Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
— Ну вот, и зипунок пригодился, теперь можно и ехать, — довольная Асиным видом, объявила Верна.
И Ася поехала в город с Нетой.
Всю дорогу соседка рассказывала взахлёб, как она ходила в таинственную, страшную башню Углынь к мудрому Маландрину и как потом нашла свою Бурёнушку именно там, где указал звездочёт. И чем больше Ася слушала её сбивчивые, бессвязные, восторженные рассказы, тем всё более дивилась тому, как она изменилась. Прежняя Нета носила опрятное и скромное платье, а волосы гладко зачёсывала назад, аккуратно укладывая их на затылке. Прежняя Нета умела не только поговорить, но и послушать, и посочувствовать, и Асе всегда казалось, что она сострадает её беде. Прежнюю Нету невозможно было даже представить ни бестактной, ни грубой, ни такой исступлённо, фанатически взвинченной, как эту, теперешнюю. Но Ася твёрдо решила не позволять себе на неё обижаться. «Ведь она не знала о том, что я помогаю Верне, — уговаривала она себя, — и она совершенно явно под воздействием какого-то колдовства, бабушка Верна права… Бедная, бедная, она же не понимает, что с ней происходит!» От этих мыслей её обида совсем прошла. А тут вдали показался город, такой красивый, что девочка забыла обо всех своих бедах…
Глава 11
Мруст
Светодол раскинулся на невысоком холме, среди пышного пурпура и багрянца осенних садов. Издали, озарённый полуденным солнцем, он походил на сказочный замок. Светлая стена, окружавшая его, была невысока: ведь долину княжества охраняли неприступные горы, — а за стеной в живописном беспорядке поднимались многочисленные большие и маленькие башни и высокие черепичные крыши. Когда спутницы въехали в городские ворота, Ася увидела, что дома в столице такие же, как и в Ратини: затейливо сложенные из жёлтого, розового и тёмно-красного камня. Кругом сновал оживлённый люд, и не мудрено: ведь день был базарный. Всеобщее деловитое возбуждение передалось и Асе, и к тому моменту, когда она рядом с Нетой встала перед телегой на рыночной площади, приготовившись продавать половички, ей это незнакомое дело представлялось уже не пугающим, а забавным. К тому же оказалось, что коврики Верны пользуются большим успехом и спросом, и бойкая торговля на время поглотила всё внимание Аси…
— А ты кто такая? — раздался вдруг возле неё низкий, строгий и властный голос.
Девочка испуганно обернулась.
На неё с подозрением смотрел тучный бородатый вельможа:
— Почему не знаю?
— Девочка Верны, — заискивающе и испуганно поспешила ответить Нета. — Вот и коврики её продаёт! Детишки быстро растут!
— Выросла, значит? — богач с сомнением окинул девочку взглядом. — Как звать?
— Ася, господин, — торопливо пискнула ткачиха.
— Ну-ну, — покровительственно покивал вельможа. — Давненько я никого незнакомого у нас не видал… Так и быть, пусть торгует, раз подросла… — и он величаво двинулся дальше.
Нета испуганно поклонилась его спине.
— Кто это? — тихо спросила Ася.
— Городской голова! — прошептала та. — Он и к Азавиду вхож, важный господин! Счастлива твоя звезда, что он признал в тебе светодолинку! А то бы быть беде: пошли бы расспросы да допросы, как ты здесь очутилась, да откуда, да зачем… Азавид ведь издал указ сообщать о всех незнакомцах! Говорят, вражеских лазутчиков он боится: там, за перевалом, мол, только и ищут, как бы на нас половчее напасть! Ну да к тебе это, конечно же, не относится: ты ведь приехала к Верне с севера Светодолья… — она вдруг с сомнением заглянула Асе в лицо: — Ведь так? Или нет?!.. Что-то говор у тебя как будто не тот!.. Тогда откуда ты здесь?! Как ты попала к Верне?!
К счастью, Ася сообразила, как перевести разговор в безопасное русло:
— Мы ехали недалеко от Ратини, и вдруг колесница сломалась и полетела вниз! И всё завертелось вокруг, я упала, больно ударилась…
— Ох! — ткачиха слушала с упоением.
— Это было ужасно… — не останавливалась Ася. — И я потеряла друга… Он, наверно, тоже где-то упал с колесницы… Ой! — ей припомнились вдруг слова вельможи. — Он сказал, что никого незнакомого в городе нет! Значит, нет и Сергея… Ведь он бы знал о нём, да?
— Да, — уверенно закивала её впечатлительная собеседница. — Город у нас, сама видишь, не слишком большой, здесь чужому не скрыться.
Ася поникла. Ещё одной надеждой у неё стало меньше…
Неожиданно Нета заволновалась:
— Ну, хватит нам торговать, пора возвращаться! Укладывай половички в мешок!
— Почему? — удивилась Ася. — Все ещё торгуют.
— Солнце низко! — придушенным, хриплым голосом прошептала ткачиха. — Пока доедем, стемнеет! — и принялась суетливо упаковывать непроданные холсты.
