Анн Плишота - Последняя надежда
Да, ей еще многому надо научиться и многое постигнуть. И не только в Гранокологии…
51. Недружественная встреча
В тот же понедельник, в конце дня, Оксе таки представилась возможность доказать своему другу, что он может на нее положиться. Когда они убирали спортивную форму в шкафчики, Хильда Ришар-Дурында подошла сзади и сильно ударила Гюса по спине кулаком, проорав ему в ухо:
— У-у, списывальщик позорный!
Гюс мгновенно обернулся. Сдерживая ярость, он предпочел ответить колкостью, окинув толстую девицу взглядом сверху вниз.
— О, а вот и наша нежная и очень вежливая Хильда Ришар! Как я рад тебя видеть, Хильда, дорогуша! Каким ветром тебя занесло?
— Не вздумай списывать у меня, а то я тебе башку оторву! — вызывающе заявила девица.
— Мне и в голову не придет у тебя списывать, — вспыхнул Гюс. — Если не хочу систематически неуды ловить…
— Заткнись! — прошипела Хильда. — И отвали от меня со своей русской матрешкой, этой задавакой Поллок, которая считает себя самой умной!
— Это ты отвали от нас, Дурында! — глаза Оксы метали молнии.
— И попробуй слегка подняться в эволюционной цепочке, а то так и останешься навсегда в Докембрии! — добавил Гюс.
— Сам ты из докембрия, китаёза мерзкий! — бросила Хильда и развернулась прочь.
— Ну все… — пробурчала Окса. — Сейчас она получит, так получит…
С этими словами она сунула руку во внутренний карман форменного пиджака и достала… свой Гранокодуй!
— Прикрой меня, Гюс!
— Глазам не верю! Ты притащила Гранокодуй в колледж?! Да ты спятила! Ты не можешь его использовать… вот так! — прошипел Гюс, вздрогнув. — А если кто заметит?
Но этого было совершенно не достаточно, чтобы остановить жаждущую мести Оксу… Она улыбнулась с мстительным огоньком в глазах и, прежде чем поднести маленькую трубочку к губам, мысленно произнесла следующие слова:
Лети, Кожезуд, лети,
Врага порази по пути,
Пусть чешется днем и ночью,
И вечером, между прочим.
И дунула в направлении уходящей по коридору противной девицы. Дурында тут же начала корчиться, вопя во всю глотку:
— Помогите! Я вся чешусь! Помогите!
Все находившиеся поблизости ученики, вместо того, чтобы посочувствовать, как посочувствовали бы любому другому, со смехом окружили ее.
— Чешется! Жутко чешется! — надрывалась Дурында. Ее лицо, руки — и наверняка все тело — покрылись ярко-красными пятнами.
— Это злоба из нее выходит, — хихикнул кто-то.
Окса же с Гюсом держались в сторонке и наблюдали за спектаклем, веселясь от души.
— Жгучий Гранок?
— Кожезуд! — подтвердила Окса, пряча Гранокодуй.
Она протянула руку, и Гюс заговорщицки по ней хлопнул. С благодарностью…
Дальнейшая неделя прошла спокойнее, чем началась. Окса, помня неприятный эпизод с проголодавшимся Курбето-пуко, решила больше не рисковать и уложила все принадлежности Юной Лучезарной в расшитую сумочку, которую постоянно носила с собой через плечо. Туда же она засунула новенький с иголочки мобильник, подаренный родителями в рамках мер предосторожности, выработанных Беглецами. Дополнительно к тому, что каждое утро Пьер Белланже провожал их с Гюсом в колледж. А вечером их поджидали на выходе или Павел, или Мари.
— Его тут нет, этого Ортона-МакГроу? Чтобы я знал, как выглядит этот предатель… — как-то поинтересовался Павел.
— Ой, пап, знаешь, как только занятия заканчиваются, он тут же исчезает. Похоже, у него не больно-то хорошие отношения с коллегами. Он редко с ними обедает, и его никогда нет в учительской. А с учетом, насколько он «приятный» во всех отношениях, то тем лучше для них, если хочешь знать мое мнение! Но скоро у тебя будет возможность его лицезреть…
— Да?
— Ага! Ты забыл? Скоро встреча «преподы-родители»! А конкретно в следующую пятницу. Ты придешь?
— Ха, не пропущу ни за какие коврижки! Надеюсь, Пьер с Жанной тоже придут! — добавил Павел, обращаясь к Гюсу.
— По-моему, им так же не терпится, как и тебе!
— Ну, значит, придем целой делегацией, чтобы посмотреть поближе на этого пресловутого препода-экс-цэрэушника, — Павел, улыбнувшись, покосился на дочку.
— Ой, да ладно тебе, пап! Все могут ошибаться… — пожала плечами Окса, подавив улыбку при упоминании о своем промахе, довольно комичном на самом деле.
