Елена Артамонова - Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник)
– Почему ты не дал мальчику автограф? Помнишь, как девять лет назад вышла твоя книга, и ты ждал, когда проснешься знаменитым? Минула бездна времени…
– Довольно! Проблема только в том, что мои произведения слишком хороши для толпы. Да, меня не печатают, но я об этом не жалею! Я пишу для вечности! Мои труды гениальны! – Поставив тарелку на землю, он встал и начал возбужденно прохаживаться возле костра.
– Не понимаю тебя, не понимаю, зачем мы здесь? Ты всегда презирал людей, пишущих развлекательную литературу, называл их ремесленниками, а теперь сам увлекаешься магией и чертовщиной.
– Моя книга будет правдивой, основанной на реальных событиях. Я годы потратил, разыскивая нужные сведения. Заметка в местной газете, архивные данные, рассказы очевидцев – все это сложилось воедино, и я понял, где находится эпицентр зла. Я нашел это место. Книга станет сенсацией, бестселлером…
– Тебе не поверят.
– Пусть так. – В глазах Николая блеснул огонек костра, и на миг они обрели очень неприятное, хитрое и жестокое выражение. – Пусть так, но я верю, что Черное озеро не обманет моих надежд.
Комнату с каменным полом, сводчатым потолком и резными лавками вдоль стен освещала единственная свеча в жутком подсвечнике из человеческого черепа. Череп стоял на столе, заваленном грудой старинных книг и пожелтевших рукописей.
– Ничего… Ничего! Время на исходе, а я так ничего и не нашла! – Дивной красоты рука с раздражением отшвырнула ворох бумаг, женщина встала из-за стола, возбужденно прошлась по комнате. – Великий день не за горами, а я до сих пор не знаю, где находится кольцо Сфинкса!
Древний шифр надежно скрывал страшную тайну. Не помогали никакие ухищрения, и начертанные на пожелтевшем пергаменте знаки будто насмехались над потерявшей терпение ведьмой. Тем временем дверь за ее спиной протяжно скрипнула, и в комнату вошла зеленоволосая русалка. Она, как в забытьи, шла вперед, оставляя на полу мокрые отпечатки босых ног.
– Я не звала тебя! Зачем ты явилась? – Прекрасное лицо ведьмы исказил гнев, сверкнули изумрудными искрами чуть раскосые глаза. – Ступай к себе, Зеленоволосая, мне некогда заниматься пустяками.
– Я устала, я хочу покоя.
– Вот как? Еще недавно это тебе нравилось.
– Сердце… оно…
– У тебя нет сердца! – Ведьма приблизилась к своей собеседнице, взяла ее за мокрые, опутанные водорослями плечи. – Твое сердце давно превратилось в комок болотной тины. Почему ты не убила? Мои глаза – глаза неспящих птиц и одичавших кошек. Я видела все.
– Но… – стоявшая в луже воды русалка жалобно всхлипнула.
Ведьма резко оттолкнула ее, подошла к столу и налила в стаканчик зелье из хрустального флакона. Потом, подозвав к себе Зеленоволосую, заставила ее выпить волшебный напиток.
– Так будет лучше, тоска уйдет, тревоги забудутся. Смотри… – Красавица с изумрудными глазами взяла со стола лист пергамента. – Это написала женщина, подобная мне. Она жила два века назад и в совершенстве владела магическим искусством. Я знаю, здесь написано, как отыскать припрятанное в графской усадьбе кольцо, как завладеть им, но я не могу расшифровать этот текст! Время на исходе, а ты тревожишь меня по пустякам.
– Я видела сон…
– Если ты сомневаешься, посмотри сюда. – Ведьма подошла к стоявшему в глубине комнаты трюмо. – Иди же, Зеленоволосая!
Это была очень необычная, старинная вещь из почерневшего дуба. Зеркало закрывали резные створки, каждую из которых украшала выполненная в натуральную величину кисть руки. Деревянные пальцы переплетались между собой, служа своеобразным замком этой двери в зазеркалье. Ведьма прикоснулась к ним, положила свою ладонь на жутковатую скульптуру:
– Смотри внимательно. Ты знаешь, что это зеркало показывает подлинную сущность всего, что отражается в нем. Смотри, и пусть сомнения оставят тебя.
Черные пальцы разомкнулись, створки раскрылись сами собой, и русалка увидела свое отражение: совершенное лицо, совершенную фигуру, белую светящуюся кожу, пышные зеленые локоны, равнодушные пустые глаза. Стоявшая рядом ведьма хотела что-то сказать, но тут ее привлекли перемены, происходящие в собственном отражении. Лицо ведьмы темнело, деформировалось, зрачки изумрудных глаз вытягивались в узкие вертикальные щели, тело усыхало, а упругие темно-рыжие волосы превратились в перепачканную грязью паклю. Впрочем, ее занимали не чудовищные изменения прекрасного тела, а то, что происходило с листом пергамента, который она случайно поднесла к зеркалу. Знаки старинного шифра шевелились, уподобившись крошечным черным насекомым, и постепенно складывались в слова…
– Так вот где разгадка! – Ведьма жадно, не отрываясь, смотрела на отражение, читая текст, над расшифровкой которого она билась почти год. – Удача на нашей стороне, и кольцо Сфинкса скоро станет моим!
