Лорен Оливер - Прядильщики. Магические приключения девочки Лизы и ее брата Патрика
— Но… — Лиза хотела напомнить, что в ее мире люди используют настоящие деньги, а не какие-то фантики, но подумала о том, что все равно не сможет объяснить, в чем разница между деньгами и клочками бумаги, и потому ничего не стала говорить.
— Покупайте крышечки от бутылок! Покупайте крышечки от бутылок! Всего за две красных!
— Батарейки! Использованные батарейки! Только у нас! Лучшие на всем рынке!
Пока Лиза и Крыса шли по рынку, некоторые троглоды окидывали их удивленными взглядами, но большинство из них продолжали заниматься своим делом — толкались возле палаток, приценивались, торговались. А чего только не увидела Лиза в этих палатках! Они были буквально забиты маленькими вещицами, которые люди считают потерянными — носками, старыми ключами, тюбиками губной помады, солнечными очками, почтовыми уведомлениями, пачками жевательной резинки…
Лиза вспомнила, как ее отец однажды сказал: «Очки не могут вот так взять и убежать сами по себе». И он был прав. Очки не убегают, их уносят с собой троглоды.
Лиза даже вздрогнула, представив себе, что множество таинственно пропавших за последние годы вещей — лист с наклейками бабочек, которые она собирала во втором классе, ее любимая хрустальная заколка для волос, доставшийся ей от бабушки медальон, — все это окончило свой путь здесь, на рынке троглодов.
Кроме того, она вспомнила, что ей уже доводилось видеть троглода. Это его коричнево-серая шкурка промелькнула тогда под кустами возле их дома.
— Всего лишь на прошлой неделе я видела троглода на нашем дворе, — выпалила Лиза. Сейчас они с Крысой подошли к концу рынка, и здесь стало немного тише. — А я подумала, что это гном.
Крыса залилась звонким смехом, словно услышала что-то очень забавное, и хохотала долго-долго, а затем промокнула кончики заслезившихся глаз своим носовым платком и сказала:
— Гном! Потрясающе!
— А что… разве гномы не существуют? — спросила Лиза.
— Ну, почему же, еще как существуют, — ответила Крыса, пристально посмотрев на Лизу. — Но кто когда-нибудь слышал о том, чтобы у нас жили гномы? Это северные существа. Южнее одиннадцатой параллели ни один гном жить не может, умрет от жары.
Лиза почувствовала, как у нее потеплело внутри. Значит, Анна была права, когда говорила, что гномы любят холодный климат.
Но это означает и то, что верны и все ее слова относительно прядильщиков. От этой мысли в животе Лизы вновь похолодело.
Она вспомнила, как спросила у Анны, зачем прядильщики крадут души людей, и как при этом побледнело лицо Анны, какими испуганными стали ее глаза. Как грустно и безнадежно махнула она рукой, так ничего и не ответив Лизе.
Крыса, как всегда, почувствовала перемену в настроении девочки и сказала:
— Пойдем.
И они двинулись дальше.
Лиза засунула руку в карман и сжала лежавший в нем бейсбольный мяч. Пусть она сейчас была не Наверху, пусть перед ней не было соснового деревца, но не загадать желание Лиза просто не могла.
Она зажмурилась и сильно — очень сильно — подумала:
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Пусть мне удастся спасти Патрика вовремя».
Глава 6
Фонарщики
Покинув рынок, они вскоре оказались в густом лесу. Все деревья здесь были покрыты слоями густого зеленого мха и поэтому казались обернутыми в пушистые одеяла. В воздухе пахло сырой землей, а среди деревьев порхали огромные разноцветные бабочки. Тропинка под ногами была чистой, хорошо утоптанной — видно было, что по ней часто ходят. Над головами Лизы и Крысы светились все те же неяркие мерцающие фонарики, висевшие на обвитых лозами и покрытых мхом ветках — эти ветки напоминали девочке длинные, тесно сплетенные друг с другом и обтянутые зелеными перчатками пальцы.
Как случалось уже не раз, Крыса неожиданно остановилась, вытащила из коробки для завтраков треснувшее карманное зеркальце и уставилась на свое отражение, заставив Лизу пританцовывать от нетерпения.
Затем Крыса вытянула тюбик губной помады и принялась подкрашивать себе губы, шепча при этом:
— Теперь еще немножко помады…
Закончив красить губы, Крыса вытащила из коробки маленькую пудреницу — Лиза готова была поклясться, что именно эту пудреницу ее мать потеряла несколько недель назад, — припудрила свою мордочку и стала похожей… пожалуй, на обсыпанную снегом крысу с накрашенными губами.
С каждой минутой Лизе становилось все труднее сдерживать нетерпение. Наконец она не выдержала и сказала:
— Простите. Не хочу показаться вам невежливой, но… все же…
Крыса вопросительно посмотрела на нее, ее глаза на фоне напудренного носа стали казаться еще темнее.
