Алека Вольских - Мила Рудик и Чаша Лунного Света
Среди ребят Мила узнала Пентюха — меченосца с курса, где учился Берти. Заметив Милу, он приветственно кивнул ей головой и вдруг воскликнул:
— Эй, Рудик! Прими наши поздравления! Сногсшибательная история! Обещаю выпить за твое здоровье стаканчик «Глазуньи» в «Слепой курице»!
Мила на мгновение растерялась, но потом, стараясь не оборачиваться, пошла еще быстрее.
— О чем это они? — спросил Ромка, который в отличие от Милы шел, пятясь, как рак.
— Не знаю, — растерянно качнула головой Мила. — Но мне это не нравится…
Для нее было удивительно даже то, что Пентюх ее знает. Старшекурсники никогда не обращали внимания на младших учеников.
У статуи Тридцать Третьего Богатыря, от которой Мила вчера перенеслась вместе с Яшкой на Черную Падь, стояла другая компания — одноклассники Фреди.
— И Фреди нет… — констатировала Белка. — Может, делает Берти внушение?
Миле почему-то трудно было представить, как Фреди может «делать внушение» своему неконтролируемому младшему братцу.
Высокий блондин, которого Мила часто видела в окружении старшекурсниц-меченосцев в гостиной Львиного зева, заметив ее, хлопнул по плечу стоящего рядом сокурсника, обращая всеобщее внимание на приближающуюся Милу следующей фразой:
— Молодец, Рудик, что задала жару этому монстру! Это же надо — прикусил свой собственный хвост! Ты не пожелала ему приятного аппетита?
Вся компания одобрительно зашумела, а блондин уже поглядывал на Яшку.
— Эй, Яшка! — воскликнул он. — Что это у тебя в руке? Не волшебная палочка? Ты бы лучше отдал ее Рудик, в хорошие руки. Не ровен час, весь Троллинбург окажется на Черной Пади.
В этот раз раздался дружный смех и началось живое обсуждение.
Когда друзья отошли подальше, скрывшись за деревянной скульптурой «Морской царь», изображавшей могучего старца с длинной бородой и многочисленными щупальцами вместо ног, Яшка был багровым, как будто к его лицу приложились раскаленной сковородкой.
Мила уселась на сухой круглый ствол лежащего на земле бревна и взволнованно посмотрела на Ромку с Белкой.
— По-моему, понятно, что они говорят о вашем вчерашнем приключении, — сказал Ромка, осторожно выглядывая из-за могучей деревянной фигуры водяного.
— Каким образом они об этом узнали? — Мила была поражена. Все вдруг знают ее, да еще по фамилии. Обсуждают весь этот вчерашний кошмар с Чер-Мерсским монстром. И Яшке уже досталось. А ведь она обещала Альбине, что не будет об этом много болтать. — Я только вам рассказала, больше никому.
Ромка посмотрел на Яшку.
— А ты?
Тот вскинул глаза, в которых отразился непритворный ужас, и дико затряс головой, давая понять, что даже мысли подобной у него не было.
— Просто так спросил, — пожал плечами Ромка, продолжая выглядывать из укрытия. — По крайней мере, хорошо, что об этом, кажется, знают пока только наши.
Но уже через двадцать минут, когда они поднимались по лестнице на второй этаж, где их ждал урок антропософии, стало ясно, что Ромка ошибался. Возле балюстрады Мила увидела Платину с подружками. Старшая сестра Алюмины стояла, облокотившись о перила и делая вид, что не замечает проходящих мимо Милу, Ромку, Белку и Яшку, задушевным тоном делилась со своими подругами:
— Все это ерунда! А вот я мечтаю дружить с Яшкой Берманом. Всегда хотела посвятить свою жизнь кругосветным путешествиям. А ведь с ним даже не нужно покупать билет. Он на тебя только палочку наставит и… хлоп! — и ты в Индии. Хлоп! В Гренландии. Хлоп! Посреди Северного полюса на льдине без шапки и валенок.
Она мечтательно вздохнула и поинтересовалась дрожащим от еле сдерживаемого смеха голосом:
— Больше никто не хочет дружить с Яшкой Берманом?
Вместо ответа ее подружки звонко засмеялись, а Яшка вжал голову в плечи и зажмурил глаза, рискуя споткнуться; как будто надеялся, что, если он ничего не будет видеть, то и его, может быть, не заметят.
Альбина призвала класс к тишине, когда все расселись по местам, и начала урок. После вчерашнего возвращения в Львиный зев из Плутихи Мила боялась встретиться с ней взглядом. Но скоро заметила, что ее декан ведет себя так, как будто вчера не произошло ничего неординарного. Не одарив Милу с Яшкой ни единым взглядом, с невозмутимым видом она выводила в воздухе новое заклинание.
