Татьяна Гнедина - Последний день туготронов. Острова на кристаллах воображения
— Лопнул главный генератор, — сказал Шатун.
— Треснул набалдашник, — добавил Автокопыто.
В схемах их памяти что-то вертелось и мешало им выполнять команды Хамиана-14. Это «что-то» не позволяло им быстро и бодро унести старого Автотрама на свалку. Эта «мысль» была им обоим непонятна, но она беспокоила их, как перегоревший предохранитель. Может быть, в переводе на человеческие чувства это была жалость?
амиан-14 покрутил еще раз для острастки хвост от коробки глушителя мыслей у себя на макушке и вышел из мастерской. Он шагал весело. По дороге ему попадались туготроны. При встрече с ними он крутил ручку от глушителя и выпускал из глаз лучи. Однако, добравшись до пустыря, на который сваливали металлолом, Хамиан14 опустился на кучу ржавого железа и задумался. Автотрама больше не существует. Из него изготовят партию дверных ручек или небольшую ракету. Единственный свидетель неполноценности его головы уничтожен быстро и надежно. Все идет хорошо! Прекрасно! Расчудесно! Изумительно! Весело! Приятно! Восхитительно!..
У Хамиана-14 застопорился переключатель похвальных выражений, и он никак не мог закончить свою мысль. Тогда он постучал себя несколько раз по затылку, и переключатель наконец сдвинулся с цепочки приятных слов.
«Восхитительно! — повторил Хамиан и начал размышлять дальше. — Глушитель мыслей не существует. — Такова была следующая формулировка, выданная головой Хамиана-14. — Но куда бы он мог запропаститься? В мастерской его не украли. Это факт. Мою голову никто никогда не открывал. Все боятся глушителя. Это тоже факт. А может быть, глушитель „свистнули“ еще из головы Хамиана-13 или 12-го?"
Хамиан-14 попытался вспомнить что-нибудь из жизни своих предков. Но это ему не удавалось. В головы новых туготронов не закладывали карты со старыми программами. Их отправляли в утиль и перемалывали в порошок, который сдавали минитакам в обмен на начинку для головы.
«Эх, узнать бы что-нибудь про моего дедушку Хамиана-12 или прапрадедушку Хамиана-9, — сокрушался их потомок. — А может быть, глушитель мыслей потерял еще Хамиан-5? А что, если… про глушитель вообще все наврали? И его не было даже у Хамиана-1? — вдруг подумал Хамиан-14 совершенно неожиданно для себя. В нем затряслись все контакты. Хамиан-14 выключил подсвет своего экрана. Ему стало страшно.
«Такие задачи лучше обдумывать в темноте, — произнес он оробевшим голосом. — Да и вообще незачем зря жечь свет!»
Хамиан-14 уселся поудобнее на куче ржавого железа и вытянул нижние конечности с тяжелыми гусеницами. В голове его начался беспорядок. Перепутались программы. Почему-то вспомнилась последняя шахматная задача, которую он с блеском решил за одну десятую секунды. Но это была его стотысячная задача, и она была очень похожа на все предыдущие. Потом зачем-то включилась старая программа со стихотворением Стихошлепа:
Регулируй, наблюдай,
Экономь микросекунду,
Зря сигнал не посылай,
Не запоминай ерýнду.
«Дрянь какая-то в моих программах, — с раздражением подумал Хамиан. — А вдруг на Острове ктонибудь узнает, что у меня в голове ничего путного нет? У них-то пустые головы потому, что они глушителя боятся. Ну, а если они узнают, что на самом деле у меня в голове никакого глушителя нет?.. Да меня просто сдадут в металлолом, потому что голова у меня давно треснула, а живот держится на одной гайке!»
Страх и злоба охватили Хамиана-14. Тогда он включил свой экран, и на нем вспыхнули такие цифры: «00000000001». Это означало примерно следующее: «Нет! Есть еще порох в пороховнице!»
Подбодрив себя этим изречением, Хамиан-14 вытащил из коленного сустава карту для новой программы и начал разрабатывать план дальнейших действий. Все свои будущие поступки он расположил по порядку и обозначил цифрами. Так ему казалось надежней. Заполнение программы Хамиан-14 производил следующим образом. Он засунул программу в голову и плотно прикрыл крышку. Потом включил в затылке генератор с бегающим электронным лучом и стал писать этим лучом по светочувствительному веществу карты так, как школьник пишет план решения задачи ручкой с чернилами по белой бумаге. Только писал он в программе не буквы, а цифры.
«Действие N 1: притворяться, что глушитель мыслей по-прежнему находится у меня в голове», — аккуратно записал Хамиан.
