Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
— Я не убийца, — прошептала Фиона. — Не палач. Может быть, это ваша работа? То есть — если мы не выдержим испытаний, назначенных Сенатом?
— Если вы потерпите неудачу, — произнес Аарон после нескольких секунд молчания, — Сенат вас обязательно уничтожит.
Сенат? Не он лично? Неужели дядя Аарон, так же, как Соухк, мог превратиться из врага — как же сказал Соухк? — во временного союзника?
Аарон встал и взмахом руки указал на свой арсенал.
— Выбирай то, что тебе больше нравится, дитя. Увидим, что тебе известно.
Фиона обвела взглядом оружие и ощутила странное волнение… Она словно заглянула в коробку шоколадных конфет и пыталась понять, какая из них вкуснее.
Она вдруг задумалась: сколько же слоев конфет из коробки она уже съела? Восемь? Дюжину? Во всяком случае, точно больше того, что могло поместиться в одной коробке. Конечно, задаваться какими-то вопросами по поводу такого великолепного подарка не стоило, и все же… В сознании Фионы прозвучал строгий голос бабушки: «Щедрые подарки никогда не дарят просто так».
Она решила, что о конфетах поразмыслит потом. Сейчас нужно было сосредоточиться на другом.
Фиона погладила оружие, и ее рука задержалась на рукоятке серебряной рапиры. Украшенная золотой филигранью гарда была поцарапана, драгоценные камни на рукоятке покрылись трещинками. И все же рапира была такой красивой.
Фиона взяла ее. Рапира оказалась легкой, удобно лежала в руке. Фионе хотелось верить, что это смертельное оружие.
Рапира ей нравилась.
Она повернулась и навела кончик рапиры на переносицу дяди Аарона.
— Это не для тебя, — еле заметно покачал головой Аарон.
— Я прочла все, что только можно прочесть, о холодном оружии. О доисторических кремневых ножах, о первых клинках, отлитых из бронзы, о современной дамасской стали… Я все знаю.
— Ты слишком много говоришь. Выбери другое оружие.
Фиона не сказала Аарону о том, что писала доклады об олимпийском фехтовании, о кендо[60] и Миямото Мусаси.[61]
Конечно, все ее познания носили чисто теоретический характер, но насколько сильно теория могла отличаться от практики?
Она решила показать Аарону, что все же не совсем беспомощна, и сделала выпад.
Его движение было совсем легким, но он сумел увернуться от удара, и рапира не задела его локтя.
При этом пола пальто Аарона отлетела в сторону, и Фиона смогла увидеть его фигуру. Он был словно вытесан из камня. Гора крепких мышц.
Аарон шагнул ближе. Его пальцы сомкнулись на руке Фионы, сжимавшей рукоятку. Другой рукой он поднял и повернул рапиру и завел руку девочки за голову.
Он едва не вывихнул ей плечо. Она застонала от боли, вспыхнула, ее лицо покраснело. Поразительно, насколько легко Аарон отразил ее атаку — будто она была ребенком с игрушечным мечом.
Аарон встряхнул ее руку. Боль распространилась по напряженным сухожилиям, но Фиона сдержалась и не вскрикнула.
— Хорошо, — прошептал Аарон. — Значит, ты не всегда делаешь то, что тебе велят… как и твоя мать. Но мне было интересно: так ли ты терпелива, как она?
Он отпустил Фиону, забрал у нее рапиру и положил на черную ткань рядом с остальным оружием.
Фиона сердито глянула на него и потерла руку.
— Выбери что-нибудь другое, — посоветовал ей Аарон. — Давай посмотрим, может быть, на этот раз у тебя получится лучше.
Фиона вернулась к коллекции оружия и протянула руку к пистолету с коротким дулом.
— Никакого огнестрельного оружия, — с ледяной решимостью проговорил Аарон. — Ты только поранишься.
Фиона растерялась. Ей так хотелось взять пистолет — хотя бы просто для того, чтобы подразнить дядю Аарона. Конечно, стрелять в него она бы ни за что на свете не стала. Но она догадывалась: если она придвинет руку к пистолету хоть на долю миллиметра, с ней случится что-то ужасное.
И она выбрала нунчаки: две черные пластмассовые палочки, соединенные друг с другом цепочкой. Фиона ничего не знала об этом оружии, но ее заинтриговала его подвижность. А главное — ей совсем не хотелось, чтобы дядя Аарон снова схватил ее за руку и с легкостью прервал ее атаку.
Она взяла нунчаки и на пробу начала вертеть одну палочку в руке. Вторая закрутилась на цепочке с такой скоростью, что ее не стало видно.
— Уже лучше, — отметил Аарон. — Но это тоже не для тебя.
У Фионы мелькнула мысль — все-таки попробовать атаковать дядю. Казалось, стоит еще быстрее раскрутить нунчаки — и она нанесет резкий удар по запястью Аарона. Но боль в плече напомнила ей о том, как быстро и ловко движется дядя.
Она вздохнула и положила нунчаки на место.
Может быть, здесь нет оружия для нее. Может быть, она вовсе не была воином, как думал Аарон, а сражалась только потому, что оказалась в невероятной, опасной ситуации.
Неужели все воины мечтают о сражении? Ей-то хотелось только одного: остаться в живых.
Она услышала хлопанье крыльев в вышине. Стая ворон пролетела над их головами. Птицы уселись на провода вдоль Вайн-стрит.
Фиона вновь посмотрела на коллекцию оружия, и ее взгляд упал на деревянную игрушку — «йо-йо». Что-то в этом предмете было завораживающее, он притягивал Фиону еще сильнее, чем нунчаки. Пожалуй, в арсенале дяди Аарона не было ничего более подвижного.
Но Фиона не стала протягивать руку к «йо-йо». Она решила не сдаваться, не давать Аарону шанса сказать ей «нет». Сначала она продумает свои действия, а потом уж выполнит. Может быть, на этот раз ей удастся застигнуть его врасплох.
Фиона сделала глубокий вдох — схватила «йо-йо» и запустила тяжелый деревянный диск в голову Аарона.
Он пригнулся.
Фиона заметила легкое удивление в его глазах. Она резко раскрутила «йо-йо» по кругу, наращивая скорость. Аарон отступил на два шага.
Фиона пошла в наступление, изменила угол вращения «йо-йо», нацелившись на голову Аарона.
Тот увернулся в сторону, выхватил из кармана пальто кинжал и взмахнул им.
Натяжение шнурка мгновенно ослабло, деревянный диск ударился о кирпичную стену, отскочил от нее и покатился по переулку.
— Похоже, это оружие тоже не для меня, — шумно выдохнула Фиона.
Но Аарон не обратил на ее слова никакого внимания. Он внимательно осматривал мусорный бак.
— Похоже, — пробормотал он, — ты все-таки унаследовала талант своей матери.
Он прикоснулся к уголку мусорного бака.
Кусок помятого металла длиной с руку отделился и упал на землю. Кромка его была такой ровной, словно металл разрезали лазером.
Фиона подошла и с изумлением уставилась на железку. Она пыталась понять, что имел в виду Аарон и как это произошло.
Увидев, под каким углом отрезан металл, она сопоставила этот угол с траекторией полета «йо-йо».
Аарон повернулся к ней и широко улыбнулся.
— Попробуй еще разок, детка. Тебе надо понять, когда ты способна это сделать, а когда — нет. В каком тебе надо быть настроении, чтобы все получилось.
Неужели он предполагал, что она перерезала металл шнурком? И удивительнее ли это, чем говорящий крокодил?
Да, да, куда удивительнее. Говорящая рептилия могла оказаться мутантом, каким-то образом сформировавшимся в процессе эволюции неизвестного науке вида. Но чтобы хлопковый шнурок рассек сталь? Это было нарушением всех законов физики.
Фиона посмотрела на шнурок в своей руке, перевела взгляд на Аарона. Он явно не шутил.
Чувствуя себя довольно глупо, она подошла к железной водосточной трубе, тянувшейся вдоль стены. И растерялась.
— А не могу я порезаться шнурком?
— Только если ты позволишь этому случиться, — ответил Аарон.
Фиона сосредоточилась и прижала шнурок к трубе — сначала осторожно, потом крепче.
Как она и думала — ничего не произошло. Перерезать шнурком прочную трубу… с таким же успехом можно было попытаться пронзить куском масла кирпичную стену.
— Вспомни, что ты чувствовала, когда мы сражались, — подсказал ей Аарон.
Что она чувствовала? Фиона ничего не чувствовала, просто девушке надоело, что ей то и дело указывают, что делать. Бабушка, Сенат. Но разве не хотелось ей все-таки ударить милого дядюшку Аарона? Хотя бы долю секунды — но хотелось. Хотелось размозжить ему голову этим деревянным «йо-йо»?
Шнурок неожиданно сверкнул…
И туго натянулся с другой стороны трубы.
Движение было внезапным, как мановение руки иллюзиониста.
Аарон осторожно отвел Фиону в сторону.
Труба со скрипом распалась. Ее верхняя часть отделилась и со звоном упала на асфальт.
Фиона, вытаращив глаза от изумления, уставилась на то место, к которому прикасался шнурок. Она протянула руку, чтобы потрогать край перерезанной трубы, но вовремя одумалась. Кромка была острой, как лезвие бритвы.
— Вы говорите, что моя мать тоже умела так делать? Просто… шнурком?