Кое-как уложившись, она торопливо запрягла Каурку и погнала её в обратный путь. Вскоре город остался за их спиной, и вокруг потянулись поля, рощи и перелески в пунцовом и золотом осеннем уборе. Ася не могла налюбоваться долиной. На горизонте со всех сторон поднимались подёрнутые голубоватой дымкой островерхие горы. Солнце мягко светило с ясного неба, весело и приветливо заглядывая в глаза.
Но осенью солнечный путь недолог! А дорога была не близкой. Нета, правя телегой, то и дело поглядывала на алый огромный диск, быстро спускавшийся к вершинам гор. Теперь она не говорила ни слова, и на лице её всё явственнее читался испуг. Когда угасающее солнце наполовину скрылось за чернеющими зубцами западного хребта и на долину пали синие сумерки, ткачиха забормотала:
— Эх, пожадничала я! Не надо было сегодня ехать в столицу! Ведь поздно же выехала… Ясно было, что до темноты не управлюсь, да пожалела базарный день… А зачем барыши, коли Чёрный ужас подстережёт!.. Эх, бедная, шальная моя головушка! Маландрин-то, Ася, мне дал гороскоп, а в нём написал, что нельзя мне на этой неделе ввечеру выходить!!! Этот… Мруст… меня стережёт! Моя звезда ныне слаба… Эх, пропадать моей головушке жадной! — с подвыванием запричитала Нета, косясь на сумрачный лес.
— Нас защищают не звёзды, — попыталась её успокоить Ася, но невольно поёжилась: ей тоже было не по себе от сгущавшейся тьмы.
Ткачиха её не услышала.
А лес всё теснее смыкался вокруг дороги, пугая тайной чёрных глубин, странными очертаниями кустов, необъяснимыми, резкими звуками, доносившимися из чащи.
— Не бойтесь, — как можно увереннее сказала Ася, — Каурка у Вас такая резвая, быстро домой домчит! Мы уже близко! И ещё не ночь, только сумерки!
— О-ох! — тихонько всхлипнула бедная женщина и затрясла вожжами, подгоняя и без того быстро бежавшую лошадь.
Но вдруг Каурка взметнулась, дернулась, заржала и встала как вкопанная, дрожа и прядая ушами. Ася и Нета едва не свалились с облучка. Девочка схватилась за оглоблю и в ужасе, не в силах пошевелиться, всмотрелась в лес. Она поняла, что Каурка почувствовала Мруста.
В тот же миг из мрака донёсся уже знакомый ей жуткий звук: «Мру-у-у-с-с-с-т» — и громадное чудовище, неестественно зависая в воздухе, выпрыгнуло на дорогу метрах в двадцати впереди, медленно повернуло к ним голову и пронзило их оранжевыми огнями горящих глаз…
Асю спасло лишь то, что среди прежних опасностей и приключений она научилась искать защиту в молитве. И теперь, перед Чёрным ужасом, молитва вспыхнула в ней сама. «Господи, помилуй и защити!» — почти бессознательно пролепетала она, и сейчас же из глубины её памяти мгновенной защитой взвились слова, когда-то прочитанные в псалме: — «Не предавай зверям душу, исповедующую Тебя!»
И сразу ей стало легче, так явно одновременно с молитвой пришла и помощь. Оковы страха исчезли. Ася быстро и широко, словно воздвигая перед собою щит, перекрестилась.
И тотчас же Мруст, точно от невидимого удара, отпрянул назад, метнулся прочь — и исчез в сумрачной чаще.
Девочка перевела дыхание. Потом вспомнила о Нете. Та сидела прямо на дороге с вытаращенными глазами и открытым ртом. Ася соскользнула с телеги, наклонилась к ней, обняла за трепещущие плечи, потянула вверх:
— Вставайте, надо ехать, он убежал!
К счастью, Каурка, ошеломлённая появлением чудища, неподвижно стояла рядом. Девочка кое-как растормошила оцепеневшую Нету, помогла ей взобраться на облучок, села сама и дёрнула вожжи, умоляя:
— Но, но! Каурка, езжай!
Лошадка послушно тронулась в путь, испуганно поглядывая на лес. Но, как видно, Чёрный ужас был уже далеко.
Вскоре впереди показали огни, и минут через десять дрожащие путешественницы подъехали к деревне. У околицы их встретила Верна. Она сразу всё поняла по их перепуганным лицам и, обняв, провела соседку в свой дом. В горнице Нета, трясясь как в ознобе, молча забилась с ногами на сундук, что стоял в углу напротив жарко пылавшего очага, и наотрез отказалась идти к себе ночевать. Ася напоила беднягу горячим сбитнем, а потом побежала помочь бабушке Верне обиходить лошадь. Та уже завела Каурку в конюшню, пристроенную к её дому так, что из неё можно было попасть прямо в задние сени. Здесь её и решили оставить на ночь. Ни той, ни другой не хотелось выходить в тёмную ночь, даже для того, чтобы дойти до соседнего дома.
