Кеннет Оппель - Тёмное крыло
Во всей этой спешке он едва ощутил укус.
Обернувшись, он увидел возле своего бока землеройку: её ужасные красноватые зубы были оскалены, и он знал, что только что произошло. Сумрак в ужасе представил себе, как в его тело просачивается ядовитая слюна этого существа.
Он отчаянно пытался вылизать рану, но она была у него на боку и слишком далеко от головы, поэтому он не мог сделать этого как следует. Ему нужно было двигаться дальше, чтобы выбраться наружу, но он уже начал ощущать тошноту. Чем больше он пытался двигаться, тем большую слабость ощущал. Теперь ему не хватало сил даже для того, чтобы окликнуть Сильфиду, которая уже забралась значительно выше него.
Ужасное онемение охватывало его позвоночник — позвонок за позвонком; оно сковывало мускулы его ног, живота, груди, предплечий и плеч. Когти на его крыльях непроизвольно подёргивались, вонзаясь всё глубже в древесину, и он не мог выдернуть их, чтобы сделать следующий шаг. Его тело застыло, вися на стене.
Даже его глаза были парализованы. Он мог лишь смотреть, не мигая, как землеройки двигались вперёд, а за их спинами целый рой зверьков собрался на теле Сола. Ему мельком удалось увидеть белизну ободранной дочиста кости ноги, но тела землероек почти сразу же сомкнулись над ней.
Лёгкие Сумрака отчаянно набирали и выпускали воздух. Сердце крутилось в груди. То же самое могло случиться и с ним самим.
Ему хотелось кричать и дёргаться, но яд землероек не позволил бы этого сделать. Он мог лишь смотреть, как приближается его смерть. Землеройка испустила серию отрывистых воплей, и внезапно появились другие зверьки — их позвали кормиться. Сверху он слышал голос Сильфиды, раз за разом выкрикивающий его имя, и ему хотелось крикнуть, чтобы она убиралась отсюда, но его горло было прочно сковано, едва позволяя ему вдыхать достаточно воздуха. Он надеялся, что потеряет сознание раньше, чем они нападут.
— Уйдите от него! — услышал он визг сестры. Он не мог увидеть её, но чувствовал, что она наползает на него сзади, пытаясь его защитить.
Снаружи раздалось громкое царапанье — звук когтей, раздирающих кору.
В стене внезапно прорвалось неровное отверстие — не далее, чем в одном взмахе крыльями от его тела. Пара когтистых лап пролезла внутрь, отламывая ещё больше дерева и коры.
Землеройки бросились врассыпную. Теперь отверстие было огромным. Лунный свет на мгновение залил внутреннюю часть ствола, а затем его заслонила голова гиенодона, которая лезла внутрь с разинутыми челюстями.
Совершенно беспомощный Сумрак смотрел, как челюсти рванулись вперёд рядом с ним и слегка задели его, схватив двух землероек. Крохотным существам удалось выгнуться верхней частью тела и шеи достаточно сильно, чтобы успеть по многу раз ущипнуть гиенодона в края морды — а затем гиенодон просто сжал зубы, раскусывая их пополам и разжёвывая в глубине своей голодной пасти.
Сумрак чувствовал, как Сильфида тянет его когтями и зубами, пытаясь уволочь в безопасное место.
— Давай же, Сумрак, шевелись! — рычала она.
Гиенодон просунул голову ещё дальше внутрь дерева, повернулся и увидел Сумрака, висящего на стене, свесив крылья. Сумрак надеялся, что Сильфида догадается убежать. Он заставлял лапы двигаться, а крылья — махать. Тщетно.
Он даже не мог закрыть глаза.
Челюсти рванулись к нему, и он заглянул прямо в зловеще поблёскивающую утробу. Между пильчатыми гребнями зубов застряли кусочки шерсти и плоти землероек. Огромный язык с жадностью извивался. Внезапно челюсти дёрнулись в сторону, и нос гиенодона ударил его достаточно сильно, чтобы сбросить со стены. Он беспомощно повалился вниз.
Ему по-прежнему была видна голова гиенодона, но это существо уже не нападало; оно неловко повалилось внутрь дыры, пробитой в стволе. Его язык вяло болтался. Из глотки вырвался ужасный булькающий звук, и потом лишь по его жаркому, пахнущему кровью дыханию можно было понять, что он ещё жив. Он был парализован землеройками, которых сожрал.
Внутри дерева орда землероек, охваченная торжествующим безумием, завопила и набросилась на голову гиенодона; они живым потоком рванулись через дыру наружу, заявляя свои права на остальную часть его мясистого тела.