На следующую встречу с учителями, состоявшуюся несколько дней спустя, явилась даже не делегация, а настоящий десант. И как только все вошли во двор, поступила команда «рассредоточиться». Пока Поллоки поднимались на первый этаж по внушительной каменной лестнице, возникшая из ниоткуда тень незаметно скользнула за ними и двинулась следом…
У родителей Оксы не было никаких проблем с учебой дочери, как и с большинством преподавателей, кстати говоря. Мадмуазель Кревкёр поведала им о живом интересе Оксы к истории-географии — и о полученных ею отличных оценках. И эта милая дама была не одна: все преподаватели единодушно не могли нахвалиться на Оксу, что совсем не удивило родителей девочки, но, тем не менее, доставило им удовольствие. Оставалось пообщаться только с двумя учителями: месье Лемоном и Подлецом, как отныне называл МакГроу отец Оксы.
— Ты все же будь поосторожней, пап! Не назови его ненароком «месье Подлец»! — предупредила Окса.
Эти два учителя принимали родителей в одном классе. Месье Лемон стоял возле стола, а МакГроу, одетый с иголочки, устроился в дальнем конце, там, куда он теперь на каждом уроке постоянно отправлял Гюса.
Преподавателю английского сказать особо было нечего, кроме как присоединиться к похвалам, щедро отсыпанным Оксе другими учителями и выразить восторг по поводу уровня знаний — да здравствует Полилингва! — и великолепного произношения Оксы, быть может, лишь чуточку галльского…
И настал черед МакГроу.
— Самое лучшее — напоследок, — пробормотал Павел, стиснув зубы.
У Мари вдруг закружилась голова, и она вцепилась в предплечье мужа, чтобы сохранить равновесие. Павел, напрягшись, крепко взял жену за руку и решительно направился в конец класса, а за ним проследовала таинственная тень, которая скользнула к шкафу и там застыла.
МакГроу поднял глаза и хмуро предложил паре сесть.
— Вы..? — спросил он.
— Мари и Павел Поллоки, родители Оксы. Добрый вечер, месье Ортон! — холодно поздоровался Павел.
Учитель скрестил руки на груди.
— Понятно…
— Хорошо ли успевает Окса в той области, что касается вас, месье Ортон? — ледяным тоном продолжил Павел.
Мари с беспокойством глянула на мужа и увидела, как у того на виске бьется жилка, тогда как сама она чувствовала себя так, будто из нее высосали все силы. Мари буквально ощущала ярость, заливавшую каждую клеточку тела и сердца Павла. Да и взгляд его, безусловно, выдавал его истинные чувства, потому что лицо МакГроу исказилось.
— Она учится блестяще. Я просто сожалею…
— Да? — язвительно перебил его Павел. — И о чем же вы «просто сожалеете»?
Оставаясь совершенно неподвижным и держа руки на коленях, он мельком взглянул на стоявшую на парте бутылку с водой, свинтив взглядом крышку, отлетевшую к потолку. Затем бутылка поднялась в воздух и поплыла к МакГроу.
Потрясенная Мари повернулась к мужу, одновременно и напуганная, и предвкушающая то, что неизбежно должно было произойти.
Подчиняясь безмолвному приказу Павла, бутылка вылила свое содержимое на спину учителя, вымочив того до нитки.
Лицо МакГроу потемнело, а потом он недобро улыбнулся:
— Ребячество…
Глядя на Павла, препод поднял кулак и резко разжал пальцы. С его ладони сорвалось жуткое насекомое и полетело к Поллокам. Хироптер Мертвая-Голова! В нескольких миллиметрах от лица Павла летающее чудище остановилось и раскрыло свою страшную пасть, демонстрируя два ряда острых, как бритва, зубов.
Мари прижала ладонь ко рту, чтобы подавить крик ужаса, который наверняка привлек бы внимание к их странной троице. Из разверстой пасти насекомого шел невыносимый запах тухлого мяса, и Павел машинально отмахнулся, как бы от надоедливой осы. Хироптер мгновенно исчез, слово это была галлюцинация или кошмарный мираж.
Подавив тревогу, Павел повторил свой вопрос, скрипнув зубами:
— Так о чем вы сожалеете насчет Оксы?
— У нее отвратительный почерк! — с вызовом бросил Мак-Гроу.
Костяшки его пальцев на скрещенных руках побелели от напряжения.
— Вы первый говорите нам об этой… катастрофе, — с иронией заметила Мари.
— Месье Ортон, — тихо произнес Павел, наклонившись к своему врагу, — я хочу внести ясность. Мы знаем, кто вы, а вы знаете, кто мы. Вам также известно, что у нас есть кое-какие козыри, начиная хотя бы с нашей численности…
