Алека Вольских - Мила Рудик и Магический Синод
Не до конца понимая, зачем она это делает, Мила направилась к дому. На ходу она оборачивалась, чувствуя навязчивый страх, будто кто-то невидимый, притаившись за деревьями, следит за ней из темноты леса. Подойдя ближе к дому, Мила сначала направилась к двери, но остановилась — ее пугало какое-то смутное воспоминание. Воскресить его не получалось, но сомнения оказалось достаточно. Вместо того чтобы войти в дом, Мила решила обойти его вокруг.
Все время озираясь по сторонам, Мила завернула за угол. Что-то заставило ее поднять вверх голову. Взгляд тотчас остановился на ромбовидном чердачном окне — незаколоченном и незастекленном. Несколько секунд она всматривалась в источающий черноту ромб и вдруг почувствовала, что уже не может оторвать глаз. Какая-то сила словно тянула ее туда — к этому окну. Ей казалось, там кто-то есть. Она словно чувствовала, как чьи-то невидимые глаза смотрят на нее — со злобой, с ненавистью. Едва дыша, Мила вдруг каждой клеточкой своего тела ощутила, что в этом взгляде есть что-то еще — во много раз сильнее ненависти и злобы. Прошло не больше нескольких секунд, как она поняла, в чем было дело. Этот взгляд был полон голода.
Мила вдруг словно вспомнила — она должна что-то сделать! Ей нужно узнать… Что? Что ей понадобилось здесь, в этом месте? И почему в ее голове навязчиво пульсирует осознание того, что это очень важно?
Внезапно ей показалось, что в ромбовидном оконном проеме на чердаке ярко вспыхнули две красные точки. Тот же час Мила поняла — ей необходимо попасть на чердак! Она еще пока не понимала, зачем, но это знание словно обладало собственной волей, которой она не могла сопротивляться.
Мила почти бегом вернулась к двери. Скрип дверных петель что-то тихо говорил ей — в нем слышалось предостережение. Но Мила проигнорировала его. Ей было страшно, темнота, сгустившаяся внутри дома, пугала ее, но страх не имел значения. Важно было только одно — узнать, что притаилось на чердаке, чьи невидимые глаза наблюдали за ней оттуда.
Без колебаний, чувствуя слабость в коленях и бегущие по коже мурашки, Мила вошла в дом. Темнота, глядящая на нее из глубины дома, одновременно отталкивала и влекла ее. Настойчиво игнорируя страх, Мила продвигалась по коридору в глубь дома, ведомая таинственным знанием, которое обреталось внутри нее.
Где же здесь лестница на чердак? Ей во что бы то ни стало нужно было найти ее. Когда Мила миновала коридор, ее окутал сумрак жилой комнаты. Здесь было совсем мало света, а комната казалась просторнее, чем можно было предположить, находясь снаружи дома. Видя очертания каких-то предметов и мебели, Мила тем не менее ничего не могла четко рассмотреть. Она огляделась и наконец обнаружила то, что искала, — лестницу на чердак.
В доме было тихо — никаких признаков присутствия кого-то живого. И все же Мила смутно ощущала, что кроме нее здесь есть кто-то еще. Боясь даже дышать, она направилась к лестнице. Дом был ветхим, однако Мила почему-то не слышала скрипа половиц под ногами. Прислушавшись, она поняла, что не слышит даже своих шагов.
Медленно она поднималась по лестнице, словно чувствуя, как ее кусают сразу два страха. Ей чудилось, что, стоит ей утратить бдительность и перестать постоянно поглядывать вниз, как кто-то обязательно схватит ее за ногу. И не меньше она боялась того, что ждет ее вверху — что-то неведомое, злобное и… голодное.
Просунув голову в квадратное отверстие, Мила огляделась. На чердаке было темно, пахло пылью и плесенью. Она одолела последние ступеньки и стала обеими ногами на деревянные доски чердачного пола. Огляделась. Никого не обнаружив, Мила почувствовала себя обманутой. В первый момент она растерялась. Почему она была так уверена, что здесь кто-то есть?
Где-то рядом ухнул филин. Миле вдруг показалось, что звук раздался слишком близко, возможно, даже здесь, на чердаке. Но птица снова ухнула, и в этот раз Мила почти наверняка определила, что звук донесся с улицы.
На чердаке было слишком темно. Бродить в потемках чревато ушибами и ссадинами, подумала она. Недолго и голову расшибить, споткнувшись обо что-нибудь. Мила поняла, что здесь никого нет, значит, нет смысла оставаться тут дальше — нужно уходить. Но почему-то продолжала стоять, вглядываясь в зернистую темноту чердака.