Правая задняя лапа Сумрака яростно дёргалась. Действие яда слабело. Его левое крыло задрожало. Он почувствовал, что плечи расслабились, застыли и вновь расслабились. Он повернул голову…
И увидел землеройку, которая лезла к нему с разинутой пастью и поблёскивающими красноватыми зубами.
Приложив неимоверные усилия, он перевернулся на живот и поднялся на задние лапы, хлопая крыльями. Сумрак обдал землеройку волной ветра и пыли, продолжая махать крыльями. Он взлетал. Внутри ствола было мало места для полёта. Он беспорядочно метался между полом и потолком, пытаясь увёртываться от землероек. Многие из них, похоже, спешили к поверженному гиенодону; другие же были заняты пожиранием нескольких парализованных рукокрылов.
— Сумрак!
Сильфида прицепилась к стене над ним, и он полетел к ней.
— Меня укусили, — сказал он извиняющимся тоном.
— Я уже поняла. Идём!
Они карабкались по неровной стене к выходу в основании ствола. Сумрак видел, как последние из рукокрылов протискиваются через него. Но снизу в их сторону двигался целый рой землероек.
Сумрак изо всех сил замахал крыльями, но они с Сильфидой уже не успевали выбраться. Одна из первых землероек ловко пробралась к узкому выходу и перекрыла его. Сумрак бросился на неё. Избегая её брызжущей слюной пасти, он сжал когти задних лап на хвосте землеройки и с силой захлопал крыльями. Землеройка оказалась на удивление лёгкой, и Сумрак оторвал её от дерева. Он поднял её высоко в воздух, а затем сбросил вниз. Выход был открыт.
— Уходи! — завопил он сестре.
Она не решалась.
— А как же гиенодоны и фелиды?
— Просто уходи! — закричал он.
Она бросилась сквозь отверстие и пропала в ночи.
Землеройки побежали вперёд, стараясь отрезать Сумраку путь наружу, но он бросился в отверстие, плотно сложив крылья и отчаянно протискиваясь наружу. Но с другой стороны ничьи челюсти не пытались его схватить. Тогда он вылез и поспешил за Сильфидой, которая удирала в укрытие в тени лежащего на земле ствола дерева.
ГЛАВА 22. Одни в поле
Сумрак и Сильфида забились в окутанной туманом гуще мёртвых веток. С другой стороны лежащего дерева слышался басистый лай гиенодонов, к которому примешивалось рычание фелид.
— Где все остальные? — прошептала Сильфида.
— Прячутся, как и мы, — ответил Сумрак. Во всяком случае, он на это надеялся.
— Слетай, посмотри, — попросила Сильфида.
— Ты уверена? — ему не хотелось оставлять её одну.
— Только сделай это быстро. Выясни, как дела.
Он выбрался из их укрытия и взлетел в воздух; ночь посеребрила его шерсть. Он хотел лететь быстрее, но яд землероек ещё не полностью вышел из его тела, и взмахи крыльев были вялыми. Он пролетел вокруг упавшего дерева.
Парализованный гиенодон, чья голова лежала внутри ствола, был облеплен землеройками, деловито обдиравшими с него шерсть и плоть. Второй гиенодон уползал прочь от дерева, сопровождаемый большой группой терпеливых крохотных хищников, соблюдающей почтительное расстояние. Каждый новый шаг гиенодона был медленнее, чем предыдущий, пока, в конце концов, зверь не растянулся на земле в изнеможении. Несмотря на яростный лай находящихся поблизости гиенодонов, землеройки целой кучей облепили свою упавшую добычу.
Хищнозуб и другой фелид держались далеко в стороне. Но за их спинами из скрытых в земле нор потоком вырвались другие крохотные землеройки.
Летая кругами, Сумрак разглядел несколько небольших групп рукокрылов, ползающих в разные стороны среди высокой травы.
Австр мог быть среди них, но Сумрак не мог в этом убедиться. Царил полнейший хаос. Как вообще они смогли бы снова найти друг друга? Он чувствовал, что искать их, исчезающих среди сгущающегося тумана — это безнадёжное дело, но не осмеливался окликать их и привлекать внимание к тому, что они спасаются бегством.
Он полетел обратно к Сильфиде.
— Идём туда, — шепнул он, уводя её от дерева.
— А где все остальные?
— Везде, — буркнул он, не останавливаясь. У него не было чётких мыслей: он просто хотел двигаться дальше, уйти подальше от всех этих хищников. Гиенодоны и фелиды отступят на равнину и вновь начнут их вынюхивать — это было лишь вопросом времени. Листья и веточки хлестали их по мордам. Сумрак тихо испускал звук, прощупывая путь впереди. Он также следил за землёй, вынюхивая норы, из которых могли бы выскочить другие краснозубые землеройки.
— Сумрак, куда мы идём? — спросила через несколько минут Сильфида. Он не останавливался.
