Эрик Ниланд - Слуги света, воины тьмы
Она проглотила конфету.
В фойе выглянула Линда — наверное, решила одарить Фиону очередным злобным взглядом.
Фиона уже устала от недовольства Линды, поэтому посмотрела на нее не менее сердито.
Линда побледнела и потупилась.
— Джонни медленно выполняет заказы, — сообщила она. — Посетители жалуются… немножко.
С этими словами официантка поспешно ретировалась в зал.
Фионе стало стыдно. Оказывается, Линда пришла только для того, чтобы наябедничать на Джонни.
И почему только у нее самой сегодня такое злобное настроение? Фиона заглянула в сумку и приоткрыла коробку конфет. Неужели это все из-за сахара?
И тут она поняла, что именно сказала ей Линда. Джонни никогда не опаздывал с выполнением заказов. Может быть, новая посудомоечная машина сломалась? Фиона вошла в зал и попросила Линду взять на себя обязанности администратора.
Линда радостно улыбнулась и сняла фартук.
Фиона прошла в кухню.
Она увидела кастрюльки с кипящим соусом маринара, дуршлаги с отваренными спагетти, с которых стекала вода, работающую посудомоечную машину… но Джонни в кухне не было.
Фиона подошла к двери мужской раздевалки и постучала. Никто не отозвался.
Без веской причины Джонни ни за что не оставил бы без присмотра готовящуюся еду.
Фиона выключила горелки на плите.
Открылась задняя дверь. На пороге стоял Джонни. Вид у него был такой, словно он чудом не попал под грузовик.
— Madre de Dios,[58] — прошептал он, увидев Фиону. — А я как раз шел за тобой, сеньорита. Там в переулке… мужчина. Он сказал… — Взгляд Джонни стал встревоженным. — Сказал, что знает тебя.
— О! — Фиона не сдержала раздражения. — Этот.
Значит, грязный старый бродяга снова явился за дармовой пиццей. А может быть, опять собирается приставать к Элиоту. Ну, она с ним разберется. Может быть, даже полицию вызовет.
По правде говоря, Фионе хотелось сорвать на ком-нибудь свою злость. Но на Линду, Джонни и даже Джулию сердиться было особо не за что. Даже Элиот, который порой бывал просто невыносим, ее злости не заслуживал. А вот мерзкий старик бомж… На нем она могла оттянуться, и никому не будет до этого никакого дела.
Фиона рывком распахнула заднюю дверь. Она так рассвирепела, что ее злоба словно ползла под кожей, подобно войску взбесившихся муравьев.
Старик стоял спиной к ней.
Дверь хлопнула, он обернулся.
Он был в длинном кожаном черном пальто, джинсах в обтяжку, футболке с надписью «МНЕ НАДОЕЛО, ЧТО МЕНЯ ВСЕ ДРАЗНЯТ, И Я ПРИШЕЛ КОЕ-КОМУ НАДАВАТЬ ПО ЗАДНИЦЕ» и ковбойской шляпе с лентой из кожи гремучей змеи. Из-за ленты торчала змеиная «погремушка».
Это был вовсе не старый бродяга. Все искорки гнева Фионы мгновенно превратились в остывший пепел.
— Дядя Аарон, — прошептала она.
Может быть, он пришел, чтобы объявить о начале следующего испытания? Но ведь это обязанность Роберта? Или у Сената появилось какое-то другое, еще более неприятное сообщение?
Ну, например — они решили, что Элиот с Фионой первое испытание все-таки не прошли, и дядя Аарон послан… для чего? Чтобы убить их?
Фиона не знала, как быть — то ли драться, то ли бежать, и страх сковал ее по рукам и ногам. Она облизнула пересохшие губы и почувствовала вкус шоколада.
Она была готова драться.
Она устала оттого, что все ею помыкают. Даже если Аарон явился, чтобы сделать что-то ужасное, она встретит свою судьбу с гордо поднятой головой.
Фиона смело посмотрела в бездонные карие глаза дяди Аарона.
Он глядел на нее так же пристально.
Черты лица у него были крупные, словно вытесанные из камня. От верхней губы к подбородку спускались длинные усы. Несмотря на одежду в стиле «кантри-и-вестерн», Фионе показалось, что дяде Аарону больше пристало бы сидеть верхом на коне во главе татаро-монгольской орды.
Он ни за что не моргнет.
Что ж, она тоже. Она смотрела в бездонные глаза крокодила, который не без причины назвал себя «пожирателем смерти», и теперь дядюшке ее не испугать.
— Я пришел, чтобы помочь тебе, детка, — проворчал Аарон. — Так что брось свои подростковые штучки.
— Помочь? — неуверенно спросила Фиона.
— Если бы я знал, что во время первого испытания у тебя будет с собой ружье, я бы позаботился о том, чтобы научить тебя с ним обращаться.
— Я бы воспользовалась им, если бы понадобилось, — напряглась Фиона. — А откуда вы знаете, что я не умею стрелять?
— По тому, как ты стоишь, — прищурился Аарон. — Смелости тебе не занимать. Но совершенно очевидно, что ты еще ни разу не проливала ничьей крови.
Фиона подбоченилась.
Это было правдой. Она никогда ни с кем не сражалась, даже с Элиотом не дралась, хотя его победила бы без труда. Единственным, что хоть как-то напоминало драку, была ее стычка с Майком, вознамерившимся к ней поприставать, но та проблема решилась сама собой.
Фиона опустила руки.
— Значит, вы покажете мне, как нужно драться?
В уголках глаз Аарона собрались смешливые морщинки. Фиона поняла, что для него это равноценно хохоту.
— Я пришел, чтобы посмотреть, насколько твои способности соответствуют твоему поведению. Если соответствуют, тогда я смогу тебе кое-что показать.
— Элиот в кафе напротив. Я его позову.
— Нет, — поднял тяжелую руку Аарон.
— Что значит — «нет»? Вы же только что сказали, что пришли, чтобы нам помочь.
— Ты — воин. — Аарон обернулся и посмотрел на вывеску «Розового кролика». — А твой брат — поэт.
— Это несправедливо. Конечно, для пятнадцати лет он маловат ростом, но тоже заслуживает, чтобы ему показали, как обороняться.
— Какая верность. Теперь я понимаю, почему некоторые из сенаторов так боятся вас двоих вместе. — Аарон примирительно развел руками. — Оружие Элиота — его музыка. И я хочу уравнять тебя с ним.
Что верно, то верно: Элиот действительно сотворил чудо с помощью своей скрипки — даже то, что он практически сразу начал играть, никогда не обучаясь музыке, не поддавалось никакому логическому объяснению. И все же предложение дяди Аарона Фионе не понравилось. Они с Элиотом были сильнее вместе, как сказала Си. А сейчас Фионе казалось, что их хотят разделить.
— Даже не думайте. Если Элиот не будет в этом участвовать…
Аарон опустился на колени и развернул сверток, до того скрытый под полой пальто. Блеснуло что-то металлическое.
Фиона подошла поближе и тоже встала на колени.
— Что это?
— Наши инструменты.
На черной ткани аккуратными рядами лежали ножи и мечи, копья и дубинки, пистолеты, карабины и винтовки, сюрикены, дротики и даже медные кастеты — все виды оружия, когда-либо созданного для того, чтобы рубить, крушить и всеми иными способами ранить и убивать живых существ.
Этот набор клинков, стволов и полированных деревянных рукояток зачаровал Фиону. Она увидела отражение своего лица в сотне блестящих поверхностей.
— Чувствуешь? — спросил Аарон. — Чувствуешь исходящее от всего этого притяжение?
Фиона поднесла руку ближе, но не прикоснулась к оружию. Ей было страшновато, но все же ее тянуло ко всему этому. Не такое ли чувство испытал Элиот, когда впервые увидел скрипку?
Один предмет казался здесь неуместным: деревянная игрушка под названием «йо-йо». Крупнее обычной, но все равно игрушка. Фиона вспомнила: она что-то читала о полинезийских племенах, которые пользовались подобными штуковинами и очень метко пробивали ими головы врагов.[59]
На краю черного полотнища Фиона заметила металлический прут, выдернутый ею из лапы Соухка.
— Ваш?
— Эта штука движется очень быстро, ящерице трудно от нее уйти. Я промахнулся и попал не в голову, а в плечо. — Аарон закатал рукав и показал зигзагообразный шрам на предплечье. — А ящерица наградила меня вот этим.
Фиона удивилась, как это Соухк не откусил Аарону руку целиком.
— Вам удалось уйти?
Аарон удивленно сдвинул брови.
— Не совсем так. Ящерица сбежала первой.
Фиона нервно потеребила резинку на запястье. Как мог человек в одиночку — даже такой, как дядя Аарон, — победить двухтонного крокодила? И все же он чуть не убил Соухка этим железным прутом. На такое способен только тот, кто был не просто человеком.
— Почему ты не убила эту зверюгу? — спросил Аарон. — Ведь у тебя была такая возможность. Твоя жизнь и жизнь твоего брата висели на волоске.
Фиона пожала плечами.
— Не смогла.
Ей не нравилось, что ее и Элиота хотели заставить кого-то убить. Гнев вернулся к Фионе, но на этот раз она была холодна, как лед.
— Но для того, чтобы сделать эту ящерицу своим союзником, храбрости потребовалось в сто раз больше, чем просто выстрелить из ружья, — отметил Аарон.
— Я не убийца, — прошептала Фиона. — Не палач. Может быть, это ваша работа? То есть — если мы не выдержим испытаний, назначенных Сенатом?
