Татьяна Семенова - Монсегюр. В огне инквизиции
— Прямое. Словами здесь никого не убедишь. Чтобы нам поверили, мы должны явить чудо.
Иван даже рот открыл от удивления.
— Явить чудо? Ну ты даёшь! Я кроме фокуса с отрезанной головой ничего предложить не могу.
— Настоящее чудо, балбес.
— Саш, у тебя с головой всё в порядке? Мы что, должны по воде пройти как посуху? Или мёртвого оживить? Какие там ещё в Библии чудеса творили?
— Да при чём здесь Библия. Ты ничего не понял. Для средневекового человека чудо — это то, что превосходит его понимание.
Саша заметил, как лукавая улыбка скользнула по лицу Оболенского.
— Так-так… начинаю соображать, к чему ты клонишь. Для них любая малозначительная ерунда из нашего века будет чудом. Мобильник, часы…
— Нет, — оборвал его Ветров. — Это не то. Нам нужно не просто чудо, а чудо, подтверждающее правдивость наших слов о будущем Монсегюра. И для этого потребуется «Фаэтон». Сечёшь?
Иван удивлённо поднял брови.
— Нет.
— Если помнишь, «Фаэтон» имеет несколько функций, он может работать и как обычный компьютер. Ты ведь будущий программист! Придумай что-то типа компьютерной игры, где будет наглядно показана судьба Монсегюра.
Иван дикими глазами уставился на Ветрова, а потом расхохотался.
— Ты чего, ополоумел? Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы создать компьютерную игру? Год, как минимум.
— Оболенский, ты мозги-то напряги! — разозлился Саша. — Нам не нужна уникальная трёхмерная игра. Нам нужно что-то очень простое, но бьющее точно в цель. Подумай! Ты же программист, в конце концов. Я тебе поставил задачу, а ты её должен решить. Ну, если у тебя есть идеи получше, давай, предлагай.
Оболенский надолго задумался.
Мерный стук копыт, мерцание факелов странным образом успокаивали нервную систему, отодвигая на задний план излишние эмоции и выводя сознание на уровень ясного мышления. Спокойствие разливалось по всему телу. В такие минуты, когда слух и взор не обременён излишней информацией, хорошо думается.
Надвигающаяся ночь медленно поглощала всё вокруг. Нижний мир уступал первенство верхнему, ненадолго открывая неземную красоту бесконечной вселенной. На чёрном, как бархат, небе поблёскивала серебристая луна, окружённая мириадами сияющих звёзд. Словно гигантский драгоценный камень, вправленный в алмазную корону Великого Творца. Тот, кто забывает о душе, не смотрит на звёзды. Он даже не подозревает, что несчастная душа испытывает страстную тоску по ним. Запертая в тесном теле, она хочет хоть иногда лицезреть свой божественный дом, где обитает любящий её Великий Отец.
Глава 18
Хакер из Средневековья
Декабрь 1243 года. Лангедок. Замок Юссон
Замок Юссон был виден издалека. В сумраке ночи он напоминал огромную мрачную гору, а мерцающие поверху огоньки наводили на мысль о колеснице бога солнца Гелиоса, пронёсшейся над угрюмой скалой и осыпавшей её искрами.
Казалось, в этом диком месте не может обитать не только человек, но и зверь, однако чем ближе приближались путники к замку, тем отчётливей вырисовывались силуэты прямоугольных башен и зубцы крепостных стен. В свете луны поблёскивала черепица крыш. Загадочные мерцающие огни оказались всего лишь светом факелов, зажжённых в сторожевых башнях. Реальность во всей своей обыденности снова ворвалась в мир, окончательно сбросив флёр таинственности.
Башенный сторож, заметив приближающихся гостей, затрубил в рог. Ехавший впереди рыцарь ответил ему тем же сигналом. Всадники, пришпорив коней, быстро двинулись по каменистой дороге, предвкушая отдых и горячую пищу.
Подъехав к стенам замка, отряд остановился. От массивных ворот рыцарей отделял глубокий и широкий ров, наполненный водой.
Сторож мешкал недолго. Заскрипели цепи подвесного моста, и вскоре копыта лошадей застучали по деревянному настилу.
— Слушай, — шепнул Саша Ивану, — я не могу отделаться от мысли, что всё происходящее нереально. Этот старинный замок, лучники на башнях… Будто снимают исторический фильм. Может, и нас снимают, только по режиссёрской задумке нам об этом не сказали.
— Ну да, конечно. Сейчас из-за кустов кто-нибудь выскочит и скажет: «Вас снимала скрытая камера». Ветров, очнись, это реальность.
— Ущипни меня. Может, мы все спим.
— И всем снится один и тот же сон. Ещё лучше.
Ветров вздохнул.