— Заклинание, которое относится к бытовой сфере магии, — объявила профессор.
Над головой профессора густой желтовато-коричневой массой зависло слово: «Агглютинацио».
— Запишем.
Выполнив указание, Мила подняла глаза и увидела, как раскрылись створки шкафчика за профессорским столом, и оттуда не спеша выплыл большой чугунный утюг — черный и громоздкий.
— Следим за моими действиями, — сказала профессор, когда утюг приземлился посередине ее стола.
Один взмах палочкой, и утюг медленно оторвался от стола. Поднимаясь в воздух легко, словно пушинка, перевернулся дном вверх. Все внимательно следили за взлетом чугунной посудины. Когда утюг аккуратно лег на потолок, как будто собирался его отутюжить, Альбина громко произнесла:
— Агглютинацио!
И опустив палочку, обернулась к партам.
— Только что вы видели пример приклеивающего заклинания, — пояснила Альбина.
Она не обращала ровно никакого внимания на прилипший к потолку утюг и продолжала рассказывать.
— Неодушевленный предмет будет находиться под влиянием заклятия до тех пор, пока на него не подействуют антизаклятием. Одушевленный, то есть человек или животное, пробудет в приклеенном состоянии от десяти минут до получаса, в зависимости от веса и внутренних возможностей объекта.
Профессор повернулась к столу, подняла голову вверх и снова взмахнула палочкой. Утюг оторвался от потолка и стремительно полетел вниз. Миле стало не по себе, когда она представила, что эта чугунная куча сейчас пробьет чудесный дубовый стол Альбины. Но утюг, почти коснувшись поверхности стола, вспыхнул искрами и растворился в воздухе, не долетев до цели всего несколько миллиметров.
Многие облегченно выдохнули.
Тренироваться на утюге ученикам профессор не предложила. Для этого она достала пластиковые стаканчики.
— Мне нравится мой кабинет, когда он не похож на руины, — пояснила она.
Никто не возражал.
Раздать каждому пластиковые стаканчики профессор поручила Белке. Обойдя всех по очереди, Белка дошла до стола Милы и Ромки и вручила им стаканчики. Когда она скрылась за спиной Милы, чтобы поставить стаканчики на собственный стол, который делила с Яшкой, Мила услышала щелчок раскрывающегося замка. Наверное, Яшка полез в сумку за волшебной палочкой.
Эта мысль мелькнула у Милы сама по себе сквозь оцепеневшее сонное состояние, в котором она находилась. Но когда в следующую секунду Мила услышала пронзительный визг Белки, сонливость как рукой сняло.
Мгновенно обернувшись, Мила увидела открытую Яшкину сумку посреди парты, самого Яшку, растянувшегося на проходе, и Белку, запрыгнувшую на парту соседнего ряда, где она теперь и сидела, свесив ноги. И было от чего…
Из толстой Яшкиной сумки, всегда плотно набитой книгами, выползали длинные зеленые водоросли. Они разрастались, опутывая сумку и елозя влажными стеблями по столешнице. Хваткие лапы водорослей уже цеплялись за края парты, когда Мила догадалась выскочить из-за стола и отойти подальше.
— Что случилось? — послышался голос Альбины. — Что за истерика на уро…
Она не договорила, потому что в этот момент заметила, что творится с Яшкиной сумкой.
Не долго думая, Альбина взмахнула рукой, и сумка со свистом закрылась. Длинные болотные лапы затянуло обратно. Все, кроме одной, которая, обхватив угол стола, явно не хотела убираться. Еще один хлесткий взмах руки профессора, и «лапа», описав дугу в воздухе, нырнула в сумку.
— Это ваша сумка, Берман? — спросила Альбина.
Яшка, все еще валяющийся на полу, безмолвно согласился, бешено кивая головой.
— Мне придется забрать ее, чтобы привести в порядок.
Пока Альбина отправляла Яшкину сумку в подсобное помещение своего класса, Мила помогла Яшке подняться. Его взгляд, направленный вслед своей сумке, был полон неподдельного страдания.
После урока Альбина попросила Милу остаться и задала ей довольно неожиданный вопрос.
— Скажите, госпожа Рудик, — не глядя Миле в лицо, начала Альбина. — Вы еще не рассказывали о том, что произошло вчера с вами и господином Берманом?
— Нет, — быстро ответила Мила и тут же спохватилась: — Почти нет…
Альбина, наконец, подняла на нее глаза.
— То есть госпожа Векша и господин Лапшин осведомлены, я правильно вас поняла?
Мила кивнула.
— И больше вы никому об этом не говорили? — настойчиво допытывалась Альбина.
— Нет, — твердо сказала Мила, потому что это была правда, и, предупредив следующий вопрос декана, добавила: — И они тоже никому не говорили, я уверена.