А когда она все же развернулась, чтобы уйти, из дальнего угла вдруг раздалось тихое рычание. Мила вздрогнула и посмотрела в ту сторону. Не отводя напряженного взгляда от угла, Мила тяжело задышала. Что-то двигалось там, направляясь к ней. Ее сердце пропустило два удара, когда из темноты появился силуэт какого-то зверя. Он вышел вперед, и лунный свет озарил оскаленную волчью морду. Налитые кровью глаза смотрели прямо на Милу. В них полыхал огнем такой безграничный голод, что Мила невольно попятилась, едва дыша от страха. Ее ноги вдруг ступили в пустоту. Она совсем позабыла, что за спиной у нее отверстие для спуска с чердака! От неожиданности и испуга Мила закричала и полетела вниз…
Задыхаясь, она подскочила на постели. В панике огляделась, жадно хватая взглядом знакомые предметы и мебель в их с Белкой спальне… Сон! Всего лишь сон — никакого зверя, никакого падения с чердака! Сон…
Сон, который она уже видела прежде. Сон, который она видела уже несколько раз.
С тяжелым вздохом Мила откинулась обратно на подушку. Кажется, ее «каникулы» закончились — сначала Лютов принялся за старое, а теперь еще вернулся сон, который она не видела несколько месяцев. Что дальше?
Ответить себе на этот вопрос Мила не успела — приснившийся кошмар, видимо, совершенно обессилил ее, и незаметно для себя самой она провалилась в сон.
Когда Мила проснулась, уже рассвело. Белки в комнате не было — судя по аккуратно застеленной постели, она успела умыться, переодеться и ушла завтракать. Мила с тяжелым вздохом встала с кровати — времени на раскачку уже не было. Если она позволит себе поваляться в постели еще, то опоздает в школу.
Быстро переодевшись и заправив постель, Мила направилась в ванную комнату. На то, чтобы умыться и почистить зубы, у нее ушло пять минут. Вернувшись в спальню, она взяла в руки собранный еще вчера вечером рюкзак и направилась к выходу.
Мила взялась за дверную ручку и уже собиралась было открыть дверь, но так и застыла на месте. Хорошо знакомое ощущение словно электрическим током пронизывало ее с головы до пят. Ощущение было не болезненным. Мила знала, что обычно оно даже не вызывало в ней страха. Обычно — но не теперь.
— Ох, нет, — прошептала она, зажмурив глаза.
Мила повернулась и, не открывая глаз, прислонилась спиной к двери. У нее была слабая надежда, что если она простоит так, с закрытыми глазами, достаточно долго, то, может быть, все пройдет мимо нее.
Однако она уже чувствовала, что надеется на это тщетно. Мила закрыла глаза ладонями. Она с такой силой давила руками на веки, что это было почти больно. Но знакомое ощущение внутри нее лишь становилось настойчивее — как будто стук в дверь. Неважно, что тебе не хочется открывать, — непрошеный гость стучит все громче и все дольше жмет на кнопку звонка.
В конце концов давление внутри нее стало просто невыносимым, и Мила в отчаянии распахнула глаза.
В этот раз ей не пришлось ждать их появления. Они уже были перед ней — жуткие, противоестественные создания с глазами-провалами и широко раскрытыми ртами, края которых были словно сшиты белыми нитками.
Ордалии.
Теперь Мила знала, кто они — эти существа. Но оттого, даже сейчас, когда она понимала, что перед ней не реальность, а лишь видение, они не казались ей менее жуткими. Нет, теперь они ужасали ее еще больше!
Одно из существ напротив нее склонило овал головы набок, и из безгубого рта вырвался стон. В нем было столько безумного, нечеловеческого страдания, что внутренности Милы похолодели. Она словно услышала, будто чей-то голос зловещим шепотом пообещал ей: «Мои страдания станут твоими. Моя боль будет твоей».
Не чувствуя собственного тела, Мила смотрела, как ордалии приближаются, тянут к ней свои длиннопалые руки, растягивают безгубые рты, а белые нити натягиваются и, кажется, вот-вот разорвут края этих жутких ртов…
Вдруг что-то словно толкнуло ее в спину. Мила вздрогнула и, уронив на пол рюкзак, отскочила от двери, словно ошпаренная. В дверном проеме появилось обеспокоенное лицо Белки.
— Ты кричала? — спросила она, с тревогой глядя на Милу.
— Я?
Мила резко обернулась — в комнате никого не было. Видение Аримаспу исчезло.
— Ты только что вскрикнула, — сказала Белка, заходя в комнату.
Она подошла к Миле и взволнованно дотронулась до ее руки.
— Ты бледная… белая совсем. Что с тобой?
Мила выдохнула. Ее плечи опустились. Она подошла к ближайшей стене и, прислонившись к ней, без сил сползла на пол. Потом уронила лицо на колени и обняла себя руками.