— Это нервы. Надо взять себя в руки.
— Да уж, сейчас нам расслабляться нельзя.
Проезжая по внутреннему двору замка, Саша и Иван с любопытством оглядывались. Всё здесь выглядело как в настоящем селении: жилые дома, конюшни, кузница, мельница, колодец, небольшой дворик для домашней птицы, часовня для богослужения, обнесённые невысоким забором аккуратные полоски перекопанной земли (по всей видимости, огород, приносивший летом богатый урожай овощей), сад с фруктовыми деревьями и много всего прочего, необходимого в автономном хозяйстве.
Всадники спешились у главного здания — замковой башни, которая больше походила на отдельную крепость, построенную так, чтобы неприятель, проникший во внутренний двор, не смог пробраться в последний оплот обитателей замка. Вход в неё находился высоко от земли, к нему вели массивные каменные ступени. У дверей стояли два стражника.
Навстречу гостям вышел человек. Он поклонился барону Мирепуа и пригласил его войти. В сопровождении Анри и двух других рыцарей барон поднялся по высоким ступеням.
— А мы чего — на улице будем ночевать? — недовольно спросил Саша.
В это время Луи, оруженосец Анри, подвёл к ним Аню и сказал:
— Вас троих мы разместим в доме для гостей и поставим стражу. Дама будет жить в отдельной комнате. К ней будет приставлена служанка, и она получит всё необходимое. Когда сеньоры сочтут нужным, они вызовут вас. Надеюсь, вы будете вести себя смирно. Это в ваших же интересах.
— Мы можем побыть какое-то время с нашей дамой, прежде чем её уведут в отдельную комнату? — спросил Иван.
— Нет, — отрезал Луи. — Я выполняю распоряжение сеньора Анри.
Иван быстро перевёл слова воина своим друзьям. Аня очень расстроилась.
Луи и ещё двое рыцарей повели их в небольшой каменный дом, находившийся рядом с замковой башней. По дороге Оболенский попытался успокоить Аню:
— Ничего, мы с Сашкой кое-чего придумали. Выкрутимся. А ты попробуй упросить своего ухажёра, чтобы он разрешил нам видеться.
— Какого ещё ухажёра?
Иван усмехнулся:
— Анри, конечно. Похоже, он на тебя виды имеет.
— Глупости какие, — фыркнула Аня, однако посмотрела на Ивана встревожено.
Саша вмешался в их диалог:
— Ты, Ань, будь осторожна. А мы приложим все усилия, чтобы всем нам выбраться отсюда.
— Какой у вас план? — спросила она.
— Сначала нужно сделать так, чтобы нам вернули «Фаэтон», хотя бы на какое-то время. А потом…
Он не договорил. Луи открыл дверь гостевого дома и бросил через плечо:
— Хватит болтать. Уже пришли.
Пленников разместили в соседних комнатах и поставили у входа стражу.
Иван первым делом плюхнулся на кровать.
— Устал как чёрт. И жрать охота.
Саша подошёл к узкому окну, затянутому решёткой, и на всякий случай потрогал прутья.
— Крепкие. Не убежишь.
— Да если бы их даже и не было, всё равно нет смысла бежать. Везде воины. И потом, куда? К тому же без «Фаэтона». Радует, что нас не бросили в сырой подвал и не заковали в цепи. Разместили-то, в общем, вполне сносно. Не пятизвёздочный отель, и даже не трёхзвёздочный, но жить можно.
— Знаешь, ты не обольщайся, — хмуро произнёс Саша, совершенно не разделявший Ваниного оптимизма. — После первого допроса нас вполне могут заковать в цепи. Лучше не будем терять время и обдумаем всё как следует.
Оболенский поднялся с кровати и заходил по комнате.
— Значит, так, — со всей серьёзностью заговорил он. — Я думал над твоей идеей. Мне она определённо нравится. И, что самое главное, она может сработать.
— Ты сможешь её осуществить? Всё зависит от твоего таланта программиста.
— Кое-какие мысли у меня есть. Думаю, что смогу. Но для начала надо получить в наше распоряжение «Фаэтон». Часа на три. Только как это сделать?
— Не знаю, — пожал плечами Ветров.
Дверь приоткрылась. Воин подал знак пленникам выходить.
— Так скоро? — только и успел сказать Иван.
— Не мешкайте. Вас ждут.
Все трое поднялись по каменной лестнице, ведущей в замковую башню. Пройдя по длинной галерее с бойницами вместо окон, они оказались в большом зале, освещённом настенными факелами и свечами. Приятно потрескивал огонь в камине. Стены комнаты были завешаны гобеленами, щитами, копьями и прочими оружейными принадлежностями, каменный пол покрыт коврами, в углу стояли два больших деревянных сундука, украшенные витиеватыми узорами.