А русалка уже отошла от зеркала и кружилась по комнате в старинном танце. Ее звонкий беспечный смех звенел под мрачными сводами. Потом, вспомнив о чем-то, она заторопилась к двери.
– Куда ты, Зеленоволосая?
– Играть, смеяться, наводить безумие и тоску. Ночь – время кошмаров, мое время.
– Ступай, – откликнулась ведьма и, присев к столу, склонилась над старинной книгой…
Простившись с писателем и его тихой женушкой, Фин заторопился домой. Желая срезать угол, он пошел по малоприметной тропинке, которая, по всем расчетам, должна была вывести его к ведущей в центр города улице. Тропинка петляла между брошенными домами, потом резко свернула в кусты и вскоре, к огромному удивлению мальчишки, привела к одному из прудов графского парка.
– Странно, – пробормотал Фин, оглядываясь по сторонам. – Я же шел совсем в другом направлении.
В сумерках парк выглядел довольно жутко. Черные силуэты давно не работавших фонарей сильно смахивали на виселицы, вокруг не было ни единой живой души, а за черной стеной деревьев, казалось, поджидало что-то страшное… Огромный лесопарк жил своей особой, ночной жизнью, пугавшей непосвященных. Тревожные шорохи, хруст веток, гортанные крики ночных птиц сливались в неумолкающий шум и здорово действовали на нервы выросшему в большом городе парню. По его спине полз холодок, а сердце стучало, как паровой молот. Стараясь не поддаваться закрадывавшемуся в душу страху, Фин еще раз внимательно осмотрелся и, выбрав, как он полагал, верное направление, зашагал к центральной аллее парка. Громко хлопая крыльями, прямо из-под его ног вспорхнула огромная ворона и неуклюже, тяжело опустилась на ветку соседнего дерева. «Как ты меня напугала! – подумал Фин, напряженно всматриваясь в темноту. – Почему эта тварь не спит по ночам и никогда не знает покоя?» Неожиданно в шум ночного леса влился еще один звук, похожий на громкий девичий смех.
– Инга? – Голос показался Фину знакомым, и он остановился, пытаясь определить, откуда доносится смех. – Это ты, Инга?
Дорожка свернула в кусты, а за ними серебрился под луной тот самый пруд, берег которого совсем недавно покинул Фин. Похоже, блуждая по парку, он сделал большой круг и вернулся к началу пути. Хриплое карканье сидевшей неподалеку вороны напоминало издевательский хохот…
– Кыш! – Фин запустил в нее сосновой шишкой, но промазал, вызвав у мерзкой птицы новый приступ веселья. – Зря смеешься, я все равно выберусь отсюда!
Однако сказать это оказалось намного проще, чем сделать. Сколько Фин ни блуждал по таинственному, освещенному луной лесопарку, он вновь и вновь возвращался к берегу большого пруда. Время давно перевалило за полночь, дома волновались родители, но ничего изменить было невозможно, – похоже, это место и в самом деле оказалось зачарованным. Понимая, что в темноте дорогу ему не отыскать, Фин решил дожидаться утра. Присев на поваленное дерево у самой кромки воды, он закрыл глаза…
Тихий плеск разрушил дремоту. Мальчишка встрепенулся и увидел расходившиеся по воде круги – создавалось впечатление, что несколько мгновений назад кто-то бросил камень на середину пруда. Выглянувшая из-за облаков луна осветила изящную женскую фигурку.
Русалка покачивалась на ветвях старой ивы и манила Фина хрупкой, светящейся в полутьме рукой:
– Иди ко мне… ко мне… ко мне…
Парень даже не пытался противостоять охватившему его ужасу. Несколько часов назад серебристый пруд едва не стал его могилой, но и теперь смерть не желала отпускать его, придя в обличье прекрасной русалки. Вскочив на ноги, Фин бросился в чащу окутанных мраком деревьев. Бежать среди склонившихся до земли, переплетенных ветвей было невозможно, и напуганный, вздрагивавший от каждого шороха мальчишка сбавил шаг. Ему казалось, что следом крадется коварное, злобное существо, наблюдающее за каждым его движением. Стоило ему остановиться – существо замирало на месте, а стоило сделать шаг – преследование возобновлялось. Пристальный взгляд жег спину и заставлял сердце бешено колотиться.