— Я хочу сказать, что все это вряд ли столь необходимо, когда у нас такое неотложное дело… — нерешительно произнесла Лиза, растерявшись под пристальным взглядом Крысы.
— Что вам кажется не столь необходимым? — холодно спросила Крыса.
— Ну… вот это, — ответила Лиза, беспомощно шевеля пальцами.
— Ваши слова имеют отношение к моему внешнему виду? — с явным раздражением в голосе осведомилась Крыса.
— Я просто… но ведь это как-то неестественно, вы не находите? — несвязно пробормотала Лиза.
Она поняла, что Крыса обиделась. Сильно обиделась.
— Естественно, неестественно! — взорвалась Крыса, выпрямляясь во весь свой рост. От неожиданности Лиза отшатнулась, а с тропинки вспорхнули испуганные громким голосом бабочки. — Позвольте спросить, маленькая мисс, что вы знаете о том, что естественно, а что нет? По-вашему, естественно заставлять нас, крыс, шнырять по углам, таиться в потемках, добывать себе еду из ваших мусорных баков?
— Но…
— Это естественно, когда люди швыряют в нас своими ботинками, ставят крысоловки или пытаются прищемить нам хвост?
— Я… я полагаю, что нет…
— Это естественно, — продолжала громыхать Крыса, все больше распаляясь и покачиваясь вперед и назад от ярости, — когда одних любят, нежат, обнимают, а других ненавидят, бьют, охотятся за ними — и все только из-за разницы в цвете шкуры, длине хвоста и усов? Это естественно, я вас спрашиваю?
— Простите, — сказала Лиза, отчаянно желая поскорей успокоить Крысу. Ведь нужно было идти дальше, и девочке меньше всего хотелось, чтобы Крыса бросила ее одну.
— Я просто хотела сказать… ну, понимаете… я никогда раньше не видела одетых и подкрашенных крыс.
— Вот как? Правда? А когда, позвольте спросить, вы вообще в последний раз изволили смотреть на крысу? — Теперь, и это было тревожно, глаза Крысы начали наполняться слезами. Слезы — это может оказаться надолго. Крыса вытащила из своей коробки белый носовой платок и принялась промокать глаза, но платок оказался бесполезен — по щекам Крысы потекли подкрашенные тушью слезы, от чего ее вид стал еще более удивительным и нелепым. — Когда в последний раз вы изволили заговорить с крысой вместо того, чтобы визжать, ронять стулья или тыкать в нее своей ужасной щеткой?
Крыса в последний раз всхлипнула, развернулась и отправилась прочь.
— Эй! — окликнула ее Лиза. Теперь уже она чувствовала себя обиженной. — Это же не моя вина. До сегодняшнего дня крысы еще ни разу не разговаривали со мной.
— А почему они должны были с вами разговаривать? — сварливо спросила Крыса, оборачиваясь назад, к Лизе. — И вообще, зачем им приближаться к вам, если вы только и знаете, что тыкать в них своими проклятыми щетками?
— Это просто смешно, — огрызнулась Лиза, полностью потеряв терпение. — Лично я никогда не тыкала в крыс щеткой, ни разу в жизни.
— Но подумывали о том, чтобы ткнуть?
— Никогда.
— Ни разу?
— Ни разу.
— Ни секундочку об этом не думали?
— Ни полсекундочки! — крикнула Лиза, крепче сжимая в своих руках щетку.
— Ага! — торжествующе воскликнула Крыса. — А вот сейчас подумали о том, чтобы ткнуть в меня щеткой!
— Хорошо! — выпалила Лиза. — Хорошо. Да, я могу ударить вас щеткой по голове, могу ткнуть в глаз, но только потому, что вы — самая дрянная, самая несносная крыса, которую я когда-либо встречала за всю свою жизнь!
В этот миг все фонарики разом погасли, и Лиза с Крысой оказались в полной темноте.
Раздражение девочки моментально сменилось страхом.
— Что случилось? — крикнула она. — Что происходит?
— А то происходит, что вы расстроили фонарщиков.
— Кого? — переспросила Лиза. Она не то чтобы сильно боялась темноты, просто в такой непроглядной тьме оказалась впервые в жизни. Она не видела ничего — ни своей, поднесенной к самому лицу руки, ни очертаний Крысы, которая, как прекрасно помнила Лиза, стояла всего в какой-нибудь паре шагов от нее.
— Фонарщиков. Тех, кто зажигает фонарики. Они очень чувствительные и не любят, когда рядом с ними кричат и ссорятся, — вздохнула Крыса. — Полагаю, нам нужно попросить у них прощения. Без света нам никуда, особенно с вашими ни на что не годными глазами.
