрю этот фильм, когда расстроена и хочу поднять настроение).
Она с готовностью кивнула. Мы пошли в гостиную.
Как только фильм начался, она стала что-то тихо про себя бормотать. Я вдруг поняла: она проговаривает про себя каждую строчку из фильма. Она знала его наизусть.
— Я не знала, что тебе нравится это кино, — заметила я.
— Да, очень. Мы смотрим его каждый день.
— Кто это «мы»?
Ариэль выглядела растерянной.
— Кто это «мы»? Кто это «мы»? — повторила она.
— Да, кто смотрит его вместе с тобой?
Однако она не отвечала. Ее губы продолжали двигаться, повторяя слова из фильма, она выглядела такой счастливой, и я решила, будет слишком жестоко отвлекать ее.
Я оставила Ариэль досматривать кино и пошла в свою комнату позвонить Эмме.
— Привет.
— Ну как? Они не догадались? — поинтересовалась Эмма.
— О чем?
— Об актерских занятиях!
— Ах, это! Я почти забыла. Нет, тут все в порядке.
— А что с Ариэль?
— Приезжал доктор Муллен. Он клянется, что с ней все хорошо. Правда, после его отъезда мы пошли поплавать, и она, прыгнув в бассейн, вдруг начала тонуть.
— Она ведь хорошо плавала.
— Предки утверждают, якобы она разыгрывала меня, но, я думаю, с ней дело серьезное. Отец за обедом прочел мне длинную лекцию о том, что нельзя быть слишком подозрительной...
— Они сами дали тебе повод для этого, — заявила Эмма.
— Именно так я и подумала, — согласилась я. — Но я не знаю, что делать. Послушай, ты можешь спросить своего отца, как там ведет себя доктор Муллен. Ничего странного или зловещего в клинике не происходит? А вдруг он занимается контролем над сознанием или еще каким-нибудь жутким проектом, а мы не знаем?
— Конечно, я спрошу. Но если там происходит что-то нехорошее, доктор Муллен наверняка скрывает это от моего отца. Может, нам самим следует выяснить?
— Как? Просто пойти туда?
— Нет. Ладно, попробую через отца. В общем, что-нибудь придумаю.
— Хорошо. Спасибо тебе.
— Эй, а как тебе понравился Дейл? — поинтересовалась Эмма.
— Классный парень, — вздохнула я.
— Да, — согласилась Эмма. — Слушай, мне тут звонил Майкл Лебовиц, спрашивал, могу ли я пойти с ним в кино в субботу вечером...
— И ты молчала?!
— Приберегала на десерт. Сама сначала не поверила. Мама, конечно, не хочет меня отпускать. Вся эта чушь вроде «ты еще недостаточно взрослая, чтобы ходить вечером с мальчиком в кино».
— Жаль, что мы с Дейлом не можем присмотреть за вами, — пошутила я.
— Старший брат Майкла согласен отвезти нас на машине и встретить после сеанса. Думаю, мама в конце концов сдастся. Я работаю над этим.
Тут в комнату вошла Ариэль.
— Уходи, — сказала я, жестом выпроваживая ее из комнаты.
Она поспешно вышла.
Я продолжала болтать с Эммой, когда в комнату вошла мама, таща за руку упирающуюся Ариэль.
— Я перехватила ее недалеко от шоссе. Что ты ей сказала?
— Эмма, подожди, — попросила я, поворачиваясь к матери. — Я сказала, чтобы она уходила, потому что в тот момент я разговаривала с Эммой.
— Она поняла тебя буквально. Тебе надо осторожнее выбирать выражения.
Я тряхнула головой.
— Эмма, ты слышишь?
— Да.
— Теперь понимаешь, что я имела в виду?
— Согласна, что-то не так. Попробую что-нибудь выяснить через отца.
— Ладно, после поговорим.
Мама уже выходила из комнаты, когда Ариэль вдруг вскрикнула и схватилась за голову.
— Что случилось? — спросила мама, оборачиваясь.
Я подбежала к Ариэль.
— Мои глаза! — пробормотала она. — С ними что-то странное. Я плохо вижу.
Наверное, я побелела как полотно. Я чувствовала: кровь отлила у меня от головы и подкосились ноги. Все передо мной поплыло, и я опустилась на пол.
— Миранда! — тревожно спросила мама. — Ты в порядке? Давай, приляг.
Она довела меня до постели, подложила под ноги подушку. Похоже, я чуть не потеряла сознание.
Я повернула голову и увидела — мама ведет Ариэль к ее кровати.
— Что у тебя с глазами? — спросила она тем тоном, к которому прибегает, когда пытается скрыть панику.
Да, вот так это начиналось и у меня. Еще минуту назад я была здорова и прекрасно себя чувствовала, а потом вдруг все расплылось перед глазами и выяснилось, что у меня болезнь Вон Хиппель-Линдау, и мое тело поражено опухолями. Те, которые в спинном мозге и в голове, влияют на зрение.
Но ведь доктор Муллен обследовал Ариэль очень тщательно и утверждал, что она абсолютно здорова. У нее не было ничего похожего на мое заболевание. У меня же это, видимо, была спонтанная мутация. Хотя в глубине души я всегда сомневалась, говорит ли доктор Муллен всю правду.
С другой стороны, Ариэль скорее всего более совершенна, чем я. Наверное, доктор Муллен поработал над ней более тщательно. Внес какие-то улучшения.
А если у нее та же самая болезнь...
Мама смеялась! Она не могла побороть истерический смех!
— Что тебя так развеселило? — спросила я, приподнимаясь на постели.
Мама стояла, сжимая между пальцами кусочек ваты.
— Ей в глаз попала соринка! — выговорила она между приступами смеха.
— Правда?
— Правда!
— Ариэль, теперь ты видишь хорошо? — спросила я.
— Да, теперь я вижу очень хорошо.
В полном изнеможении я откинулась на подушку. Слишком много всего за один день.
— Мы будем развлекаться? — спросила Ариэль.
— Нет, — покачала я головой, — пора спать.
И все же я не была уверена, что с ней действительно все в порядке.
Глава 7
Возможно, Ариэль заснула, хотя мне показалось, что я слышала, как она всхлипывала.
А я все не могла заснуть. Слишком много мыслей теснилось в голове. Столько всего произошло и изменилось за последнее время. Еще пару недель назад я даже представить себе не могла, что буду врать моим родителям. Я до сих пор несколько удивлена этим обстоятельством и не чувствую себя виноватой. Видимо, во мне все еще очень сильна обида на них. Ну и ладно. Я действительно на них зла.
Я-то всегда считала родителей такими хорошими, благородными, честными! А они готовы были пожертвовать Ариэль, убить ее — давайте называть вещи своими именами — и спасти мне жизнь. Она отдает мне свою печень, я остаюсь в живых, она умирает. Я настояла, чтобы мне пересадили лишь половину ее печени, и это удалось. Но, я думаю, родители не испытывают к ней никаких теплых чувств, кроме, может быть, благодарности за мое спасение. Наверное, они стараются полюбить Ариэль? Взять хотя бы эти изменения ее личности в последние дни? Если бы такое произошло со мной, они бы переполошились, немедленно потащили бы меня к психиатру... А поскольку все происходит с ней, они готовы легко поверить на слово доктору Муллену.
Кстати, где гарантия, что они не в заговоре с доктором Мулленом, как в прошлый раз? Вдруг они сговорились и лгут мне. Но зачем? Что они теперь могут скрывать от меня?
И тут меня словно током ударило. Я подскочила на кровати. Может, у меня слишком разыгралось воображение, но я не могла выбросить это из головы.