«Действие N 2: притворяться, что глушитель мыслей исправно работает.
Действие N 3: следить за тем, чтобы ни у кого в голове не было чего-либо такого, чего нет в моей голове.
Действие N 4: отнимать у других новые мысли и прятать их к себе в голову».
— Вот и прекрасно! — произнес развеселившийся Хамиан-14 и заиграл своей контактной челюстью собачий вальс.
Играл он собачий вальс с увлечением и щелкал при этом челюстью так звонко и весело, что собачий вальс казался прекрасным танцем, исполняемым на кастаньетах.
Отщелкав последние такты вальса, Хамиан-14 встал с груды железа.
— Пойду прогуляюсь по Острову, — бодро сказал он и подал на свой экран изображение медной гайки.
Хамиан-14 очень любил собирать гайки, контргайки и шайбы. У него была самая большая коллекция гаек и шайб на Острове. Иногда туготроны нарочно рассыпали гайки на складе металлолома, чтобы доставить ему удовольствие.
Хамиан-14 бегло осмотрел окружающие его груды металлолома, но, кроме треснувшей магнитной памяти на ферритовых сердечниках, ничего ценного не обнаружил. Эта старая память была сделана когда-то кустарным способом в маленькой мастерской. Такие запоминающие устройства на Острове не делали с незапамятных времен. Хамиан-14 с пренебрежением отбросил в сторону это примитивное приспособление и пошел в обход по Острову.
ыйдя с пустыря металлолома, он пошел по направлению к ангарам, где жили и работали туготроны. Приблизившись к Ангару высокого напряжения, Хамиан14 начал искриться. Вблизи сильного электрического поля пошаливали конденсаторы. Потом затряслись некоторые детали у него в животе. Затем началось тихое гудение коекаких трансформаторов и слегка затрещало в левом ухе. Туготрона начало лихорадить. Хамиан-14 чувствовал, что разлаживается с каждым шагом, приближавшим его к ангару.
«А все-таки придется туда заглянуть. Не завелись ли там новые мысли?» — подумал он.
Хамиан-14 приблизился, напряженно гудя, к ангару и нажал кнопку с цифровой надписью «вход». Тотчас же заревела сирена, и из ангара послышались панические крики, автоматически издаваемые специальным туготроном. (Крики были включены в его программу.)
— А у нас сто миллионов вольт! — истошно орал автомат. — А у нас очень опасно! — кричал он, завывая сиреной.
— Знаю, — коротко ответил Хамиан-14 в слуховое окошко.
И стена тотчас же послушно поползла в сторону, а крики прекратились. Хамиан-14 вошел внутрь гигантского шара. В пустом храме высокого напряжения сидел один единственный туготрон с черной головой из твердой резины. Это был бессменный дежурный. Никто не видел, чтобы его когда-нибудь сменяли.
— Дуплекс, — сказал ему Хамиан-14.
— Симплекс, — ответил дежурный, и от колебаний его голоса с потолка слетело несколько искр.
Хамиан-14 мгновенно измерил напряженность электрического поля. Она была так велика, что от малейшего движения могли возникнуть разряды в воздухе.
Туготроны ощущали сильные электрические поля примерно так же, как люди сильную жару. В голове у Хамиана-14 проскочило несколько мелких искр, и его экран начал беспорядочно вспыхивать и гаснуть.
«Какие тут могут быть новые мысли? Еще замкнусь здесь накоротко. У него-то башка резиновая! Его ничего не прошибет», — подумал Хамиан-14.
— Порядочек, — сказал он дежурному и попятился к выходу.
Но тут дежурный туготрон включил свой экран.
«Посидите у нас, куда вам торопиться», — прочел Хамиан-14.
«Знает, подлец, что на речевых командах опасно переговариваться — искры летают», — сообразил Хамиан и тоже включил свой экран.
«Благодарствую, время дорого. Работай, братец! И следи за напряжением».
Дежурный прочел указания Хамиана-14 на экране и решил показать усердие.
— Сейчас включу генератор на сто миллионов вольт, — сказал он громко.
С потолка слетела огромная искра, смахивавшая на молнию.
«Сожжет все дотла, дурак», — подумал Хамиан-14 и бросился к двери.
Сотни мелких искорок устремились за ним. Хамиан-14 протиснулся в узкое отверстие и вышел из ангара. Дверь задвинулась, и Хамиан-14 стал стаскивать с правых щупалец пластмассовую перчатку. Она сильно обгорела, но он был лишен обоняния и не чувствовал, как омерзительно пахнет от него перегоревшей изоляцией. Затоптав тлеющую пластмассу гусеничными копытами, он пошел прочь от Ангара высокого напряжения, а вдогонку ему неслось:
