Клайв Баркер - Абарат: Дни магии, ночи войны
Кэнди ничего не сказала, давая Захолусту возможность свободно разглагольствовать.
— Как видишь, я больше не пленник. Нет, я свободный человек. Она поняла, насколько я важен, и пришла ко мне сама, лично.
— Кто?
— А ты как думаешь? Бабуля Ветошь. Она поняла, что я единственный, кто знает, как иметь с тобой дело. Как разузнать все твои маленькие секреты.
— У меня нет никаких секретов.
— Неужели, — он засмеялся. — Ты и половины их не знаешь, правда-правда.
Пока он говорил, с палубы над ними доносились крики и плач.
— Слышишь? — сказал Захолуст. — Это кончают с твоей компанией. Мы не будем терять время на то, чтобы поразвлечься. Просто повесим их, и дело в шляпе.
Это было слишком. Кэнди повернулась лицом к волшебнику.
— Вы и правда ничтожество, — сказала она. — Когда я встретила вас впервые, то подумала, что вы просто отвратный алкаш, но чем больше узнавала вас, тем лучше понимала, какой вы ненавистник.
— Ненавистник? — спросил Захолуст. — Вы только послушайте ее! Всего несколько недель в Абарате, и ты вдруг меняешь весь расклад сил! Думаешь, у тебя есть такое право, потому что ты принцесса?
— Я не принцесса!
Захолуст взглянул на Кэнди с изумлением.
— Так они тебе не сказали? — проговорил он и через секунду добавил: — Нет, не сказали. Ну надо же. Значит, это предстоит сделать мне. Ха! Не замечательно ли?
— Сказали что?
— Пока я сидел под замком в проклятом доме, у меня была тьма времени, чтобы слушать.
— И что вы слушали?
— Все, что только можно. Как я сказал Бабули Ветоши, в основном, сплетни. Но если проявить терпение, то можно научиться связывать их воедино.
— Думаете, я понимаю, о чем вы?
— Неудивительно, что тебе не сказали. То, что они сотворили, идет против всех правил. Возможно, это даже святотатство. Никогда не следует наделять женщин силой, иначе начнутся неприятности. — Он ухмыльнулся. — Особенно тех трех.
— Диаманду…
— Джефи и Меспу. Да.
— Какое они имеют ко мне отношение?
— А ты подумай. Почему ты здесь?
— Случайно.
Захолуст покачал головой.
— Ты ведь знаешь, что это не так.
— Тогда почему?
— Я расскажу, потому что тебе от этого будет больно.
— Как мило.
— После того, что ты со мной сделала, это меньшее, что я могу. — Он взглянул на свои ногти, сделав паузу, прежде чем продолжить. — Знаешь, кто такая принцесса Боа? — поинтересовался он.
— Конечно.
— Значит, ты знаешь, что ее убили?
— В день свадьбы, да. Ее убил дракон.
— Если точнее, дракон, которого послал Кристофер Тлен, — Захолуст оторвал свой взгляд от ногтей и посмотрел Кэнди в лицо. — Удивлена?
— Не слишком, — ответила Кэнди. — Почему он хотел, чтобы она погибла?
— Любовь, вероятно. По крайней мере, таков краткий ответ. Он ее любил, а она его не любила. Нисколечко. Собиралась выйти замуж за Финнегана Фея. А Тлен не смог вынести мысли о том, что потеряет свою возлюбленную из-за этого метиса.
— Значит, лучше убить ее, чем видеть счастливой? — спросила Кэнди.
— Разумеется, — ответил Захолуст, словно это было совершенно очевидно. — Не веришь?
Она подумала несколько секунд.
— Нет, я вам верю.
Кэнди помнила ненависть в глазах Тлена. И печаль, и гнев. Он был вполне способен уничтожить то, что любит.
— Мне продолжать? — спросил Захолуст. — Есть кое-что еще.
— Да… да… продолжайте.
— Принцесса Боа погибла. Разумеется, это было ужасное потрясение. Ее считали великой силой добра, и предполагалось, что когда она выйдет за Финнегана, наступит новая эра Света и Любви. Однако некоторые глупцы не желали оставлять подобные надежды даже после ее смерти.
— Не понимаю.
— Они считали, что если нарушат кое-какие правила, то смогут спасти душу своей ненаглядной принцессы.
— Вы говорите о Диаманде… — произнесла Кэнди.
— … Джефи и Меспе. Да. О сестрах Фантомайя. Сильные, могущественные женщины. Готовые рискнуть — кто знает, чем? — чтобы исправить нанесенный урон. Они совершили над телом нужные ритуалы и забрали душу принцессы Боа.
— Кто же об этом знал?
— Никто, кроме них. Я ведь говорил, что это запретная магия. Святотатство. Чем меньше людей об этом знают, тем ниже вероятность, что тот, кто заказал убийство, услышит, что душа принцессы жива, и постарается закончить начатое. Поэтому женщины проводили ритуал с большой осторожностью. И когда они это сделали, то унесли душу принцессы подальше от Абарата.
— Куда?
— Думаю, ты и сама это знаешь, — ответил Захолуст.
— В Иноземье, — тихо сказала Кэнди.
Колдун улыбнулся.
— Так и есть. Они перенесли душу принцессы через Изабеллу к берегам Иноземья. В ту ночь разыгралась ужасная буря, что вполне естественно, учитывая, какое великое преступление против природы они совершили. Маленькая лодка едва не утонула, но они перебрались на другую сторону. И знаешь, кого они там нашли?
Кэнди знала. Знала абсолютно точно.
— Мою мать, — сказала она.
— Да, — ответил Захолуст. — Твою мать. Мелиссу Квокенбуш. Она сидела в грузовике на пустой дороге. И вот-вот готова была родить…
— … меня.
— Верно. Та еще оказалась ночка. Женщины Фантомайя, разумеется, решили, что все это — судьба. Что им суждено было высадиться на берег и найти в сломанном грузовике твою мать.
— И что они сделали?
— А ты как считаешь? — сказал Захолуст. — Они отдали твоей матери душу Боа, чтобы ты и она росли вместе.
— Но у меня нет сестры…
— Она тебе не сестра, Кэнди. Ее душа — внутри тебя. Делит с тобой одно тело.
— Что?
Дыхание Кэнди участилось, став почти паническим. Она подняла руки и взглянула на них, вспоминая то, как они выглядели в Вундеркаммен, освобождая Тотемикс, когда сквозь кожу и кости просачивался золотистый свет.
— Во мне? — сказала она. — Принцесса во мне?
— Да.
Внезапно все, что она переживала в Абарате, обрело смысл. Бесчисленные моменты, когда она испытывала ощущение уже виденного или знала о чем-то, что невозможно было узнать в Цыптауне (например, как зажигать маяк, призывающий море, как говорить Слово Силы или встречаться с кем-то во сне). Все это делала не Кэнди — это совершала принцесса, жившая внутри нее.
— Как вы узнали? — спросила она.
— Невозможно сохранить нечто столь значительное в абсолютной тайне, — ответил колдун. — Земля слышит. Ветер слышит. Возникают слухи; они рождают другие слухи. Кто-то рано или поздно сложит всё вместе. И вот на моем пороге появилась ты, обладая большей силой, чем может иметь любой ребенок из Иноземья. Что мне надо было думать?
— Значит, вы догадались?
— Не сразу, но все же я связал твое появление и слухи. И скоро мыслил немыслимое.
— Кому вы об этом рассказали?
— До сих пор — никому. Как известно, знание — сила. Я собираюсь использовать то, что знаю, чтобы получить массу всего полезного.
— А если вы ошибаетесь?
— Но я ведь не ошибаюсь, верно? Видишь ли, я за тобой следил, Кэнди. Я знаю, что ты делала. Дралась с зетеками. Освободила Тотемикс. Убила Живореза. Ты не обычная девочка. Ты уникальна. В определенном смысле, для меня честь иметь даже малое отношение к твоей гибели. Ты была последней надеждой на хорошее в мире, который начинает поглощать тьма. И когда ты уйдешь, наступит замечательная Ночь. Ужасная, замечательная Ночь!
Речь истощила Захолуста, выплеснув из него все самое ядовитое и злобное.
— Вы такой жалкий, — сказала Кэнди.
— Очень может быть, — ответил он. — Но также я твой палач.
— Заткнись, дурак, — донеслось из темноты.
Захолуст оторвал взгляд от Кэнди и уставился во тьму.
— Кто это назвал меня дураком?
— Я, — последовал ответ. Из темноты выступило существо, в котором Кэнди никогда бы не признала Летео, не носи он ту же темную форму, что и в Доме Мертвеца. Он полностью преобразился: большие глаза светились, рот усеивали острые зубы, тело покрывала мелкая серебристо-серая чешуя. Летео дрожал с головы до пят.
— Чего надо, звереныш? — сказал Захолуст. — Здесь тебе делать нечего, и ты это прекрасно знаешь.
— Я пришел за девочкой.
— Ты ее не получишь, — Захолуст направился к Кэнди. — Она останется со мной.
Летео преградил ему дорогу, но для своего веса Захолуст оказался удивительно прытким. Тыльной стороной руки он ударил Летео, и юноша-перебежчик отлетел к стене. Казалось, он соскользнет на пол, потеряв сознание, но тут глаза его вспыхнули, и он отскочил от стены так, будто сзади его что-то толкнуло. Взгляд Летео стал безумным, словно у бешеного животного.
Видя, что он в опасности, Захолуст начал произносить кажущиеся бессмысленными слова:
