Валентина Ульянова - Потерявшиеся в мирах
Когда девочка вошла в больничный коридор, то сразу же увидела маму, разговаривавшую с врачом. Они указали ей на ближайшую палату и вновь углубились в беседу. Ася постучалась и вошла.
Палата оказалось большой, неприютной, с блёклыми стенами и двумя рядами железных коек. Тётушка, слабая и пугающе бледная, лежала возле голого окна…
У Аси защемило сердце. И как же она не догадалась принести в больницу цветы?! Эти вестники не ушедшей из мира радости, казалось, были здесь нужнее, чем любые конфеты и фрукты…
Тётя Надя держалась молодцом, подшучивала над собой и ласково улыбалась племяннице, но всё равно, уходя по пропахшим лекарствами коридорам, Ася глотала слёзы.
Возле входа в метро она увидела цветочный киоск и подошла к нему, присматривая, что бы завтра купить для крёстной. Но, взглянув на махровые упитанные гвоздики; нарочито-яркие, точно восковые, герберы; лохматые печальные шапочки хризантем, она загрустила ещё сильнее. Ведь Ася-то знала, какие цветы любит тётушка!
Ярко, как будто это было вчера, она вспомнила, как летом она гостила у крестной на даче, и как они однажды, устав от прогулки под жарким солнцем, присели под деревом на травянистом склоне горы. Ася огляделась — и залюбовалась далью, открывшейся ей. Внизу, среди зелёных холмов, серебристой лентой вилась река. За ней до самого горизонта простирались леса, среди которых осколками голубого неба сияли ясные зеркала озёр.
— Какая красота! — сказала она своей крёстной, сидевшей рядом в безмятежном молчании. — Тётя Надя, как же Вам повезло, что у Вас дача в таком чудесном месте!
Крёстная улыбнулась:
— Да… Места тут и впрямь живописные. Но ты видишь не всё!
Девочка оглянулась. За её спиной по вершине горы тянулись дачные огородики и сады, справа и слева кудрявились рощи. Всё это было красиво, но не лучше солнечного простора поймы. Ася недоумённо посмотрела на тётю Надю.
Та ласково провела рукой по траве, окружавшей их:
— Посмотри, кажется, что это простая трава, но ты только вглядись в неё. Это разнотравье. Сколько цветов вокруг! — её голос вдруг стал напевным, словно она рассказывала волшебную сказку: — Они только кажутся маленькими и невзрачными. У каждого из этих цветочков — свой характер, своя мелодия, своя история… — Она коснулась нежных ярко-розовых лепестков маленькой, повернувшейся к солнцу, гвоздички, качнула стройный стебель весёлой ромашки, наклонила к Асе высокий синий цветок цикория, провела ладонью по пушистым метёлочкам цветущей травы и продолжала: — Видишь, какие они разные, и каждый из них так красив! В каждом — целый мир цвета, аромата, гармонии, и это неповторимый мир… Если ты прислушаешься, — крёстная улыбнулась с таинственным видом сказочницы, — они расскажут тебе о росистом восходе, о пении птиц на заре, о бездонном полуденном небе над знойным притихшим полем, о вечернем безудержном стрекотании весёлых кузнечиков и ночных сладостных полевых ароматах… И ещё, — тётя Надя мягко, но очень серьёзно посмотрела на свою племянницу и крестницу: — они объяснят тебе, что на свете нет мелочей. Не бывает незначительных поступков и слов. Всё важно, всё имеет смысл, каждый наш, даже самый маленький, выбор. Надо только уметь вглядеться…
Ася наклонилась к самой земле и всмотрелась в крохотный фиолетово-жёлтый цветок. Это были анютины глазки. Маленькая полевая фиалка оказалась такой трогательно-нежной и неожиданно красивой, что у девочки захватило дух.
— Да… — улыбнулась она. — Я вижу!
В тот солнечный день они ещё долго рассматривали цветы, и небольшой букет, который они принесли домой, показался Асе самым красивым во всей её жизни.
И вот теперь у Аси защемило сердце, когда она вспомнила, как тётя Надя ласкала ладонью стебли и лепестки полевых цветов… Ей так захотелось принести в больницу такой букет! Ведь это было бы всё равно, что подарить тётушке частичку лета, веяние тёплого ветерка, дыхание согретых солнцем полей и лугов, которые она так любила. «И они бы радовали её и пели свои тихие разноцветные песенки», — подумала Ася. Но поздней осенью не найти полевых цветов…
Она вздохнула и побрела к метро.
Домой не хотелось, и как-то само собой получилось так, что спустя полчаса она стояла перед дверью дома, где, она знала, ей были рады. Хорошо, когда у тебя есть друг, к которому можно просто так прийти, когда тебе плохо! Ася нажала на кнопку звонка и прислушалась. Дома ли Сергей? Вскоре до неё донеслись чьи-то стремительные шаги, дверь распахнулась настежь и девочка с облегчением улыбнулась другу.
— О! Здорово, что ты пришла! — обрадовано воскликнул Сергей. — Как раз вовремя! Глеб сделал очередное открытие! Пойдём скорей! — и он нетерпеливо потянул её к лестнице на второй этаж, в кабинет профессора.
Глава 2
О том, что оказалось сильнее благоразумия
Ася взбежала следом за ним по деревянным ступенькам и, замирая от волнующего предчувствия, вошла в кабинет.
Глеб, гениальный аспирант Николая Ивановича, сидел, напряжённо склонившись перед пультом темо, одной рукой нажимая разноцветные кнопки, а другой нервно ероша свои короткие тёмные волосы. Казалось, он хотел во мгновение ока, прямо сейчас, решить все бесчисленные вопросы, связанные с таинственными перемещениями тех, кто вступал в кабину этого загадочного изобретения профессора Смирнова: ведь до сих пор никто так и не понял, в какое именно пространство и время перемещает темо людей.
— Привет! — окликнула его гостья.
Но молодой учёный даже не услышал её. Сергей и Ася весело переглянулись.
— Глеб придумал возвращатель, — объяснил Сергей, — вчера мы посылали с ним робота — и он вернулся! Сейчас Глеб программирует темо на отсылку людей: я решил опробовать возвращатель на себе!
Ася в испуге посмотрела на друга:
— Сергей, это так опасно! Ты же знаешь, что с людьми темо ведёт себя совершенно иначе! Неужели Николай Иванович не против? А Елена Петровна?!
Мальчик смущённо, досадливо поморщился, махнул рукой и быстро заговорил:
— Мы думали об этом. Но, понимаешь, никого же нет: отец в Лондоне на симпозиуме, мама улетела в Новосибирск! Ждать их надо несколько дней, мы тут с ума сойдём! Держать в руках такую вещь и — медлить!.. И ведь они даже побеспокоиться не успеют! Я же сразу вернусь! Глеб всё рассчитал, ты ведь знаешь Глеба! Представляешь: отец вернётся домой, а мы ему — такой сюрприз! Вот будет здорово!
Ася увидела знакомый блеск возбуждения в быстрых глазах своего неудержимого друга и поняла, что ей едва ли удастся его отговорить. И ещё она поняла, что просто не сможет отпустить его одного в такую поездку, и, значит, ей придётся отправиться с ним. Если всё-таки не получится его удержать. Последняя надежда была на Глеба: как-никак, взрослый человек.
Она подошла к аспиранту и положила руку ему на плечо, чтобы он, наконец, заметил её.
— Глеб, здравствуй! Ты, как разумный человек… — начала, было, она, но замолчала, поняв, что тот всё ещё витает среди своих формул.
Аспирант поднял от приборной доски отрешённый взгляд, непонимающе посмотрел на неё, нахмурился, с усилием возвращаясь к реальности, и наконец улыбнулся:
— А, привет! Как хорошо, что ты пришла! — воскликнул он совсем как Сергей. — Как раз вовремя! А то мне так не хотелось Сергея отправлять одного!
У Аси буквально опустились руки.
— Ну разве можно так рисковать?! — воскликнула она.
Глеб тут же вскочил и в горячечном нетерпении стал её уверять:
— Я всё просчитал, всё проверил!
— Ведь это открытие имеет такое значение, как ты не поймёшь! — с увлечением подхватил Сергей, и девочка поняла, что отговорить их ей не удастся.
— Мы же знаем, что отец разрешил бы эксперимент, он нам доверяет! — гнул своё Сергей. — Ради возвращателя можно пренебречь мелочами!..
— Мелочей не бывает, — возразила Ася, мгновенно вспомнив тётю Надю. — В жизни важно всё, и малое и большое.
— Ну уж прям не бывает! — скептически хмыкнул мальчик. — Ясно же, что люди совершают поступки значительные и незначительные. И незначительные — не важны!.. Например, что такого в том, чтобы… ну, например, подбросить поленьев в костёр, или… Что с тобой?!
Ася, точно вернувшись откуда-то издалека, непонимающе посмотрела на друга:
— Что?… Ах, да… Незначительных поступков не бывает, ты потом когда-нибудь это поймёшь. Моя крёстная мне летом это очень хорошо объяснила… Но я подумала о другом: она заболела, и я приехала к вам сюда прямо из больницы. Мне так её жалко! А как вы думаете, мы могли бы попасть с помощью темо на какой-нибудь летний луг?
— Зачем?! — в один голос спросили её сбитые с толку друзья.
— Я подумала, что хорошо бы собрать для тёти Нади букет полевых цветов: она их любит больше садовых. Так хочется хоть чем-то её порадовать! Может быть, это её поддержит и хоть немножко поможет ей выздороветь.
